Виктор Поротников - Куликовская битва Страница 18

Всадник въехал во двор какого-то дома. Настасья почувствовала, как две пары заботливых рук осторожно сняли ее с седла и поставили на ноги. В следующий миг повязку сняли с ее лица.

Настасья огляделась. В этом дворе она была впервые, незнакомы ей были и трое слуг, один из которых только что привез ее сюда. Судя по одежде, все трое были кипчаками.

Большой двухъярусный дом из желтого песчаника глядел на двор узкими бойницами окон, забранными ячейками из разноцветного стекла.

Из полукруглой арки входной двери вышел стройный высокий юноша в длинном шелковом халате, узоры на котором являли собой замысловатую смесь ярких красок и причудливых фигур. На ногах у него были легкие плетеные сандалии.

Находившиеся во дворе слуги отвесили юноше низкий поклон.

– А ты почему не кланяешься, красотка? – услышала Настасья знакомый чуть насмешливый голос. – Отныне я – твой господин!

Юноша вышел из тени на освещенный солнцем двор.

Настасья сразу узнала его. Это был Сужан.

– Теперь ты будешь жить здесь, красавица. – Сужан приблизился к Настасье и довольно грубо привлек ее к себе. – Забудь про Исабека. Он не пожелал уступить мне тебя за деньги, и вот я выкрал тебя. – Сужан расхохотался своим неприятным смехом. – О, я такой проказник! И я совершенно не терплю отказов. Всякий отказ выводит меня из себя! Запомни это, моя голубка.

Настасья покорно опустила глаза, сознавая, что теперь ей не удастся запросто выйти погулять по улицам Сарая. Сужан, конечно же, станет скрывать ее от своих родственников. Настасья не знала, чем закончится для нее эта прихоть Сужана, и эта неопределенность пробуждала в ней тягостные предчувствия.

Сужан был не женат. Его отец умер рано, как старший сын, Сужан унаследовал отцовский дом, табуны лошадей и отары овец. Мать Сужана доводилась родной сестрой матери Исабека. Она жила в этом же доме. Ее звали Биби-Гюндуз.

Настасья в этот же день познакомилась с матерью Сужана, которая сама пришла на нее посмотреть.

Это была еще совсем не старая женщина изумительной красоты. У нее были умные зеленые очи, формой напоминающие миндаль. Ее длинные густые волосы имели необычный медный оттенок, на ярком солнце шевелюра Биби-Гюндуз казалась рыжей, а при неярком свете светильников – темно-каштановой. Едва взглянув на Биби-Гюндуз, Настасья сразу поняла, от кого унаследовал Сужан красивый росчерк губ, прелестный овал лица и дивный изгиб бровей.

Похищение сыном любимой рабыни Исабека не понравилось Биби-Гюндуз, о чем она заявила Сужану в присутствии Настасьи.

– Ты хочешь поссориться с двоюродным братом из-за смазливой наложницы! – с негодованием промолвила Биби-Гюндуз, дернув сына за косу так сильно, что тот отпрянул от нее. – При желании ты мог бы купить на базаре пять славянских рабынь еще краше, чем эта девчонка! Если моя сестра Союн-Беке прознает о твоей гнусной проделке, она не простит тебе этого, сын мой. С родней так не поступают! Позабавься с этой рабыней два-три дня, утоли свою похоть, а потом все же верни ее Исабеку. Ты же отнял у него любимую игрушку.

– Я скорее утоплю Настжай в реке, чем отдам обратно Исабеку! – огрызнулся Сужан, не глядя на мать.

– Ну, тогда так и сделай, когда Настжай тебе наскучит, – проворчала Биби-Гюндуз. – Нам нельзя ссориться с семьей эмира Бетсабулы из-за какой-то рабыни!

У Настасьи после услышанного едва не подкосились ноги.

Не желая продолжать этот разговор, Сужан взял Настасью за руку и увел ее на мужскую половину дома.

– Не бойся, красотка, – проговорил с улыбкой Сужан, коснувшись пальцами бледной щеки Настасьи. – Я сумею тебя надежно спрятать от Исабека и его родственников. Пусть все вокруг думают, что тебя похитили работорговцы, за ними водится такой грешок. Красивые рабыни всегда в цене!

Для Настасьи началась томительная жизнь затворницы, к ней была приставлена немолодая молчаливая служанка, следившая за каждым ее шагом. Днем Настасью не выпускали даже во внутренний двор из опасения, что ее случайно могут увидеть сестры Сужана. У него было две сестры, которые уже были замужем и жили отдельно, но частенько наведывались в гости к матери и брату. Этих сестер Настасья могла видеть из узкого окна своей комнаты-темницы либо гуляя по плоской кровле дома, куда ее выпускали подышать свежим воздухом.

Помимо постельных утех с Сужаном у Настасьи на новом месте не было никаких других обязанностей. Она пила и ела вдоволь, спала сколько хотела, с нею хорошо обращались. И тем не менее страх постоянно жил в душе Настасьи, которая сознавала всю неопределенность своего положения. Ее терзала одна и та же мысль: что станет с нею, когда она наскучит ветренику Сужану?

В начале мая Сужан объявил Настасье, что вместе с отрядом кипчаков из рода Эльбули он отправляется в поход под знаменами Мамая. Настасью Сужан решил взять с собой. Настасья слышала, что татары и кипчаки частенько берут в дальние походы своих наложниц, некоторые ханы и беки даже свои гаремы везут в войсковом обозе, уходя на войну.

По лицу Биби-Гюндуз было видно, что она необыкновенно рада намерению сына уйти в поход и тому обстоятельству, что в связи с этим и русская рабыня наконец-то исчезнет из их дома.

Конники из рода Эльбули собрались на одной из площадей Сарая и рано утром выступили из города к ставке Мамая.

Несмотря на свою молодость, Сужан был назначен сотником, так как он был сыном бека и уже отличился на войне.

Обоз воинов из рода Эльбули состоял из двадцати крытых повозок, в одной из которых ехала Настасья. Биби-Гюндуз не позволила сыну взять на войну ни одну из своих служанок, поэтому подле Настасьи не было всевидящих женских глаз, как это было в доме Сужана. Страшась оказаться в военном стане среди множества грубых и жестоких азиатов и помня ужасные сцены насилия над полонянками, творимые воинами Бетсабулы при возвращении из набега, Настасья стала подумывать о том, как бы ей сбежать из неволи.

Глава тринадцатая

Янка

Исчезновение Настасьи не на шутку встревожило Янину. Она несколько раз приходила на условленное место то к харчевне, то в Никольскую церковь, но все ее ожидания оказались напрасными. Янина целыми днями слонялась по улице возле дома эмира Бетсабулы в надежде, что Настасья рано или поздно выйдет из ворот дома за какой-нибудь надобностью. На Янину уже стали обращать внимание слуги Бетсабулы, ходившие по этой улице, выполняя хозяйские поручения.

Однажды Янина осмелилась заговорить с рабом-привратником, которому поручили замазать жидкой глиной щели в изгороди, замыкающей с двух сторон внутренний двор. Янина помогла привратнику размешивать в узком глубоком корытце глиняный раствор, а заодно расспросила его про Настасью.

Привратник поведал Янине о похищении Настасьи, о том, что ее поисками занимается сам эмир Бетсабула, который видит, как страдает его сын Исабек, лишившийся своей любимой наложницы.

Янина знала, что в Сарае не редки случаи похищения невольниц, этим обычно занимались кочевники, наведывавшиеся в Сарай по своим делам. Похищенных рабынь увозили подальше в степь, где круглый год кочуют со своими стадами курени и аилы местных племен. Бывало, что кочевники похищали и свободных женщин, чаще всего простолюдинок.

Отчаянию Янины не было предела. Она понимала, что даже в огромном Сарае пропавшую Настасью отыскать было бы гораздо легче, нежели в далеких кочевьях, разбросанных на беспредельных степных просторах. Янина была уверена, что Настасью похитили именно кочевые татары. В таком случае даже эмир Бетсабула был тут бессилен. Кочевники подчиняются своим бекам и походным эмирам, а дворцовые эмиры для них не указ.

В неизбывной горести Янина зачастила в церковь, где истово молила Бога вызволить Настасью из постигшего ее несчастья. Янина сама боялась кочевых татар, поэтому по городу ходила с длинным шилом, спрятанным в рукаве платья в потайном кармашке.

Как-то раз, возвращаясь из храма, Янина заметила на одном из многолюдных перекрестков мелькнувшее в толпе до боли знакомое лицо. Девушка сначала остолбенела.

«Этого не может быть! – невольно пронеслось у нее в голове. – Откуда здесь взяться Прохору?»

Однако безумная надежда уже запала ей в душу, пробудив в девичьей груди сильнейшее сердцебиение. Янина сорвалась с места, влетев в толпу, как челн на бурном перекате. На бегу налетая на чьи-то спины и плечи, Янина вытягивала шею и вертела головой по сторонам. Ей уступали дорогу или, наоборот, толкали с бранью, но Янина не замечала этого. Она была готова убить всякого, кто встанет у нее на пути, кто попытается задержать ее! Вот знакомый профиль вновь мелькнул впереди среди снующих взад-вперед людей в восточных одеждах.

Теперь Янина проталкивалась через людскую толчею уже целенаправленно, не выпуская из поля зрения юношу в сером плаще. Как он похож на старшего брата Настасьи! Сделав последнее усилие, Янина наконец дотянулась до крепкого плеча идущего впереди юноши. Он быстро оглянулся.