Давид Малкин - Король Давид Страница 19

***

Часть II

Город Давида

Глава 15. Падение Ивуса. Иерусалим

Король Абдихиба II, хотя и отправлял фараону ежегодные верноподданнические послания, не нуждался в покровительстве великого Египта. Он никого не боялся, ибо его город Ивус находился на склоне холма, окружённого глубокими ущельями. Кроме того, Ивус защищали стены толщиной в десять локтей, способные выдержать любую осаду. Йеѓошуа бин Нун разбил войско пяти кнаанских королей и захватил в плен прапрадеда Абдихибы II, возглавившего это войско. После этого иврим попытались взять Ивус, но преодолеть сложенную из тяжёлых камней крепостную стену не смогли. Все их усилия вызывали только насмешки собравшихся наверху ивусеев. Прокляв врагов и попросив своего Бога покарать их, иврим ни с чем возвратились к себе в стан.

К вершине холма, на котором стоял город, поднимались каменные террасы. Ивусеи подправляли их бронзовыми лопатами, насыпали слой за слоем плодородную землю из долины и сажали ячмень и овощи, собирая дважды в год отменный урожай. Внутри города было достаточно травы для выпаса стада, и если бы враг осадил город и пришлось бы резать коров, то и тогда без мяса для жертвоприношений осаждённые не остались бы.

Ивусеи вырубили в холме водосборники, где сохраняли дождевую воду для поливки огородов, для питья овцам, для работы гончаров и кузнецов. А ту воду, которую приносили в кувшинах женщины, ту, что продавали на базаре водоносы и лили на жертвенник жрецы; воду, которой жители начинали и заканчивали день и которой кропили короля при коронации, всю эту драгоценную влагу давал городу Гихон – сильный, неиссякавший даже в самые засушливые годы родник у подножья холма.

Вода из Гихона разливалась по всей долине Кидрон, пока одному из ивусейских королей не пришло в голову окопать родник и, прорыв жёлоб, превратить Гихон в колодец под южной, самой мощной частью стены. При отце короля Абдихибы II ивусеи прорыли ещё и потайной лаз от Гихона к одной из сторожевых башен. Рабы, рывшие этот лаз, натыкались на материковую скалу, на которой стоял город, и в поисках земли или хотя бы мягких пород камня всё время отклонялись от прямой линии. Поэтому работа шла медленно, несмотря на свирепость ивусейских надсмотрщиков.

Закончили лаз почти незаметным выходом в город.

Но сам родник Гихон оставался вне городской стены, а значит, неприятель мог через лаз проникнуть в город. Поэтому решили сделать выход из лаза в Ивус с таким уклоном, что только самым ловким молодым ивусеям на состязаниях в честь бога Воды удавалось, цепляясь за корни, по скользким, влажным стенам подняться наверх и проползти в город, где их встречал с подарками сам король, жрецы и толпа зрителей.

Ивусеи почувствовали себя в полной безопасности. Они делали вылазки, уводили пасущиеся в долине чужие стада и возвращали их хозяевам только за выкуп. Чаще всего, эти стада принадлежали иврим из племён Йеѓуды и Биньямина.

Соседи проклинали ивусеев, но ничего не могли с ними поделать: стены города оставались неприступными.

Но однажды главный жрец святилища явился к королю и сказал, что бог Воды предупреждает о большой опасности, угрожающей Ивусу со стороны источника Гихон. Король собрал советников, велел сократить время, когда Водяные ворота открыты, а стражникам считать, сколько вёдер приносит себе каждая семья.

Советники Абдихибы II обсуждали устройство новой линии обороны, когда при утреннем обходе стен стража обнаружила, что возле города собираются отряды вооружённых иврим. Жившие по другую сторону долины ивусейские рабы едва успели прибежать в город до закрытия Водяных ворот.

Любопытные горожане высыпали на южную стену, смеялись и пели свою дурацкую песенку с таким припевом: «Только слепцы попрут на Ивус!» Припев этот звучал издевательски потому, что слово «иврим» значит ещё и «слепцы».

***

В доме Давида принимали финикийских купцов из города Цора, возвращавшихся из Египта. Караван сошёл с Королевского тракта и остановился на несколько дней в оазисе, а его начальник направился в Хеврон, чтобы поднести дары старейшинам племени Йеѓуды и нанять новых воинов в охрану. В Хевроне финикийцы узнали, что дом, куда их пригласили, принадлежит уже не простому вождю, а королю иврим. Для подарка Давиду купцы выбрали бронзовый меч в позолоченных ножнах, каждой жене досталось по пёстрому платку, а сыновьям – по чеканному браслету. Коэн Эвьятар бен-Ахимелех получил большую серебряную чашу для смешивания вина с водой. Не были забыты и старейшины племени Йеѓуды, и соратники Давида, и его командиры. Караван возвращался домой после двух лет удачной торговли в Египте. На верблюдов были навешены связки каменных кувшинчиков с золотым песком, мешки с утварью для святилищ, с оружием и дорогими тканями.

– В этом году, – рассказывали купцы, – в Чёрной земле за колесницу просят до четырёхсот сиклей серебра. Да за каждую лошадь ещё по сто пятьдесят. Мы их и покупать не стали.

– Сколько же сейчас стоят там рабы? – спросил Адорам из Двира, с которым Давид советовался по всем хозяйственным делам. Гости знали, что у иврим есть традиция посылать в Третий месяц каждого года караван в Египет для выкупа своих братьев, попавших в плен, и поэтому отвечали обстоятельно:

– Мужчины от двадцати до шестидесяти лет стоят по пятидесяти сиклей серебра, а моложе двадцати пяти – по тридцать.

– Точно столько же заплатили египтяне братьям праотца нашего Йосефа, когда те продали его в рабство, – засмеялся лекарь Овадья. – А сколько просят за египетских рабынь.

Адорам записывал.

Трапеза во дворе королевского дома становилась всё оживлённее. Между гостями сновали нарядные девушки, меняя блюда с пирогами и фруктами. Слуги обносили финикийцев кубками с холодной водой и молодым вином. Мааха и Ахитофель Мудрейший развлекали их беседой. Ждали Давида. За ним послали его младшего сына Шфатью, но тот всё не возвращался.

За столом слышались пожелания благополучного правления королю иврим и здравицы в честь короля Цора.

Странный сон увидел Давид во время дневного отдыха под смоковницей и, проснувшись, поспешил в дом пророка Натана рассказать о нём и посоветоваться.

– Сказал я Господу: Вот поставил ты меня над племенами Йеѓуды и Биньямина, а ведь между ними вражда и старинный спор». И ответил Он мне: «Твой главный город будет не в их наделах. Из Шалема будешь править – там буду я с тобой и с народом». Что это значит, Натан? Какой знак подаёт мне Господь? Что я должен исполнить?

Пророк Натан дрожал от волнения.

– Этого нельзя понять сразу, – вымолвил он наконец. Повтори сначала. И как можно точнее. Каждое слово тут означает нашу судьбу.

Давид повторил, и его рассказ прозвучал иначе, оттого что он вспомнил новые картины из своего сна. Постепенно оба успокоились и решили, что пророк Натан будет вопрошать Господа у жертвенника, а Давид соберёт своих советников.

Только теперь разрешено было войти Шфатье, томившемуся за порогом.

– К тебе гости! – выпалил мальчик. – Купцы, забыл откуда, пока здесь ждал.

– Не от Ахиша? – встревожился Давид.

– Нет, это – финикийцы. Они идут к себе домой, на север.

– Хорошо, – Давид поднялся. – Беги, скажи, что я иду.

Сначала он увидел верблюдов в богатой сбруе, привязанных к большим камням неподалёку от колодца. Прикинув по какой дороге мог прийти караван, Давид удивился, почему они не шли по Морскому тракту. Может, у них война с Филистией, а они не знают, что Давид – слуга басилевса и должен действовать против любых его врагов?

Так размышлял он, идя по заросшей травой тропинке к своему дому. Оттуда слышались музыка, весёлые голоса и приказания Маахи – она на всех приёмах распоряжалась слугами и рабами.

Давид вошёл.

Гостей представили королю, он присоединился к трапезе, и беседа продолжилась.

– Сколько старейшины племени Ашера взяли с вас за то, что вы шли в Египет через их надел?

– Два золотых языка.

Начальник каравана, круглолицый седой финикиец с удивительно светлой после такого путешествия кожей, достал из пояса слиток в форме овечьего языка и показал его всем.

– Вот так, – усмехнулся Адорам. – А как оружие закупать или коров для жертвенника – что из племени Ашера, что из Нафтали, что из Эфраима – из всех приходится вытягивать по шекелю

– Куда идут такие сборы у вас в Цоре? – спросил Давид.

Купец начал перебирать каменные чётки.

– В королевскую казну и для святилища. А на армию сборы поступают от купцов за пользование портовыми причалами. Рыбаки приносят ежедневно долю от своего улова в святилище Астарты, её статуя защищает вход в Рыбный порт.

– А твои Герои пасут овец и содержат себя сами, – негромко заметил Авишай бен-Цруя. Давид кивнул.