Клара Моисеева - Караван идет в Пальмиру Страница 18

— Я должна покинуть Сидон, отец. Я устала от тяжкой жизни в рабстве и теперь очень нуждаюсь в любви и согласии. Байт любит меня, и отец ее, Хайран, очень добр ко мне. Мне было с ними хорошо. Я отогрелась после страшной голодной жизни в харчевне. Ты и представить себе не можешь эту страшную жизнь. Десять лет я страдала оттого, что голодный червь точил меня. И разве справедливо, что я не смогу взять себе вдоволь еды? Все закрыто в твоем доме. Ты знаешь об этом?

— Знаю. Но ничего сделать не могу. Я не переношу криков и ссоры. Я стараюсь не думать об этом. Но как помочь тебе, Сфрагис? Ведь я не могу ее обидеть. Она мать моих детей. Я бы хотел отдать тебя замуж.

Они долго говорили. Каждый рассказывал о своей тяжелой жизни за прошедшие годы. Сфрагис говорила о том, что если ей нельзя будет вернуться в Пальмиру, то она лучше будет служанкой в чужом доме, чем жить рядом с этой улыбающейся злодейкой и страдать от голода, боясь взять лепешку.

— Я подумаю, дочь моя. Не обижайся, Сфрагис. Ты была еще маленькой, когда мы расстались. Но мать твоя знала, что я никогда не отличался решительностью. Я всегда умел хорошо работать, а вот защитить свое достоинство я никогда не умел. Твоя мать была добрым, хорошим человеком, и мне с ней было хорошо. А что есть сейчас — ты видишь сама. Я виноват, но изменить ничего не могу. Должен признаться тебе, Сфрагис, что эта женщина завладела всем моим достоянием. В ее ларцах драгоценности, которые я мог бы продать, чтобы иметь деньги для поисков твоей матери. Но мне их не получить. Я богат и беден одновременно. И еще я боюсь, Сфрагис, что дети мои унаследуют от нее дурные черты. И настанет день, когда я буду стоять с протянутой рукой, как тот слепец, который стоял много лет с протянутой рукой у дверей моей лавки.

— Но даже по законам Сидона каждый имеет право на какую-то часть достояния, — ответила Сфрагис. — Я имею право хоть на какую-то малость? То, что мне положено, я хочу получить. И я потрачу это на поиски матери. Но прежде я отправлюсь в Пальмиру. Прости меня, отец, но там мой дом. Там меня ждут и будут мне рады.

Мерион не сразу решился на разлуку с дочерью, которая была ему дороже всех его детей. Но он понимал, что несчастье, случившееся с девушкой, обязывает его уступить ей, выполнить ее желание. Ведь он не может устроить ей спокойную, обеспеченную жизнь, которую Сфрагис заслужила своими страданиями. Он не признался дочери, но деньги на учителей он дал жене на следующий же день. Он просил ее договориться с одним старым мудрецом, который учил грамоте сыновей соседа. Сам Мерион не сделал этого, желая оказать доверие жене и надеясь на ее доброе отношение в ответ. Однако деньги, оставленные ей для учителя Сфрагис, были положены в ларец, а Сфрагис было сказано, что она уже стара для того, чтобы учиться грамоте: «Поздно, доченька, учиться. Тебе надо замуж выходить. Я подыщу тебе жениха».

Побег Каллисфении

Уже много дней дожидались своей участи рабы, принадлежавшие Хайрану. Он оставил их в доме у дороги. Хайран был так занят поисками своих близких и так озабочен их судьбой, когда нашел их больными, что совсем забросил свои дела, связанные с продажей рабов. Он отпустил на все четыре стороны своего помощника, который помог ему доставить пленников в Капису, и поручил охранять их двоим стражникам, нанятым у Главных ворот Каписы. Двое его слуг, сопровождавших караван, выдавали рабам еду. Никогда еще рабы не чувствовали себя так хорошо и привольно. Они отдыхали после тяжкой и долгой дороги, и каждый помышлял о счастливой случайности, которая позволит ему не очень утруждаться и быть сытым, а может быть, и сбежать…

Лучше всех чувствовала себя красавица Каллисфения. Ее довольно часто навещал Клеон, лекарь, которому она приглянулась еще в Александрии. Он приносил ей фрукты, сладости и жареных уток. Клеон даже не пожалел денег на одежду и в один прекрасный день принес Каллисфении такое нарядное платье, что все вокруг ахнули и стали говорить о том, что судьба Каллисфении решена: лекарь Клеон ее выкупит и женится на ней.

— Ты добрый и щедрый человек, — говорила Каллисфения Клеону. — Я люблю тебя и пойду с тобой на край света.

Охотно принимая все знаки внимания Клеона, Каллисфения с нетерпением ждала прихода скульптора Феофила, который собирался лепить изваяние буддийской богини в храме, Она узнала, что будет натурщицей и Феофил увековечит ее облик в камне. Ей это правилось. Это напоминало театр.

Феофил не видел ее на сцепе греческого театра в Александрии и не знал, что она достаточно талантлива, чтобы сыграть любую роль, какая ей будет предоставлена в театре и в такой же мере в жизни. А Клеон, который видел ее в театре, преклонялся перед ней. И когда приходил к ней, любил расспрашивать, кого она играла и что ей правится в театре.

Как-то она сказала:

— У Еврипида есть пьеса «Алкеста». В ней дан образ преданной жены, решившейся отдать свою жизнь за жизнь мужа. Я играла Алкесту, эту верную жену. Это моя любимая роль. Я играла себя.

— Я не знаю этой пьесы, расскажи, — попросил Клеон.

И она рассказала:

— В награду за благочестие фессалийского царя Адмета Аполлон добился для него от дев Судьбы Мойр особой милости: когда придет день его смерти, он сможет остаться в живых, если кто-либо из близких ему людей согласится умереть вместо него. Этот день наступил, но никто из близких Адмета не пожелал отдать за него свою жизнь, и только его верная жена Алкеста добровольно идет на смерть ради жизни мужа. Это очень трудная роль. Надо было во всех подробностях представить себе эту беспредельно любящую и преданную жену. Очень трудно было показать прощание с близкими и умирать на глазах у публики. Представь себе, Клеон, мой муж царь Адмет выводит меня из дворца, нежно поддерживая в своих объятиях. Нас сопровождают слуги и служанки, с нами рядом — наши дети, мальчик и девочка. Я обращаюсь к небу, к дневному свету, к бегущим в небе облакам, к кровле дворца и к девичьему ложу своего родного Иолка. Я прощаюсь с жизнью. И вдруг передо мной видение! Перевозчик в царство мертвых Харон торопит меня поскорее отправиться с ним в путь. И я прошу опустить меня на ложе. Я обращаюсь к царю Адмету с последней волей. Я говорю, что считаю его жизнь достойнее своей и потому решила умереть за него. Ведь жизнь мужчины как отца семейства и воина дороже женской жизни. Я готова умереть, а ведь могла бы еще пользоваться дарами молодости и выйти замуж после смерти Адмета. Но я не хочу счастья в разлуке с любимым. И я прошу, чтобы в оплату за мою жертву Адмет не привел новой жены, чтобы не было у детей мачехи. Я сказала свою последнюю волю и умираю. Адмет дает распоряжение о похоронах. Все должны облачиться в траурную одежду. Меня уносят во дворец.

А потом на орхестре появляется Геракл. Он зашел в город Феры по пути во Фракию. Он станет участником счастливой развязки. Геракл видит знаки траура. Но Адмет скрывает от друга правду: не говорит ему, что умерла жена, а говорит, что умерла близкая семье женщина. Он счел нужным солгать, чтобы не изменить обычаю древних эллинов, у которых гостеприимство было священно. Я не стану говорить обо всех подробностях действия. Скажу только, что Гераклу было оказано такое гостеприимство, какого он был достоин, и, когда он узнает от слуг, что умерла жена Адмета, Алкеста, Геракл в благодарность за гостеприимство хочет возвратить Адмету его жену. Он решается отправиться на могилу Алкесты. Он бросается на демона Смерти, сжимает его в своих могучих объятиях, чтобы вернуть Алкесту. И Геракл отбивает Алкесту у демона Смерти. Публика в амфитеатре неистовствовала от удовольствия.

— Как же случилось, Каллисфения, — спрашивал Клеон, — что ты, такая красивая и талантливая, пребываешь в рабстве и не нашла способа избавиться от этого несчастья?

— Все дело в том, что меня купил владелец греческого театра в Александрии, когда я была еще маленькой девочкой и когда никто не знал, на что я буду способна и буду ли я красивой. Я была худой и жалкой. Потом я выросла и стала играть в таких прекрасных пьесах: в драмах и трагедиях. Я имела красивую одежду и была накормлена. Мне было хорошо. Меня не обижали. Правда, я не могла иметь денег для выкупа. Но мне не на что было жаловаться. А когда меня купил Хайран — надо тебе сказать, что это случилось только потому, что владелец театра разорился, от него ушли многие исполнители главных ролей, — тогда мне обещал хорошую жизнь скульптор из греков Феофил. Вот все, что я могу тебе сказать.

Слушая Каллисфению, Клеон подумал, что, может быть, эта красивая женщина вовсе не так коварна, какой она ему кажется, а наоборот, способна быть такой же самоотверженной и преданной, какой была Алкеста. И он мечтал о том времени, когда сможет ее купить и сделать своей женой. А пока он должен был ждать, чтобы узнать, куда уведут Каллисфению. И он решил для себя непременно жить в том городе, где будет жить Каллисфения, и там своими трудами лекаря заработать деньги для выкупа. Сейчас у него было мало денег. И он точно знал, что их недостаточно для выкупа этой красавицы. Клеона очень огорчало, что так затянулась вся эта история с продажей рабов. Он не ожидал, что они будут ждать своей участи в доме у дороги чуть ли не тридцать дней. Но он ждал. У него было много терпения. Каллисфения очень нравилась ему.