Наталья Павлищева - Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом Страница 18

— Нет, надо идти! — хлопнул себя по коленке князь. — Я не курица, теремным сидением даже цыплят не высижу.

Лысак прав, волыняне не поднялись на Владимира, видно, рассудив, что Киев — он где, только дань брать и станет, а вот Мешко, если лендзян совсем под себя возьмет, то доберется и до Волыни. Мешко крут не по совести, местную знать вырезает почем зря, даже тех, кто, вроде, и не сопротивлялся. К чему? Хочет совсем под себя подмять. Лучше уж киевский князь, тот обещает никого не трогать. А заратиться всегда можно успеть. Волыняне покорились Владимиру и впервые уплатили дань.

А вот за Бугом мира уже не было, там началась сеча. Мешко, уничтожая местную червенскую знать, вырыл себе засадную яму. Сам гнезненский князь далеко, а лендзяне сопротивление хоть и оказали, но были быстро биты киевской ратью.

Они встретились на большой поляне, где особо не развернешься. По краям стоял старый лес с густым подлеском. Темные кусты не давали увидеть, что за ними. Червенский воевода рассчитывал, что русичей удастся заманить глубже в лес, а там встретят засевшие в зарослях лучники. Завидев изготовившихся к бою лендзян, Волчий Хвост вдруг поднял руку, призывая остановиться. Князь с недоумением оглянулся на него:

— Ты чего испугался? Их же меньше?

Воевода с сомнением покачал головой:

— Вот то-то и оно, князь. Остальные, небось, сидят в зарослях и ждут, когда эти нас за собой в лес заманят.

Владимир кивнул и велел:

— Передай, чтобы в лес не затягивались, постарались справиться здесь, на чистом месте. Да приготовь лучников, чтоб вслед за нами по кустам били.

Киевская дружина стояла, точно не решаясь вступить в бой. Лендзяне смотрели даже с насмешкой, оттуда послышались обидные выкрики.

Князь Владимир произнес сквозь зубы:

— Стоять! Пока знак не дам, стоять!

И они стояли. Наконец, лендзяне не выдержали, чуть подались вперед, потом еще чуть… Разгоряченные своими же выкриками, они были почти готовы наброситься на русичей сами. Со стороны киевской дружины раздался голос воеводы:

— К вам пришел киевский князь Владимир! Отступите добром, платите дань, и мы вас не тронем! Защитить вас некому, князь Мешко далече, а сами вы с нашей силой не справитесь.

Со стороны противника донеслись новые оскорбления, обещавшие раздавить киевлян как мух одним хлопком. Решив, что те недостаточно разозлились, Волчий Хвост еще добавил, что кричать-то каждый горазд, но пока ни один из лендзян боевой выучки не показал, видно, только и могут, что сиднем сидеть на лошадях, куда их с крыльца подсадили, а вперед выехать слабы… Глядя на рванувших навстречу всадников, князь Владимир кивнул:

— Пора!

Лендзянам было уже все равно, на каком краю поляны они встретятся. Поднимая на дыбы коней, с треском и грохотом сшиблись посередине, на что и рассчитывал Волчий Хвост. Русичи хорошо усвоили приказ не продвигаться к лесу, там могут встретить стрелами, потому звон мечей, стук копий, удары щитов о щиты, храп лошадей, крики и стоны все же пришлись на саму поляну… В пылу жаркой битвы никто не заметил второй волны киевских всадников, которая обогнула бившихся и подлетела к зарослям, держа наготове луки. Затенькали тугие тетивы, крики боли и предсмертные хрипы раздались уже среди поджидавшей засады. Слишком неожиданным был этот проход конников, обогнувших основной бой. Всадники, сбитые с коней, поражали стрелами противников и их лошадей даже с земли. Сами кони, освободившиеся от хозяев, в ужасе носились по полю, увеличивая сумятицу боя…

Владимиру покорились Червень и Перемышль. Киев обрел новые земли, разделившие Польшу и Чехию широким клином. Дань лендзяне платили напрямую Киеву, а их земли стали зваться Червонной Русью.

— Ну, теперь можно и обратно в Киев! — воевода доволен. Не слишком легко дались червенские земли, но результат хороший. Справились на удивление быстро, лето в самом разгаре, еще и по домам к женкам успеют. — Видишь, князь, это лучше, чем у Родни или под Киевом сиднем сидеть в осаде.

Настроение у Волчьего Хвоста хорошее, как и у всех остальных. А то дружина ворчать начала, что Владимир из Киева ни ногой, мол, рати боится, что ли? А князь вон как себя показал! Уже предвкушая достойную встречу в Киеве, воевода с изумлением услышал слова Владимира:

— Верно, хорошо ляхов побили! День отдохнем и на вятичей пойдем!

Развалившийся на лавке Волчий Хвост, выпрямился, недоуменно глядя на князя:

— Шутишь? К чему сейчас вятичи-то? В Киев же надо!

Тот приподнял левую бровь, кося хитрым синим взглядом:

— Чего тебе в Киев? Ты ж рати хотел?

— Так ведь была рать, хорошая рать была… — не понимал князя воевода. — А на вятичей в следующем году пойдем. Подготовимся за зиму и пойдем! Дружину пополнить надо…

Ему совсем не хотелось отправляться в глухие вятичские леса немедля. Владимир в ответ покачал головой:

— Мы подготовимся, и они тоже. Нет, нападать надо сейчас. Пока не ждут, знают, что мы у ляхов в это лето. А дружину пополним у северян…

— Где?! — окончательно сел Волчий Хвост. — Чего это мы у них забыли? Северяне повоз исправно блюдут, чего их воевать?

Князь расхохотался:

— Да кто ж северян воевать станет? Просто их землями пройдем. Дружину пополним и к вятичам придем не с той стороны, откуда ждут.

— По Десне? — осторожно поинтересовался Волчий Хвост. Так всегда ходили с ратью на вятичей киевские князья. Самый удобный путь от Киева. Но Владимир покачал головой:

— Нет, в Киев и заходить не станем. И в Чернигов тоже. С Десны им радимичи весть подадут, едва мы только в ладьи сядем. Подготовиться успеют, где спрячутся, где засеки сделают, заслоны поставят. А мы больше на полудень свернем, по краю северской земли и Степи пройдем. Оттуда не ждут, да там и лазутчиков почти нет.

Несколько мгновений воевода молча смотрел на Владимира, осознавая необычность и его решения, потом хлопнул себя по ноге, вскочил:

— Ай да князь! Ай да Владимир! Чего удумал!

Синие глаза князя довольно смеялись — не зря он столько бессонных ночных часов провел в размышлениях!

Никаких запасов киевской дружине и впрямь делать не было надобности. Они шли по изобильным местам, реки и озера по пути кишели рыбой, а леса дичью. Любой заброшенный невод, любая облава давала богатый улов. За ними вслед, чувствуя хорошую добычу и себе, увязались целые стаи волков. Помощь встречавшихся по пути северских весей была тоже кстати, ведь хлебушек неводом не выудишь и облавой не получишь.

Киевская дружина прошла северскими землями, пополнилась новыми воями и вторглась к непокорным вятичам неожиданно для тех. Здесь Владимир был также суров, обязал платить дань от плуга не меньшую, чем давали при князе Святославе. Старейшины зубами скрипели, признавая власть нового князя, но по их глазам Владимир видел, что это только пока его дружина не скроется за поворотом дороги. Он понимал, что вятичей придется воевать снова.

Синие глаза князя стали почти стальными:

— Ведаю ваши тайные мысли. Дань наложил тяжкую, но справедливую. Платить вовремя станете, облегчу, а нет, — его рука сжала рукоять меча, не обещая ничего хорошего ослушникам, — пеняйте на себя!

Сидевший напротив старейшина опустил очи долу, чтобы Владимир не заметил в них ответного недоброго блеска, кивнул:

— Мы поняли, князь.

Владимир заметил хитрость, переспросил:

— Отвечай, не елозь, станете платить дань исправно?!

И ответа не получил, старейшина плечами пожал:

— Я не могу сейчас говорить за всех вятичей…

Хотелось уничтожить этого упрямого старика, раздавить его, как надоедливую муху, свернуть в бараний рог, но Владимир решил все же дать вятичам возможность самим привезти дань.

— Привезете повоз по весне, как я сказал. Не привезете — уничтожу всех, оставлю земли пустыми!

Вслед вышедшему из шатра князю зло сверкнул глаз старейшины:

— Не зарекайся, князь…

Это услышал воевода, подскочил, навис над старейшиной с мечом наперевес:

— Я тебя сейчас зарублю, чтоб другие испугались!

Только появление вернувшегося Владимира спасло старейшину от гибели. Князь осадил ретивого воеводу:

— Остынь! Будет как я сказал. Привезут повоз — останутся жить, нет — уничтожу!

Волчий Хвост нехотя вложил меч в ножны. А старейшина так и остался сидеть неподвижно, только по лицу разлилась мертвенная бледность: все же понял, что был на волосок от смерти. Пусть много пожил, но ведь всякому еще пожить хочется.

Когда дружина шла северскими землями, князь впервые увидел своими глазами то, что потом не давало покоя многие годы.

С одной из дорог на краю леса недалеко от границы со Степью они вдруг заметили частокол из крепких бревен. Но навстречу никто не вышел, не залаял ни один пес, ни над одной крышей не вился дымок. Конечно, тепло, в избах печи не топили, но не слышались и звуки человеческого жилья. Стая ворон кружила над тыном, что-то выглядывая. Князь переглянулся с воеводой, тот уже успел выслать на разведку двоих дружинников. Мигом вернувшись, они сообщили — весь пуста! Видно, в начале лета здесь побывали печенеги: все разграблено, люди побиты. Стало жутковато, но Владимир уверенно направил коня в сторону веси. Волчий Хвост за ним. Перед тыном спешились, отдав поводья подскочившим дружинникам, и пошли в ворота уже сами. Собственно ворот не было, они сорванными валялись в стороне.