Львиное Сердце. Дорога на Утремер - Шэрон Кей Пенман Страница 16

— Алисия, не обращай внимания на этих презренных кошек! У них на двоих и одной мысли не наберётся, зато зловредности в избытке.

— Но... Но это правда?

— Увы, рассказ про Агнессу правдив. Но её трагедия не имеет отношения к Джоанне, которой ничего не грозит. Мы в Палермо, а не в Константинополе. Общество у нас более цивилизованное. А Джоанна вовсе не лишена друзей. Ты не забыла, что её брат правит величайшей империей христианского мира?

— Не забыла, но... Но ведь французский король...

— Филипп и Ричард так же похожи друг на друга, как небо и земля. Знаю, что Джоанна рассказывала тебе про брата. Это выдающийся полководец, человек, напрочь лишённый страха и настолько отважный, что его прозвали Львиное Сердце. Филиппа так никто не назовёт, уж поверь. Разве что Кроличьим Сердцем, коли на то пошло, — добавила Мариам и была вознаграждена робкой улыбкой. — Тебе лучше?

Алисия кивнула, обнаружив с удивлением, что действительно верит Мариам.

— Но что будет, когда Танкред станет королём? Эмма и Бетлема говорят, что он незаконнорождённый, бунтовал против отца лорда Вильгельма, провёл много лет в темнице. И будто он такой страшный, что его прозвали обезьяной, и что...

— Ты уже должна была понять, что не стоит верить всем словам Эммы или Бетлемы. Да, Танкред родился вне брака, но кровь в нём благородная — мать его была дочерью знатного сеньора. Да, он выступил против отца Вильгельма. Но был прощён королевой Маргаритой и верно служил Вильгельму, пока тот не достиг совершеннолетия, да и после тоже. Танкред — храбрый воин, способный организатор и, надеюсь, искренне радеет о Сицилии. Он не из тех, кто плохо станет обращаться с женщиной, и менее всех с Джоанной, вдовой своего двоюродного брата.

Спасибо, госпожа Мариам, — поблагодарила Алисия. Однако... Ты не опровергла, что он похож на обезьяну.

— Да, тут ты меня поймала. — Сарацинка кивнула. — Бедного Танкреда угораздило родиться с лицом, способным напугать горгулью.

Тут обе рассмеялись, и этот миг стал для Алисии поворотным. С этих пор она стала рассматривать леди Мариам как союзницу и, избавившись от последнего из привитых братом Арно предрассудков, приняла сицилийские обычаи Джоанны как свои собственные.

Осенью начался сезон дождей, и когда на рассвете одиннадцатого декабря корабль Танкреда из Лечче бросил якорь в гавани Палермо, уже много дней с неба беспрестанно сыпалась холодная морось. Не обращая внимания на непогоду, претендент поспешил на встречу с Маттео д’Аджелло, архиепископом Монреале и знатными сеньорами государства. Вопреки династическому характеру власти в Сицилийском королевстве, совет избрал Танкреда единогласно, потому как несогласных, вроде архиепископа Палермского и его брата, не удосужились пригласить. Тем вечером Танкред и его четырнадцатилетний сын Рожер в сопровождении вооружённого эскорта отправились в королевский дворец с миссией, которая была необходимой, но неприятной. Танкред не хотел возлагать её на себя, но и другим не доверил, потому как честь обязывала его лично доставить весть вдовствующей королеве — она это заслужила.

Танкред заметил, что по мере приближения к Джоарии шаги Рожера замедляются, и ощутил раздражение и умиление одновременно, поскольку вполне понимал состояние мальчика. Парень был по уши влюблён в Джоанну, краснел, робел и запинался в её присутствии. Отец положил сыну руку на плечо. Когда Рожер поднял взгляд, Танкред испытал приступ отцовской гордости, потому как Господь наделил его наследника всем, в чём отказал ему: юноша был высок и строен.

— Быть может, ты предпочтёшь подождать, пока я буду говорить с королевой? — спросил он, чувствуя справедливым предоставить Рожеру такой выбор. Маттео д’Аджелло тоже уклонился от этой чести, воспользовавшись своей подагрой как предлогом не встречаться с Джоанной, к которой всегда питал симпатию.

Рожер помолчал немного, потом решительно тряхнул головой:

— Нет, папа, я иду с тобой.

Танкред улыбнулся, и они продолжили путь.

Джоанна ожидала их в приёмной зале дворца в обществе сенешаля, своего духовника, нескольких придворных рыцарей, а также Беатрисы и Мариам. Она уже слышала о событиях дня, и хотя претензия Танкреда на принадлежащую Констанции корону её не радовала, королева не была в силах что-либо изменить. Танкреда она знала не слишком хорошо, но то, что знала, говорило в его пользу. Он верно служил Вильгельму и отличился во время неудачного похода против греков. Ей оставалось только уповать, что Танкред справится с задачей и сумеет восстановить мир в островном королевстве.

Отказавшись от любезного предложения подкрепиться вином и фруктами, Танкред, не теряя времени, перешёл к сути.

— Госпожа, я прибыл сообщить тебе, что избран лордами сей державы, дабы править в качестве короля. Выборы состоялись сегодня после полудня, коронация намечена на Богоявление, тогда же я провозглашу своего сына герцогом Апулийским.

Хотя Рожер нравился Джоанне, ей было больно думать о нём как о носителе титула, так недолго принадлежавшем её новорождённому сыну.

— Поздравляю, Рожер! — с печальной улыбкой сказала королева, потом повернулась к его отцу. Холодная официальность, с которой держался Танкред, резко контрастировала с прежними их встречами, когда он дружелюбно болтал с «кузеном Вильгельмом» и его «прекрасной супругой». Ей подумалось, что ему, вполне вероятно, столь же неуютно, сколь и ей самой. Приняв тот же тон, Джоанна обратилась к нему «милорд» и заверила, что желает ему всего наилучшего. Сказать больше было бы лицемерием, и оба понимали это.

— Ты говоришь, что коронация намечена на январь? К этому времени я вполне успею освободить дворец, — заверила она Танкреда. — До весны я сниму, пожалуй, дом в Палермо, потому как не хотелось бы пускаться в долгий путь до Монте-Сент-Анджело в зимние месяцы. — Её улыбка была уже не такой тёплой, как адресованная Рожеру, поскольку тому, кто привык повелевать, не так-то легко выступать просителем. — Полагаю, это не встретит возражений, милорд?

Этот вопрос Джоанна задала скорее из вежливости, поэтому ответ её поразил.

— Мне жаль, мадам, — сказал Танкред. — Но это невозможно.

Неужели ему так не терпится услать её из Палермо?

— Как прикажешь, — холодно отрезала она. — Я уеду, как только соберу вещи.

— Боюсь, госпожа, ты неверно поняла меня. Хотя Монте-Сент-Анджело славится своим богатством, главное достоинство этой провинции — её стратегическое расположение. Она господствует