Сергей Жоголь - Пращуры русичей Страница 16

Кормчий и конунг переглянулись.

– Мне пора! – крикнул Эгиль и рванул вперёд.

В этот момент сильный удар потряс судно. Ингельд видел, как одноглазый кормчий ударился о борт корабля. Мачта треснула и рухнула, едва не утащив за собой конунга. Палуба под ногами ходила, он едва успел ухватиться за канат. Новая вспышка ослепила вожака данов, раскат грома заложил уши.

– Налегайте на вёсла, бездельники, если не хотите, что бы рыбы жрали ваши потроха! – послышался приглушённый крик.

Эгиль, по-прежнему, руководил командой, Ингельд вздохнул с облегчением. В этот момент судно накренилось, и вода хлынула с правого борта.

– У нас течь! – заорал кто-то.

Ингельд бросился к месту, где образовалась пробоина. Несколько человек пытались заткнуть ее, чем придётся, кто-то вычерпывал воду. Люди боролись за свои жизни. «Если мы выживем, я пойду к королю. Меня он не пощадит, но моих людей не тронет» – вознося молитвы, конунг вместе со всеми вычерпывал воду. Корабль продолжал погружаться.

Несколько крючьев упали на палубу. Они поползли к бортам, словно огромные крабы, верёвки, на которых они висели, натянулись и «Вепря» потащило в сторону.

– Заберите меня в свои норы, чёрные дварфы35. Это ты, старый обжора, – откуда-то сбоку раздался хохот Эгиля.

Оказавшийся рядом драккар, зацепив, «Вепря» абордажными крючьями и помог тонущему «собрату» удержаться на плаву. Кормчий «великодушного соседа» – Берси, не слыша слов одноглазого, что-то кричал своим гребцам, держась за рулевое весло. Воины с «Вепря» уже прыгали на палубу корабля-спасителя. Прикованные цепью пленники, молили о помощи, но их никто не слушал.

Вскоре все викинги и сам конунг покинули борт тонущего корабля. Последним перебрался Эгиль.

– Ты очень вовремя, толстяк, – горбун схватил Берси за затылок и притянул к себе. – Знал бы ты, как я рад тебя видеть.

Берси, маленький крепыш с толстой шеей и торчащей во все стороны сосульками бородой ощерился:

– Плыл мимо, смотрю…

– Довольно, пора рубить канаты.

Эгиль не успел договорить. Страшный удар потряс оба судна, многие попадали с ног. Корабль, принявший на борт людей конунга, буквально, развалился пополам, рифы на этом участке торчали повсюду.

В считанные минуты пучина поглотила всех.

Оставшиеся пять кораблей уцелевшие после шторма в течение трёх дней пережидали бурю. Даньша видел смерть конунга и его людей, видел, как шли ко дну и другие драккары флотилии. Корабль, на котором везли Даньшу, один из последних добрался до спасительной бухты.

Когда буря утихла, Даньша приподнялся на локтях и вытянул шею. Он рассматривал уцелевшие суда и незнакомую землю. Каменистые берега, холодные, голые, поросшие редкими кустами и мхом, одновременно радовали и пугали. «Что теперь будет? Что меня ждёт?». Ещё один пленник, осматривая окрестности, мучился такими же вопросами. Но, помимо этого, в голове Лейва засела ещё одна мысль: «Как же мне до тебя добраться?». Пожилой пленник уже давно приметил вихрастую голову, торчащую над бортом соседнего корабля.

2

Когда ярл Скегги – владелец местечка под названием Бай Хвалер, крепкий мужчина лет пятидесяти пяти, с круглым, как шар лицом и приплюснутым носом поклялся в верности Ингельду, его хирд насчитывал пятьдесят шесть викингов. Вернувшись из похода, Скегги лишился одного из двух своих драккаров и потерял две трети людей. Почти всё награбленное во время шторма выбросили за борт, а уцелевший драккар требовал ремонта. Словно раненный зверь, добравшийся до собственного логова, Скегги зализывал раны. Единственным приобретением ярла, после раздела добычи, стали двенадцать выживших пленников. Чтобы отремонтировать корабль, Скегги решил продать десятерых. Местные бонды, даже не слишком богатые, охотно покупали пленников-славян. В любом, даже маленьком хозяйстве, всегда не хватает рабочих рук. Оставшихся двоих Скегги решил использовать в китобойном промысле, но ярл кое-что не учёл.

Вандис – его молодая жена заявила, что ей нужен трель для воспитания детей. Старый наставник-финн уже не справлялся с двумя подрастающими сыновьями Скегги, и Вандис потребовала ещё одного помощника. Как Скегги не старался отговорить супругу, жена настояла на своём. Скрепя сердце, Скегги согласился, уступив одного из оставшихся пленников. Этим пленником оказался Лейв.

Как-то утром ярл решил прогуляться. Он встал рано и вышел во двор. Вечное брюзжание Вандис и крики детей в последнее время порядком утомляли мужчину. «До чего же женщины бывают глупы, – рассуждал Скегги, ёжась от холода. – Конец весны, начинается охота на китов, когда нужны каждые рабочие руки, а она думает об удобствах». Скегги сильно корил себя за неудачный поход, в в ходе которого потерял почти всё: «В последнее время я только и делаю, что подсчитываю убытки».

Тихий голос прервал размышления мужчины:

– Прости, господин, что отвлекаю, но я хотел просить отдать мне одного из пленников».

Скегги обернулся и увидел Сакса-кузнеца.

– Да вы, что тут, все сговорились!? Одной подавай нянек, другому…, – ярл замер на полуслове. – Постой, ты хочешь взять ученика?

Перепачканный сажей Сакс нервно теребил заплетённую в косу бородку. Этот кузнец трудился на ярла уже семь лет, Скегги привёз его из Британи. Неказистый с виду трель оказался ценным приобретением. Он умел делать оружие, и, поэтому, занимал в хозяйстве ярла особое положение.

– Этот юноша уже работал в кузнице, – Сакс коверкал слова. – Я говорил с ним и думаю, что смогу его обучить.

Лицо Скегги расплылось в улыбке. Хороший мастеровой всегда полезнее обычного мяльщика кож. Если парень научится ковать наконечники копий и делать мечи, от него будет гораздо больше проку, Скегги почувствовал запах наживы. У народов, живущих войной, оружие всегда ценилось выше прочих товаров.

– Забирай, но я хочу видеть результаты, – ярл ухватил Сакса за ворот рубахи и притянул к себе. – Если от него не будет проку…

3

Жизнь треля лёгкой не назовёшь. Правда, те, кто попадал в хозяйство к бондам-землепашцам, в основном, трудились на полях, пасли скот и ловили рыбу. Хозяева этих трелей сами гнули спины и для них купленные рабы становились чуть ли не полноправными членами семей, а вот пленники, которые попадали в рабство к богатым землевладельцам и знати…

Свежевать туши убитых кашалотов, выделывать их кожу, стоя по колено в ледяной воде, собирать гагачий пух на покрытых помётом птичьих базарах, убирать нечистоты и останки рыбного промысла – работа не для каждого. Холод, сырость и вонь, не многие выдерживали такое. Так, что Даньше, получившему работу в кузнице, многие невольники могли лишь позавидовать. Мастера ценились высоко и имели ряд привилегий: хорошая еда, тёплая одежда, сносные условия проживания. Тот, кто приносит прибыль хозяину, требует затрат и тут Скегги не скупился. И хотя трудиться приходилось почти свободное время, мастеровым завидовали все, или почти все. Лейву ставшему нянькой двух сыновей хозяина, повезло не меньше. Хотя кто сказал, что воспитывать волчат, лёгкое дело?

– Уффо! Фрото! Идите сюда.

Два белобрысых мальчугана, такие же плосконосые и круглолицые, как и их папаша, подбежали к пожилому наставнику.

– Мы будем сегодня играть в воинов, или поплывём за сокровищами?

– Нет, я слишком устал и у меня болит спина, – мужчина ухватился за поясницу. – Но, если хотите, я расскажу вам историю о морском чудовище, которое похитило прекрасную деву, а отважный воин отправился на её поиски.

– Да! Да! Хотим! Расскажи!

От крика мальчишек у Лейва звенело в ушах. Глядя на детей он вспоминал свою молодость, вспоминал другого мальчика, которого он когда-то растил: «Где теперь Лучезар? Добился ли он своего?». Лейв не винил бывшего хозяина за то, что произошло, но не выполненный приказ тяготил старого воина.

Вандис, видя привязанность сыновей к новому воспитателю, ликовала: «Скегги жадный и глупый. Этот трель – настоящий клад. Он так ловко обращается с детьми, знает столько игр и историй. Почему мужчины так упрямы?». Вспоминая, сколько усилий она потратила, чтобы уговорить мужа отдать ей этого пленника, Вандис качала головой. Если сам Скегги-ярл имел вид довольно таки непривлекательный, то Вандис даже самые лютые недруги называли красавицей. Лейв даже сравнивал её с мифической Гердой, принесшей себя в жертву36. Величавая и прекрасная, жена ярла наблюдала за играми сыновей и почти с нежностью взирала на их нового наставника: «Старого Финна, я прикажу прогнать. От него никакого толку, только брюзжит и ругается. Пусть муж забирает его, а Лейв (Вандис в отличие от принятых правил, называла воспитателя своих детей по имени) вполне справится и один». Предвкушая гримасу, которая появиться на лице отставного слуги, Вандис расхохоталась. Новый раб продолжал резвиться с детьми.