Элизабет Чедвик - Величайший рыцарь Страница 2

Вильгельма во сне схватили за руку и грубо потянули через большой военный лагерь. Он чувствовал запах голубоватого дыма, поднимавшегося от костров, видел, как солдаты затачивают оружие, а наемники собирают катапульту для бросания камней. Только тогда он не знал, что это за приспособление.

– Куда мы идем? – спросил он.

– К королю.

До этого лицо мужчины оставалось нечетким, но теперь Вильгельм очень хорошо рассмотрел его во сне. Оно оказалось грубым, квадратным, с выпирающими скулами, обтянутыми коричневой кожей. Его звали Хенк, и он был фламандским наемником, служившим королю Стефану.

– Зачем?

Хенк не ответил и резко повернул направо. Несколько мужчин стояли и разговаривали между осадной машиной и роскошным шатром из голубых и золотистых полос. Двое стражников сделали шаг вперед, держа наготове копья, затем, узнав пришедших, жестами показали, что Хенк с Вильгельмом могут пройти. Хенк сделал два шага и опустился на колени, потянув за собой Вильгельма.

– Сир!

Вильгельм украдкой взглянул вверх из-под челки. Он не знал, к кому именно обращался Хенк, потому что ни на одном из мужчин в группе не красовалось короны и ни один не выглядел так, как он в воображении рисовал короля. Но один господин держал в руке прекрасное копье с шелковым флагом, развевавшимся на древке.

– Значит, это и есть тот мальчик, который был нужен отцу только для того, чтобы выиграть время, – произнес мужчина, который стоял рядом с державшим копье. В его светлых волосах проглядывала седина, на морщинистом лице отражалось беспокойство. – Встань, ребенок. Как тебя зовут?

– Вильгельм, сэр. – Он встал во сне. – А вы король?

Мужчина выглядел удивленным. Затем он прищурил поблекшие голубые глаза и поджал губы.

– Да, я король, хотя, похоже, твой отец так не думает.

Один из группы мужчин склонился к нему и что-то прошептал на ухо. Король выслушал его, затем уверенно покачал головой.

– Нет, – сказал он.

Налетел порыв ветра, и знамя на копье распрямилось и вытянулось вперед. Казалось, вышитый в центре красный лев потянулся и сделал шаг вперед. Это зрелище отвлекло Вильгельма.

– Можно мне его подержать? – спросил он.

Мужчина, который сжимал древко, нахмурился, глядя на мальчика сверху вниз.

– Ты слишком молод, чтобы нести флаг, не так ли? – спросил он, но в глазах у него появились веселые искорки, и мгновение спустя он протянул копье Вильгельму: – Осторожно.

Древко оказалось теплым от руки мужчины, и Вильгельм сжал его своим маленьким кулачком. Он раскачивал флаг, смотрел, как лев скалится на ветру, и смеялся от радости.

Король отошел от советника и отмахивался от него, отрицательно качая головой.

– Сир, если вы смилостивитесь, то не получите ничего, кроме презрения Иоанна Маршала… – настаивал придворный.

– Христос на кресте! Я обреку себя на вечные муки, если повешу невиновного за преступления его отца. Посмотрите на него… Посмотрите! – Король показал на Вильгельма. – Я не позволю такому маленькому мальчику болтаться на виселице за все золото христианского мира. Его отцу, порождению ада, там самое место, но не ему.

Вильгельм не осознавал угрожавшую ему опасность и только понимал, что находится в центре внимания, размахивая копьем.

– Пойдем, ребенок, – позвал его король. – Ты будешь жить у меня в шатре, пока я не решу, что с тобой делать.

Вильгельм немного расстроился, когда пришлось вернуть копье владельцу, который оказался графом Арундельским. Но, с другой стороны, он отправлялся в великолепный полосатый шатер, который можно обследовать, и ему предстояло увидеть другое оружие, к тому же королевское. А если позволят, то удастся его коснуться! Думая об этом, мальчик радостно прыгал рядом с королем Стефаном.

Шатер охраняли два рыцаря в длинных кольчугах. У короля было много слуг и оруженосцев. Когда отвели в стороны два полога, закрывавшие вход в шатер, то взору предстал пол, посыпанный свежескошенной травой. Запах травы усиливался в закрытом помещении. Кроме большой кровати с вышитыми подушками и шелковыми и меховыми покрывалами, внутри стоял украшенный резьбой сундук, похожий на тот, который стоял в комнате родителей Вильгельма в Хамстеде. Еще здесь были скамья и столик с серебряным кувшином и кубками. Королевская кольчуга блестела на стойке из перекрещивающихся шестов, сделанных из стволов ясеня. Шлем сидел на верху одного из шестов, а щит и ножны стояли внизу, прислоненные к стойке. Вильгельм с вожделением уставился на все это.

Король улыбнулся ему:

– Ты хочешь быть рыцарем, Вильгельм?

Глаза мальчика загорелись, и он тут же закивал.

– И верным своему королю?

Вильгельм снова кивнул, но на этот раз потому, что интуиция подсказывала ему: это будет правильным ответом.

– Интересно, – король тяжело вздохнул и велел оруженосцу налить кроваво-красного вина из кувшина в кубок. – Мальчик, – позвал он, – мальчик, посмотри на меня.

Вильгельм поднял голову. Напряженность королевского взгляда немного его испугала.

– Я хочу, чтобы ты запомнил этот день, – медленно произнес король Стефан, подчеркивая каждое слово. – Я хочу, чтобы ты знал: что бы твой отец ни сделал мне, я даю тебе шанс вырасти и восстановить равновесие. Знай: король больше всего ценит верность и преданность. – Он отпил вина из кубка, затем передал его в маленькие ручки Вильгельма. – Выпей и обещай, что ты все запомнишь.

Вильгельм сделал, как приказано, хотя от вина у него запершило в горле.

– Обещай мне, – повторил король и забрал назад кубок.

– Обещаю, – сказал Вильгельм. Вино огнем горело в животе.

В это мгновение сон ушел, взрослый Вильгельм проснулся под карканье ворон и глубоко вздохнул. В большом зале Дринкурта люди только начинали двигаться. Некоторое время он хлопал глазами, пытаясь привыкнуть к нынешнему окружению. Прошло уже много времени с тех пор, как в последний раз ему снился этот сон, возвращая его в лето, проведенное заложником короля Стефана во время битвы за Ньюбери. Вильгельм редко вспоминал те дни, они уже исчезали из памяти, однако время от времени, казалось беспричинно, Маршал возвращался туда во сне. Тогда молодой человек, которому скоро должно было исполниться двадцать лет, снова становился пятилетним светловолосым мальчиком.

Его отец, несмотря на все маневры, ухищрения, интрига и готовность пожертвовать четвертым сыном, потерял Ньюбери, а в конце концов и владения в Мальборо. Но, несмотря на проигрыш в сражении, он быстро восстановил силы и развил успех. Удача ему сопутствовала, в то время как род Стефана уже лежал в могиле. Сын императрицы Матильды, Генрих, второй король под этим именем, крепко сидел на троне вот уже тринадцать лет.

– А я – рыцарь, – пробормотал Вильгельм себе под нос и криво усмехнулся.

Всего несколько недель назад он был оруженосцем, полировал доспехи, выполнял поручения и обучался под началом сэра Гийома де Танкарвиля, наместника короля в Нормандии и дальнего родственника матери. Посвящение Вильгельма в рыцари означало, что он стал мужчиной и поднялся на одну ступень по очень скользкой лестнице. Его положение в доме де Танкарвиля было ненадежным. В свите лорда Гийома имелось лишь ограниченное количество мест для молодых людей, только что посвященных в рыцари и отличающихся гораздо большими амбициями, чем позволял их опыт или доказанные возможности.

Вильгельм подумывал о том, чтобы отправиться к брату, правящему в Хамстеде, но оставлял этот вариант на крайний случай. У него не было средств, чтобы оплатить морское путешествие через проливы, отделяющие Англию от континента. Кроме того, разгоралась война между Нормандией и Францией, а значит, открывались многочисленные возможности для приобретения необходимого опыта. Даже теперь французская армия готовилась проскользнуть в Нормандию где-нибудь вдоль границы и нести разрушения. Поскольку Дринкурт прикрывал подходы к городу Руану с севера, нужны были вооруженные защитники.

Образы сна испарились, Вильгельм снова погрузился в легкую дрему, и напряжение ушло из тела. Светлые волосы, которые были у него в детстве, постепенно темнели и теперь стали орехового цвета. Однако летом они выгорали, и часто казалось, что в них попадаются золотистые пряди. Те, кто знал его отца, говорили, что Вильгельм просто копия Иоанна Маршала, каким он был, пока расплавленный свинец с горящей крыши Вервельского аббатства его не изуродовал. У сына были точно такие же глаза, как у отца, темно-серые, менявшие цвет, как река зимой.

– Божьи кости, готов поспорить, что ты мог бы проспать и трубный глас в Судный день, Вильгельм. Вставай, лентяй!

Слова сопровождались сильным ударом в бок. Молодой человек вскрикнул от боли, открыл глаза и увидел Гадефера де Лориса, одного из старших рыцарей де Танкарвиля.