Игорь Ушаков - Евангелие от Егория Страница 16

— Понимаешь, Иисус, — сказал Сумонтра, — наши жизни проходят одна за другой, сменяя друг друга. Это как волны — каждая появляется, чтобы исчезнуть и тут же возродиться в новой волне. И так продолжается вечно…

Единственное спасение в убиении своей плоти воздержанием, голодом и самоистязаниями. Жизнь должна потерять свою ценность — в этом главная цель существования человека.

Все эти рассуждения о перевоплощении душ Иисус не воспринимал: это не укладывалось в его уже начавшее по крупицам слагаться учение это не укладывалось. Ему больше нравилось зороастрианское представление о душе-фраваши. Хотя порой ему думалось, что и в том, и в другом представлении о душе скрыта все та же несбыточная человеческая мечта о вечной жизни, просто одни думают о неизменной вечной душе, а другие представляют себе бесконечную цепочку перевоплощений одной и той же души. Может, разница не столь уж и велика?

Брахманы проповедовали и свои взгляды на Добро и Зло. Они учили, что зло порождается четырьмя причинами: безразличием, враждебностью, глупостью и страхом. А когда зло находит человека, то оно исходит шестью путями: через пьянство, через разврат, через азартные игры, через плохое окружение и через праздность.

Многое узнал Иисус о брахманизме, но его влекло больше иное учение, учение великого Пророка Будды. Брахманизм показался Иисусу слишком абстрактным учением, учением для философствующих аскетов. Он же думал о религии для всех — религии для разных народов, религии для мужчин и женщин, для богатых и бедных. Чему-то у брахманов можно научиться, но брать его сердцевиной новой религии нельзя.

Чтобы не вызывать у брахманов обиды, Иисус решил исчезнуть из общины незаметно: ведь не объяснять же им, заявив, что он уходит, поскольку ищет другую веру, более близкую его сердцу? Зачем обижать людей своим отказом от того, что тем дорого?

Однажды он пошел в город запастись очередным необходимым провиантом и исчез… Мало ли что могло с ним произойти, в конце концов? Ведь время от времени такое случалось: брахман уходил и не приходил — может, просто наступало время переселиться его душе в новое тело?

Иисус легко нашел отдаленный буддийский монастырь и попросил принять его в общину. Тихий и образованный молодой человек понравился Ашоке, настоятелю монастыря. После ряда обрядов и посвящений, Иисус был оставлен в монастыре, ему выделили одну из пустовавших келий, и он начал жизнь рядового буддийского монаха.

Первым делом он начал читать имевшиеся в монастыре манускрипты о жизни Будды. Это было увлекательнейшее чтение: исторические факты переплетались с вымыслом, человеческое и божье переплеталось в сложный клубок. Это все так было похоже в каком-то смысле на тору!

Ашока помогал ему, растолковывая отдельные места в учении Будды, рассказывал ему различные эпизоды из жизни Будды. Вот, что узнал Иисус о житии Будды, великого индийского пророка.

Когда-то, несколько столетий назад в древнем городе Лумбини жил царь Суддходана, который правил царством Капилавасту, что расположено было на южных отрогах Гималаев. Суддходана принадлежал к высшей касте — касте воинов племени Шакья, составлявшего основное население царства.

Жил он в мире и достатке, окруженный любимой женой и несколькими дочерьми. Оба — и Суддохандана, и его жена — страстно желали сына. Однажды жена сказала мужу, что видела во сне Белого Слона и зачала от него. Царь сказал, что это, наверное, хорошее знамение, с чем жена его с радостью согласилась. И вот, когда жена царя ожидала очередного ребенка, один из пророчествовавших брахманов предсказал, что родится у нее, наконец, сын, который станет либо царем, либо пророком. Поэтому будущему сыну уже было определено имя — Сиддаратха, что означает «Предначертанный».

— Интересно, как в начале судьба Будды напоминает мою! Тоже непорочное зачатие, тоже волхвование относительно пророческого будущего… — подумал Иисус. — Конечно, можно было не удивляться одному из предсказаний брахмана: кем же как не царем станет сын царя? Поэтому если он и не станет пророком, то все же пророчество останется верным!

Как и вещал брахман, родился чудесный мальчик. Однако, к великому горю всей семьи, жена царя умерла на седьмой день после родов. Погоревав, царь женился на старшей своей дочери — красавице Махападжапати.

Мальчик рос в любви и постоянной заботе со стороны отца и его приемной матери, бывшей ему одновременно и старшей сестрой. Родители всячески оберегали мальчика от горестей и несовершенства внешнего мира.

Близкие звали Сиддаратху иногда Татхагата, что означает «Совершенный», иногда Будда, что означает «Просветленный». Отец его называл чаще всего Шакьямуни, подчеркивая его происхождение из племени Шакья.

Когда Сиддаратхе стукнуло шестнадцать лет, его женили на прекрасной Яшодхаре. Тринадцать беззаботных лет прожил Сиддаратха со своей женой, пока у них не родился, наконец, сын Рахула. Так они и жили бы счастливо и беззаботно, и ничто не предвещало изменений в их счастливой жизни, но…

Но вот однажды Сиддаратха решил впервые выйти в сопровождении своего верного слуги Чанна за ворота своего дворца, который был построен его отцом специально для своего сына. Обратите внимание, Сиддаратха тридцать лет прожил буквально в «золотой клетке», не соприкасаясь с окружающим миром! И первое, что он увидел, выйдя из ворот дворца, были люди, которые несли носилки с больным, покрытым зловонными и страшными струпьями.

— Что это? — спросил Сиддаратха.

— Это больной лепрой… — ответил Чанна.

— Больной? Что ты имеешь в виду? — опять спросил его Сиддаратха.

Чанна знал, что родители Сиддархата оберегали его от всех тягот и бед реальной жизни, держа его в полном неведении относительно того, что люди болеют, страдают и умирают. Он осторожно объяснил своему хозяину, что проказа — одна из страшнейших и мучительнейших болезней. И буквально тут же навстречу им попалась похоронная процессия… До того момента Сиддаратха даже не подозревал, что смерть вообще существует! Так он за какие-то несколько минут столкнулся с той реальной жизнью, которой живут все люди: болезни, страдания, смерть…

— Но если есть все эти тяжелые болезни, а в конце нас неминуемо ждет смерть, то зачем же тогда жить?! — воскликнул Сиддаратха, впервые задумавшись над бренностью жизни, на что Чанна ответил, что мудрецы учат, что умерев, ты возродишься в другом теле. — Но как же я узнаю, что это именно я возродился? Ведь моя память принадлежит вот этому моему телу! Как же я узнаю, что я кем-то уже был, если у меня вновь родившегося будет память пустая, как у ребенка?

На это Чанна ответить не смог, но сказал Сиддаратхе, что в джунглях живут архаты-отшельники, которым ведомы все эти тайны. Задумав постигнуть неведомую ему мудрость, Сиддаратха решил найти архатов. И вот они с Чанной среди ночи тайком бежали из дворца, направляясь на Юг, в царство Магадха. По дороге Сиддаратха обменял свою богатую, украшенную драгоценными камнями шелковую одежду на желто-оранжевую хламиду охотника.

По пути к архатам, Сиддаратха и Чанна однажды просили милостыню в столице царства — Раджагрихе.

Здесь на Сиддаратху случайно обратил внимание некто Бимбисара, которого поразили хорошие манеры и умные задумчивые глаза Сиддаратхы. Он спросил, что Сиддаратха делает и как он оказался в Раджагрихе. Тот рассказал, что очищается, чтобы достичь нирваны, и пообещал, что когда получит откровение, то вернется в Раджагрих и будет учить Бимбисару, который к тому времени станет царем Магадха. Бимбисара, хотя и был знатного рода и был к тому же богат, никогда и не помышлял о царском троне. Но человек слаб, лесть всегда ласкает его душу: Бимбисара отблагодарил Сиддаратху и пожелал ему доброго пути.

Из столицы путники, обрившись наголо и сбрив бороды, направились в лесную чащобу. Вскоре они нашли пятерых архатов, которые дружелюбно приняли пришельцев в свою общину. Следуя правилам архатов, Сиддаратха начал вести суровый аскетический образ жизни. Он научился побеждать желания, мог днями не брать в рот и маковой росинки, а обычно вся еда его состояла из сока, выжатого из фасоли или гороха. Голодовками он довел себя до такого состояния, что не мог даже сидеть, он похудел, живот его ввалился до такой степени, что через кожу можно было видеть его позвоночник. Вся кожа его стала тонкая и почти прозрачная, как пергамент. Сиддаратха научился дышать очень редко — всего несколько глубоких вдохов в сутки. Он научился внутренне концентрироваться и впадать в такой транс, что окружающие принимали его за усопшего. Он полностью отрекся от тела…

Прошло долгих шесть аскетических лет, но откровение так и не приходило. Истощение Сиддаратхи достигло крайнего состояния. Однажды, когда он от голода потерял сознание, а возможно, и вообще уже просто тихо умирал, его увидела одна сердобольная женщина и накормила его, когда он был в забытьи. Пища вдохнула в него жизнь, он открыл глаза, и по-новому взглянул на жизнь. Так всегда бывает: когда человек фактически возвращается «с того света», он становится большим жизнелюбом.