Национальный эпос армянского народа - Давид Сасунский Страница 17

Вот уже и конец двум ветвям -

перейдем к ветви Давидовой.

Часть первая

ДАВИД В МСЫРЕ

Давид сиротою остался.

Кери-Торос и дяди Давида Верго и Горлан Оган посовещались.

Оган спросил:

– Верго! Кто возьмет Давида на попечение – ты или я?

– У меня свои сыновья, – отвечал Верго. – Бери Давида себе. Горлан Оган Давида усыновил. Но как его вскормить? Всех сасунских кормящих матерей Оган по очереди призывал. Давид ничьей груди не брал. Тогда Горлан Оган обратился к жене своей Сарье-ханум:

– Жена! Как же нам быть? Младенец умрет без молока.

– Пошли ребенка в Мсыр к Исмил-хатун, – предложила жена. – Она семь лет была Мгеру женой, ради Мгера она грудью своей вскормит его сына.

Горлан Оган созвал сасунских князей на совет. Сасунские князья сказали:

– Если и есть для Давида кормилица, то это Исмил-хатун. Только она и может его вскормить. Отошли Давида в Мсыр.

У Мгера было два верных и могучих пахлевана: Чарбахар-Ками и Батман-Буга. Горлан Оган позвал их, с рук на руки передал спеленатого Давида, вручил им письмо и сказал:

– Отвезите в Мсыр и отдайте Исмил-хатун.

Ками и Буга сели на коней, взяли спеленатого Давида и отправились в путь. Давида они держали на руках по очереди, потому что сын Мгера был тяжел, как взрослый мужчина.

Наконец добрались до города Мсыра, спеленатого младенца вместе с письмом отдали Исмил-хатун. Исмил прочитала письмо. Оган ей писал:

Исмил-хатун, сестра наша, достойная наша невестушка! Когда Мгер воротился в Сасун, у него сын родился, имя дали сыну – Давид. Мгер и жена его умерли, ребенок остался сиротой. Не берет он грудь у сасунских кормилиц. Если ты чтишь память Мгера, то вскорми нашего Давида, пока подрастет малость, а там я возьму его к себе на попечение.

Исмил-хатун подумала:

«Мгер делал мне добро, и я должна вскормить его сына. Это хорошо, что ребенок не берет грудь у сасунских кормилиц. Он будет питаться моим молоком, станет сыном моим, побратается с моим Меликом.

Подрастут мальчики и будут властвовать над Мсыром, над Сасуном и надо всем миром».

Исмил-хатун несколько дней кормила Давида. Но вот однажды дала она ему грудь – Давид отвернулся; дала другую грудь – Давид опять отвернулся. Трое суток младенец ничего не ел. Исмил-хатун позвала Мсра-Мелика.

– Мальчик уже три дня грудь не берет, – сказала она. – Помрет он от голода. Как нам быть?

– Матушка! – сказал Мсра-Мелик. – Сасунцы – упрямцы и сумасброды. С этим малым мы горя хлебнем. Он – армянин, мы – арабы.

Не давай гяуру грудь!

– Сынок! – молвила Исмил-хатун. – Мальчик без молока умрет, и мы опозоримся в глазах всего сасунского народа. Раз уж мы за это взялись, надо довести дело до конца.

А визирь ей в ответ:

– Великая хатун! Ты напрасно волнуешься. Разве у них бедная страна? Разве в Сасуне нет меду и масла? Нет разве вкусных яств? Пусть Батман-Буга и Чарбахар-Ками съездят в Сасун и привезут бурдюк меду и бурдюк масла. Сасунский мед и сасунское масло мальчик из Сасуна съест и вырастет большой.

Чарбахар-Ками и Батман-Буга отправились в Сасун. Горлан Оган дал им бурдюк меду и бурдюк масла. Они привезли это в Мсыр и положили перед царицей.

Стала Исмил-хатун кормить Давида медом и маслом. Другие дети растут по годам – Давид рос по дням. Исмил-хатун глядела на младенца любящим взором.

«Подрастет Давид, – говорила она себе, – станет Мелику моему братом, помощником, и вместе они много стран завоюют, весь мир покорят».

Младенец Давид так был силен, что ремни колыбельные разрывал.

Стала Исмил-хатун обматывать Давида железной цепью. Но и железная цепь не выдержала – с лязгом оборвалась, звенья ее разлетелись в разные стороны, ударились о каменные стены дворца, от стен посыпались искры. Тогда сплели из пеньки нетугой канат и этим канатом привязали Давида к люльке. Выдержал нетугой пеньковый канат. Младенец вдохнет в себя воздух – растягивается канат нетугой, а выдохнет – стягивается.

Мгер лежал в могиле, Давид – в колыбели.

Мсра-Мелик войско собрал и пошел войной на Сасун.

Сасун разорил, взял дань, взял добычу, угнал много скота, много овец и коней, много золота увез в Мсыр, многих в плен забрал.

Стал Сасун подданным и данником Мсра-Мелика. Правителем Сасуна был назначен Пачкун Верго.

Мгер лежал в могиле, Давид – в колыбели.

БОЙ С ЛУЧОМ СОЛНЦА

Когда Мсра-Мелик добычу и пленников из Сасуна пригнал, Давид уже вышел из колыбели, начал выходить на улицу со мсырскими детьми играть. Однажды вышел он в царский сад, а в саду княжеские дети играли, на низких сучьях качались.

– Во что это вы играете? – спросил Давид.

– В «качалки», – отвечали ему.

Давид смотрел-смотрел и говорит:

– Это что! Поглядите, какая у меня «качалка»!

Недолго думая ухватился он за стройный тополь, верхушку к земле пригнул и крикнул:

– Эй, ребята! Идите в лошадки играть!

Дети сели верхом на макушку. Веселились они, смеялись, приговаривали:

– Добрый конь! Добрый конь!

Давид долго держал пригнутый тополь за макушку, наконец руки у него затекли, и он крикнул:

– Довольно! Слезайте! Руки устали! Тут дети заговорили хором:

– Мы сидим на добром коне, нам хорошо! Зачем нам слезать? Нет, мы не слезем!

Давид умолял их:

– Ой-ой-ой! Руки отнимаются! Слезьте!

– Не слезем, не слезем, не слезем!

Обессилел Давид, тополь вырвался у него из рук, распрямился, а ребята попадали кто куда; один руку себе сломал, другой – ногу, третий упал головою на камень и расшибся насмерть.

А ведь все это были дети знатных родителей!

Отцы их пришли к Мсра-Мелику, подняли шум.

– Государь! – сказали они. – Или ты сасунского сироту-сумасброда отсюда удали, или мы сами удалимся в другую страну.

Осерчал Мсра-Мелик и велел заключить Давида в темницу, чтоб он свету божьего не видал. Приставил к нему воспитателя и воспитателю наказал:

– Обучи сасунского сумасброда чтению и письму, уму-разуму его обучи и воспитай в нем покорность.

Всем слугам своим Мсра-Мелик приказал каждый раз, перед тем как Давида кормить, все до одной кости вынимать из мяса и все косточки из плодов. Однажды тот слуга, что кормил Давида, обиделся на наставника и сказал себе: «Погоди ж ты у меня! Я принесу малому обед с костями, малый станет давиться, взбесится и прибьет тебя!»

Положил Давид себе в рот кусок мяса, зубы щелкнули о кость. Вынул он кость изо рта, поглядел: что-то белое, опять положил себе в рот, но так и не разгрыз – зубам стало больно. Рассердился Давид, вынул кость изо рта, швырнул, угодил в стену, в стене щель пробил, и проник в комнату солнечный луч.

Удивился Давид:

– Эге-ге! Кто это вошел ко мне в комнату?

Засучил рукава, кинулся на солнечный луч – и давай с ним бороться!

Руку протягивал, чтоб схватить солнечный луч, сжать его в кулаке, падал на него животом, чтоб под себя подмять, вскакивал, снова ложился – и все понапрасну: не ушел солнечный луч из комнаты. Так долго с ним дрался Давид, что пот лился с него градом.

Вошел наставник, глядит: Давид то подпрыгнет, то грянется об пол.

– Давид, – спросил он, – что это ты подпрыгиваешь, а потом об пол колотишься?

Давид указал на солнечный луч.

– Кто это? – спросил он. – Влетел в мою комнату, никак не могу его выгнать.

– Закрой глаза, Давид! – молвил наставник.

Давид закрыл. Наставник заткнул щель платком, и солнечный луч мгновенно исчез.

– Теперь открой глаза, – молвил наставник. Давид открыл – и луча в комнате не увидел. Подивился Давид:

– Вот тебе раз!.. Я с самого утра бился, но так и не выгнал его. Значит, ты сильнее меня? Как тебе удалось выгнать его?

Рассмеялся наставник.

– Давид, голубчик! – сказал он. – Ведь то не человек был, а луч солнца!

– Луч солнца? А разве на дворе есть солнце?

– Есть, мой драгоценный! И солнце есть, и звезды есть, и ночь есть, и день.

Тут Давид как заорет:

– Если на дворе есть солнце, почему же ты меня не выводишь, чтобы я на него поглядел? Почему я сижу в этих четырех темных стенах?

– Потерпи, голубчик, – молвил наставник, – я уведомлю о твоем желании Мсра-Мелика. Посмотрим, что он скажет.

Наставник предстал перед Мсра-Меликом.

– Много лет тебе здравствовать, царь! – сказал он. – Давид хочет выйти из темницы, хочет поглядеть на солнечный свет.

Мсра-Мелик приказал:

– Выведи его – пусть пройдется по солнцу.

КАК ДАВИД ПОЙМАЛ ДРОТИК МСРА-МЕЛИКА

Взял наставник Давида за руку, вывел из темницы и повел по городу.