Роуз Тремейн - Музыка и тишина Страница 18

— Она несчастна.

— Что? — переспрашивает Йоханна.

— Госпожа Кирстен. Она сказала мне, что ее «презирают».

— Конечно, презирают! Почти все в Дании. Но только не Король. Король не видит, что она собой представляет на самом деле. Однако я знаю, что в один прекрасный день, и притом весьма скоро, ему откроются глаза на все ее проделки.

— Люди, которые чувствуют, что их презирают, способны делать то, чего у них и в мыслях нет.

Йоханна смеется, затем прикрывает рот рукой, чтобы приглушить звук. Затем она встает со стула, поднимает лампу и быстро идет к двери.

— Сама увидишь, Эмилия, — говорит она. — Сама увидишь.

В полной темноте Эмилия неподвижно сидит на кровати. Она слышит, как шаги Йоханны удаляются по коридору.

Затем она начинает изучать и просеивать зерна этого нового знания, которое, кажется, живет и дышит вместе с ней в маленькой комнате, издавая неопределенный слабый звук, нарушающий неподвижность воздуха. Своей покойной матери задает она вопрос: разве это возможно?

Карен серьезно смотрит на нее. Потом медленно качает головой и говорит дочери, что ответа она не знает.

Вскоре после похорон Короля Фредрика, когда парадные комнаты замка еще были убраны черным, Брор Брорсон прибыл к своему однокласснику во Фредриксборг.

После ночного бдения Кристиана в изоляторе никто в Колдингхузе, даже Ханс Миккельсон, не осмелился вернуть Брора Брорсона в подвал, поэтому тени вокруг голубых глаз Брора исчезли, на лицо его вернулся здоровый румянец, и Королева София поздравила сына с тем, что у него такой красивый друг.

Теперь, потихоньку выздоравливая, Брор немало трудился над написанием своего имени и даже иногда мог нацарапать подпись из одного слова, Брор, не испытывая иных переживаний, кроме случайного смущения. Кристиан пришел к заключению, что подписи из одного слова Брору хватит на всю жизнь. «Как у Короля, — сказал он, — у меня тоже будет подпись, состоящая всего из одного слова с маленькой IV или 4, которая отличит меня от моих предков. Поэтому, Брор, у меня возникла прекрасная идея. Почему бы нам не организовать тайное общество, состоящее из нас двоих, и назовем его „Общество Однословных Подписей“?»

Брор сказал, что идея создать тайное общество ему нравится, но при условии, что у него не будет написанной хартии. Однако слово «хартия» пробудило в Кристиане такое страстное желание иметь подобный документ, что он провел много часов за его составлением, усовершенствованием и запечатлением своим прекрасным каллиграфическим почерком, после чего прочел его вслух своему другу, попросив Брора всего лишь поставить под ним подпись. Заключительная фраза хартии гласила:

Все члены Общества Однословных Подписей настоящим Обещают и Клянутся своими именами Всегда и во все Времена в пределах человеческих Сил и человеческих Возможностей Защищать друг друга от Актов Жестокости, где бы и когда бы подобные Акты Жестокости ни были направлены против них.

Под хартией стояли подписи:

Кристиан Рорб

Кристиан быстро свернул документ и перевязал его одной из черных лент, которыми его комната была убрана со дня смерти отца. «Прекрасно», — произнес он.

Все последующие дни были наполнены созерцанием одетых в черное дворян, членов Ригсрада — Государственного Совета, которые прибывали для совещания с Королевой, неся кипы бумаг, и выбегали от нее в развевающихся черных плащах, словно время было некогда вплетено в их одежды и теперь, когда они спускались и поднимались по лестницам, пересекали двор, входили в экипажи и выходили из них, преследовало их.

Кристиан и Брор стояли у высокого окна и наблюдали за ними.

— Похоже, — сказал Брор, — что ты еще не стал частью их арифметики.

— Не стал, — сказал Кристиан. — И это глупо.

По датским законам сын покойного Короля, хоть номинально ему и разрешалось носить Королевский титул, короноваться мог лишь по достижении двенадцатилетнего возраста. До этого времени управление страной находилось в руках перелетных дворян — членов Ригсрада, и Королевы.

— Это недальновидно с их стороны, — сказал Кристиан. — Мы должны найти способ, который заставил бы их принимать меня в расчет.

Итак, два члена Общества Однословных Подписей отправились на поиски бабушки Кристиана, Герцогини Елизаветы Мекленбургской, — ее некогда золотые косы уже не были золотыми, но и в свои преклонные года она ни в чем не могла отказать внуку, о котором денно и нощно пеклась с тех пор, как ему исполнилось два года.

Они нашли ее на кухне замка, где она варила варенье из крыжовника. Когда ее представили Брору, она отложила ложку с проделанными в ней дырочками и внимательно на него посмотрела.

— Я рада, что тебя спасли, — сказала она.

Они помогли ей отмерить сахар и размешать ягоды. Когда ей объяснили, что о будущем Короле, похоже, забыли, то увидели искру удивления в ее глазах и улыбку на тонких губах.

— Забыли? — спросила она. — Какой позор. Забывчивости мы не потерпим.

Варенье она препоручила поварам, и все члены Общества Однословной Подписи проследовали за ней в комнату, которую она всегда занимала, приезжая во Фредриксборг.

— Так вот, — сказала она. — У меня есть одна вещь, которую я хранила до сегодняшнего дня. Ее по рассеянности обронил Тихо Браге, когда приезжал сюда, чтобы составить твой гороскоп. Мне следовало вернуть ему ее, но предчувствие, что она может однажды пригодиться, помешало мне так поступить. Это один рецепт, и я полагаю, что он может оказаться полезным для вашей цели при условии, что вы будете осторожны и, дабы не причинить себе вреда, очень внимательно изучите все инструкции. Вам необходимо проявить изобретательность и сноровку.

Порывшись в ящиках и шкафах, просмотрев бумаги и старое вязанье, она наконец нашла кусок пергамента, немного истершийся от частого изучения, и протянула его Кристиану. Мальчики уставились на него. На пергаменте был чертеж сигнальной ракеты.

— Вот, держите, — сказала Герцогиня Елизавета. — Брор, я слышала, что ты мастер по части практических дел. Под рисунком ты видишь перечень составных элементов и указания по сборке этого устройства, не так ли?

Перед глазами Брора мгновенно возникла картина триумфального подъема ракеты в облака над Данией. Однако названия деталей и инструкции казались ему лишенными смысла символами.

Кристиан увидел нерешительность друга и тут же начал громко читать выцветшие письмена Тихо Браге.

— Sal petrae, 70 частей; Sulphura, 18 частей; Carb. Amorph., 16 частей.

— Правильно, — сказала Герцогиня. — В Слотсхольме{53} оружейные мастера дадут вам все, что надо. Но вы должны все как следует взвесить. И послушайте меня, дети. Не делайте ее очень большой.

Что значит, не очень большой? Кристиан предположил, что ракета должна быть размером с него. Брор сказал, что такая ракета снесет крышу замка.

В конце концов они решили, что ее размеры должны примерно соответствовать размерам ноги Кристиана от колена до ступни, в обхвате она будет равна его икре в самом широком месте. Они согласились, что такой предмет будет легко спрятать, и когда они запустят его в небо, это вызовет изумление, любопытство и достаточную долю испуга.

Тихо Браге дал точные указания относительно корпуса: «плетеная Клетка с безукоризненно плотным дном, в самом центре которого надлежит оставить Маленькое Отверстие, после чего убедиться, что прутяной Хвост, служащий грузилом и воздушным каналом, приделан надлежащим образом. Эта Ракета должна иметь заостренную крышу точно сбалансированной конструкции. Эту Клетку должно покрыть прочной кожей или пергаментом, чтобы воздух проникал только через Отверстие в ее основании».

Кристиан и Брор выехали из ворот Фредриксборга, сказав конюхам, что отправляются подразнить в лесу диких кабанов, пробуя свои силы в стрельбе из лука. Сперва они направились к плетельщику корзин, которого им порекомендовали дворцовые повара, а от него к торговцу бумагой, которому перед уходом отдали необходимые распоряжения и оставили рисунки. Они уже были на дороге в Копенгаген, намереваясь переправиться из города в Слотсхольм, когда их нагнала карета Королевы. Начинало темнеть, небо затягивали снежные тучи, и сердитый голос Королевы, доносившийся из глубин ее мехов, приказал им вернуться.

— Существует завтра, — сказал Кристиан, когда они разворачивали своих коней. — Завтра состоит из одного слова, и принадлежит оно мне.

Хлопоты, связанные с приобретением частей и начинки для ракеты, и многие часы, которые Кристиан и Брор провели за ее сборкой, сделали их скрытными. Младшим братьям Кристиана Ульриху и Хансу не разрешалось входить в комнаты и принимать участие в этой затее. С раннего утра и до позднего вечера Общество Однословных Подписей было занято своими тайными, загадочными делами.