Вельяминовы. За горизонт. Книга 3 - Нелли Шульман Страница 19

– При мистере Миллере тоже было неудобно забивать косяк. Хотя он, наверняка, пробовал травку, и не только травку… – увидев в приемной участка давешнего зрителя из кабаре, Аарон вспомнил его лицо. Он едва успел сказать:

– Мне очень неловко, что так все вышло… – Миллер поднял руку:

– Дорогой мистер Майер, драка на спектакле комплимент его создателю и актерам… – Аарон даже покраснел. Миллер немедленно согласился отвезти весточку кузине Дате:

– Мне надо поговорить с вашей премьершей, – задумчиво заметил Миллер, – а вы возьмите мою визитку. Я буду рад видеть вас в Америке, мистер Майер. Вы сначала захотите сделать себе имя Старом Свете, но у меня много знакомых в Голливуде… – Аарон потрогал запекшуюся кровь на брови:

– Полицейский врач обещал, что шрама не останется. И я не актер, мне незачем беспокоиться о лице… – он сказал Миллеру, что занимается только театром:

– Это пока, – пообещал американец, – вы еще не попали на западное побережье, мистер Майер. Работа за камерой немного отличается, но я видел ваши мизансцены в кабаре. У вас большие задатки…

Несмотря на ссадины, Аарон довольно ухмыльнулся. Косячок они разделили по дороге к вокзалу:

– Из-за вас я всю ночь провел на ногах, – нарочито сердито сказал Леннон, – я считаю, что заслужил горячий завтрак. В нашей гостинице ничего, кроме заветренного хлеба с маргарином, не дождешься… – они с Александром тоже проголодались. Расправившись с вареными яйцами, Аарон потрепал немца по плечу:

– Ты молодец, отлично держался против мерзавцев… – герр Шпинне отмахнулся:

– Я не левый, но терпеть не могу нацистских недобитков. Правильно, что вы с фрейлейн Дате поставили такой спектакль. Германии надо смотреть в лицо прошлому, а не прятать, словно страус, голову в песок… – теперь Саша был совершенно спокоен:

– Мистер Майер здесь как режиссер, а не как агент британцев… – отодвинув пустую тарелку, он закурил, – вообще он крепкий юноша, хоть и занимается театром… – Саша оценил навыки парня:

– Ты неплохо дерешься… – он подвинул юноше свою пачку, – а по тебе и не скажешь, что ты спортивный… – Аарон пожал плечами:

– Мой старший приемный брат, Пауль, не такой, как обычные люди… – юноша вздохнул, – он словно ребенок. Его часто задирали мальчишки на улице, я всегда его защищал. Я работаю с актерами, разбираюсь в драках, пусть и на сцене… – Саша собирался подать докладную об инциденте своему куратору:

– Пусть мистера Майера не выпускают из виду. Если он подастся в Америку по приглашению драматурга, он нам понадобится. В Европе он тоже придется ко двору… – Саша понял, что Аарон тянется к левым:

– Сейчас молодежь везде такая, – напомнил он себе, – Аарон, наверняка, знает, что его отец был коммунистом, сидел в Дахау… – в разговоре стало понятно, что Саша не ошибается:

– Очень хорошо, – обрадовался он, – все складывается в нашу пользу… – услышав, что герр Шпинне собирается по студенческому обмену в Колумбийский университет, Аарон сказал:

– Я дам тебе телефон наших родственников в Нью-Йорке, они помогут тебе обустроиться на новом месте… – Саша ожидал получить знакомый ему номер. Товарищ Котов рассказывал о семье погибшего на войне раввина Горовица:

– У него остался сын, тоже Аарон, – вспомнил юноша, – и он тоже, наверняка, не знает о работе своего отца на Советский Союз… – Саша не сомневался, что Аарон Майер захочет навестить СССР:

– Он преклоняется перед нашим театральным искусством, он говорил о своем менторе Мейерхольде… – юноша хотел брать уроки русского языка. Услышав об Америке, Леннон склонил голову набок:

– Теперь я понял, на кого ты похож, – заявил музыкант, – на знаменитого политика прошлого века… – Аарон Майер хлопнул себя по лбу:

– Точно, вице-президент Вулф, создатель индейских резерваций… – Саша хмыкнул:

– Связей с Америкой у меня точно никаких нет, но такие вещи случаются… – он добавил:

– Ты очень внимателен для человека искусства… – Леннон отозвался:

– У меня отличная память на лица, я всегда этим славился… – герр Шпинне взглянул на часы:

– Вы как хотите, а я намереваюсь спать до полудня… – парни поймали у вокзала такси. Саша помахал вслед машине:

– Отличная память на лица. Ладно, где еще я увижу этого Леннона? Он проведет жизнь, играя в дешевых клубах, потихоньку спиваясь… – широко зевнув, Саша пошел к себе в пансион.

Хрупкие пальцы Ханы листали пожелтевшие, в пятнах, страницы:

– Краткая и правдивая история случившегося в деревне Салем, с девятнадцатого марта по пятое апреля 1692 года… – кузина затянулась самокруткой:

– Брошюра почти антикварная, надо обращаться с ней бережно… – трещала пишущая машинка. Аарон, не поднимая головы, кивнул:

– Мистер Миллер обещал забрать книгу при отъезде… – драматург отправился в Западный Берлин, успев перед отъездом дать интервью гамбургским газетам. Статью перепечатали во Франкфурте, Бонне и Мюнхене:

– Мы можем не беспокоиться насчет того, что нас выгонят из помещения… – Аарон забрал у кузины папироску, – хозяин клуба теперь только что на нас не молится… – билеты на кабаре Дате раскупили на месяц вперед, ее с Аароном осаждали журналисты:

– Все благодаря Миллеру, – напомнил себе юноша, – если бы не он, спектакль бы никто не заметил… – ему звонили из Мюнхена и Берлина, приглашая на гастроли:

– Но самое главное, что мне позвонил мистер Цадек… – бременский режиссер, наставник Аарона по Лондону, сказал, что ждет его на работу после Рождества:

– То есть после Хануки, – поправил себя Цадек, – в общем, в новом году. Учиться на парижских курсах и работать с Беккетом ты можешь заочно… – на курсах Аарон договорился о показе этюдов два раза в год:

– Я бы и насчет Тиквы договорился, – заметил он Хане, – консерватория консерваторией, но нет ничего лучше практики на сцене с таким мастером, как Цадек… – в следующем году режиссер ставил «Венецианского купца». Аарону он обещал студийную сцену:

– Помещение небольшое, – заметил Цадек, – всего полсотни зрителей, но у тебя появится собственная вотчина… – к весне Аарон показывал спектакль по Кафке и Замятину. Хана пожала плечами:

– Я тоже в Париже почти на заочном обучении… – она прикурила новую самокрутку, – в нашем деле неважны оценки, главное, мастерство. Но дядя Эмиль не отпустит Тикву в Бремен, ей зимой едва исполнится шестнадцать лет… – Аарон пробурчал:

– Еще два года ждать до свадьбы. Надоело, честно говоря… – положив брошюру на острые коленки, обтянутые черными брюками, Хана откинулась на спинку кресла:

– Потом ты будешь ждать «Оскара»… – она лукаво подмигнула Аарону, юноша отозвался:

– Если я займусь кино, в чем я не уверен… – зажав зубами самокрутку, Хана помахала брошюрой:

– Мистер Миллер хочет, чтобы я играла Абигайль в здешней постановке… – завтра девушка встречалась с главным режиссером театра «Талия»:

– Это тоже до Рождества, как и выступления с битлами, – она указала на прислоненную к перилам гитару, – потом Миллер обещал устроить мне ангажемент в нью-йоркских клубах… – о Бродвее речь пока не шла, но, как выразилась Хана, надо было с чего-то начинать. У тети Деборы она жить не собиралась:

– У нее маленькие дети, это неудобно. Жаль, что Ева в Балтиморе, мы могли бы разделить квартиру… – Хана хотела снять небольшую студию:

– На Манхэттене, – весело сказала она Аарону, – но Центральный Парк я не потяну. На юге, в Маленькой Италии, на Нижнем Ист-Сайде или на севере, в Гарлеме… – она не хотела жить у тети Деборы еще и из-за Аарона Горовица:

– В ее апартаментах мне все будет о нем напоминать, – мрачно подумала девушка, – а я хочу его забыть и забуду… – она подняла верхний лист из стопки на мозаичном столе:

– Почему это послали именно вас? – крикнул К. скорее нетерпеливо, чем вопросительно. Те явно не знали, что ответить, и ждали, опустив свободную руку, как ждут санитары, когда больной останавливается передохнуть.

– Дальше я не пойду, – сказал К., нащупывая почву.

На это им отвечать не понадобилось, они просто, не ослабляя хватки, попытались сдвинуть К. с места, но он не поддался…

Стопку Аарон придавил старым изданием «1984» Оруэлла. Хана опустила глаза к своей книге:

– Миллер прошел через охоту за ведьмами, как это называли… –