Жюльетта Бенцони - Прекрасные незнакомки Страница 18

Мнение все-таки несколько предвзятое.

Не столь злопамятная, как император, Терезия искренне оплакала свою неудачу и затворилась в своем поместье Шиме. Там она и умерла 15 января 1835 года, тучная, всеми забытая, в долгах…

Глава 9

Виктуар де Ла Вильируэ, адвокатесса из любви

Учитель

В 1799 году не было больших любительниц сплетен на улице Де Роган, чем гражданка Корпе, владелица дома с меблированными квартирами и провокационным названием «Восточный дом», и гражданка Демулен, штопальщица. С раннего утра в любую погоду они с метлами в руках под предлогом наведения чистоты перед порогом своих домов на самом деле перемывали всем косточки.

В это утро, а было 14 января, пришел мороз, и снег валил всю ночь, что добавило трудов нашим хозяйкам, но они, не обращая внимания на погоду, ничуть не укоротили утренний обмен новостями. Языки работали как трещотки, когда мужчина лет сорока пяти, седой, худой, одетый в скромное коричневое пальто, прошел мимо них, втянув голову в плечи и держа руки в карманах. Поравнявшись с дамами, он снял шляпу, вежливо поздоровался и исчез в коридоре Восточного дома.

– Гражданин Генье точен как часы, – заметила вдова Демулен. – В жизни не видала человека обязательнее! Надо думать, его ученик очень любит учиться.

На предположение собеседницы гражданка Корпе отозвалась громким смехом и не слишком благовоспитанным подмигиванием, после чего выразила мнение, что ученик тут что-то вроде алиби, а интересует гражданина Генье в первую очередь его мамочка.

– Посудите сами, – продолжала она. – Человек ходит к нам каждый день, даже по воскресеньям, не важно: дождь, ветер или снег, как сегодня, – и сидит по целым дням, отправляясь домой только вечером. Я вас спрашиваю: вы много видели таких учителей?

– Я их вообще не видела. Вот если б он и на ночь оставался, было бы подозрительно. А так, может, мальчугану ученье не дается?

– Да я пари держать готова, что он даст урок – и свободен! И скажу прямо, господин этот повыше будет, чем школьный учитель. Да я, собственно, ничего против не имею. Гражданка Вильируэ очень даже славная, нос не задирает, всегда улыбается, даже когда у них и есть-то нечего… Вот только очень мне любопытно: чем она платит гражданину Генье?

– А какая тебе, собственно, разница, чем занимается гражданин Генье, уроки дает или с мамочкой амурничает?

– Для меня это вопрос принципиальный, – величественно отозвалась гражданка Корпе. – Я люблю все знать. И моя обязанность – интересоваться моими жильцами.

С этими словами она вновь взялась за метлу, да так энергично, что взметнула вокруг себя облако снега. И если бы эта достойная гражданка проследовала в квартиру ученика вслед за интересующим ее гостем, то ее ожидал бы полный триумф. Именно в эту секунду гражданин Генье нежно обнимал темноволосую хрупкую женщину, живую и милую, а она, не скупясь, отвечала на его поцелуи. Называл ее учитель без церемоний Виктуар. А юный ученик с царственным именем Шарлемань наблюдал за ними с улыбкой, говорящей, что находит такую встречу совершенно естественной.

Так оно и было, потому что гражданин Генье и его мать были мужем и женой. На самом деле их звали граф и графиня Муссан де Ла Вильируэ, принадлежали они к родовитой бретонской знати, а Шарлемань был их сыном. Супружеская пара была очень любящей и дружной. Трудно было найти привязанность более верную и нежную, их любовь не боялась испытаний. Виктуар и представить себе не могла, что было такое время, когда она не любила своего мужа. Даже в раннем девичестве, когда она была еще Виктуар де Ламбийи, она уже была в него влюблена.

Так с чего бы им разыгрывать комедию с учителем, дающим уроки? Почему не жить просто-напросто всем вместе? Наверняка на это были серьезные причины. И они действительно были. Причиной был страшный закон месяца фрюктидора, гласящий о том, что каждый вернувшийся во Францию эмигрант, пойманный на родине, подлежит смертной казни. Граф де Ла Вильируэ, эмигрировавший в 1792 году, чтобы присоединиться к армии принцев, как раз подпадал под этот закон.

Конечно, он мог бы остаться на острове Джерси, где укрылся после того, как армия распалась, но он любил свою жену, любил детей – у Шарлеманя была еще маленькая сестричка – и не смог больше выносить одиночества и тревоги. После его отъезда Виктуар отправили в тюрьму в Ламбале. По счастью, она довольно скоро ее покинула, но граф простить себе не мог, что оставил ее одну, следуя тому, что считал своим долгом. Рискуя жизнью, он тайно вернулся во Францию, устроился сначала в Нантуйе, неподалеку от Мо, в то время как Виктуар из Ламбаля поехала прямо в Париж. В их родном городе их слишком хорошо знали и на графа могли сразу же донести. Париж им казался куда более надежным убежищем.

Приехав в столицу, Виктуар, женщина по натуре бесстрашная и энергичная, привыкшая уже сражаться с превратностями судьбы, поспешила найти кров для своего мужа. Как-никак Нантуйе находился слишком уж далеко.

Убежище для мужа она нашла у госпожи Арто, своей близкой подруги, жившей в доме номер 6 по улице Пупе (часть современного бульвара Сен-Мишель). Улица Пупе находилась далековато от улицы Де Роган, где жила она сама, поэтому Виктуар пришлось выдумать историю с учителем, который приходит каждый день давать уроки ее сыну. Наконец-то она была счастлива, не важно, какие подозрения возникали у хозяйки, ее любимый муж был рядом, а все остальное не имело значения…

К несчастью, день 14 января оказался еще более мрачным, чем предвещало пасмурное небо. Только семья уселась за стол, в дверь яростно постучали. Служанка Готон открыла дверь и в испуге отшатнулась: на пороге стоял офицер полиции и еще четверо мужчин, они требовали ее хозяйку.

Оттолкнув испуганную служанку, полицейские вошли в комнату. Мнимый учитель, ставший еще более бледным, чем служанка Готон, поднялся со своего места.

– Ты гражданин Генье? Покажи-ка свой охранный лист!

Стараясь не выдать тревоги, Ла Вильируэ достал бумагу, но она была так не похожа на настоящую, что офицер только презрительно ухмыльнулся. И тут же решил отправить всю компанию под арест, а его товарищи в это время устроят в квартире обыск.

Виктуар возмутилась. Что они такого сделали? В чем их обвиняют? Полицейский снизошел сообщить, что они получили из Ламбаля письмо на ее счет и на счет гражданина Генье, который может оказаться вовсе не гражданином Генье.

– А кем же?

– Твоим мужем, гражданка! Отправляйтесь! Не вынуждайте меня применять силу!

Молодая женщина не стала спорить. Приходилось подчиняться обстоятельствам. Но, надевая пальто, она успела шепнуть мужу: «Отрицай все!» Он ответил, молча опустив веки, и предложил ей руку, чтобы помочь спуститься по лестнице. Дети остались на Готон.

Виктуар с тяжелым сердцем покидала свое скромное пристанище, где прожила не один счастливый день.

В тюрьме мужество едва не покинуло ее. Во-первых, ее разлучили с мужем, во-вторых, она оказалась в ужасной камере вместе с публичными девками, воровками и всякой подлой нечистью, какой в Париже было предостаточно. Она провела бессонную ночь, тревожась больше за мужа, чем за себя. Она знала, что он слабее ее, что совсем не умеет притворяться, и поэтому за него боялась…

Трибунал

Поутру, когда Виктуар увидела перед собой полицейского, который ее арестовал, она вновь обрела мужество. Начался допрос.

– Где твой муж?

– Откуда мне знать? Вот уже семь лет, как я его не видела. Семь лет – долгий срок.

– Поговорим о гражданине Генье. Сколько времени вы знакомы?

– Год.

– Как ты с ним познакомилась?

– Случайно. Бывает, что людей сводит случай, и это не редкость. Он попросил разрешения навещать меня. И я ему разрешила.

– Где он живет?

– Не знаю.

– Как это может быть? Ваше неведение неестественно!

– Напротив, что может быть естественнее! Мужчины навещают женщин, а не женщины ходят к мужчинам в гости.

Долгие часы продолжался допрос, безжалостный, дотошный. Виктуар защищалась, не сдавая ни пяди. Наконец ее вновь отправили в тюрьму, и, когда вели по коридору между решетками камер, в одной из них она заметила мужа, его тоже привели, «прожарив» на допросе. Постаравшись не обнаруживать своих чувств, Виктуар приостановилась и дружески его поприветствовала, когда он подошел к решетке. А он сказал жене, что не стоит больше лгать, он признался во всем. И прибавил, что предпочитает умереть, но никогда больше не расстанется с женой… Услышав это, Виктуар, мужественная, отважная Виктуар, лишилась чувств посреди тюремного коридора.

После сделанного мужем признания не было смысла разлучать супругов, и их поместили у тюремщика, гражданина Сен-Дени, где они должны были ждать суда. Виктуар всеми силами старалась быть полезной. Ее любезность и неизменно хорошее настроение очень быстро расположили к ней тюремщика и его жену, и они хорошо относились к узникам, живущим у них в комнатке. Но прошел месяц, и вновь разлука. Виктуар отпустили на свободу, она и в самом деле никуда не уезжала, а ее мужа, который подпадал под закон о вернувшихся эмигрантах, препроводили в аббатство, чтобы он там ждал, когда наступит время предстать перед судьями.