Сергей Мосолов - Эпоха царей Александра I и Николая I. Курс русской истории Страница 2

Будучи женщиной властной и волевой, Екатерина была вместе с тем сентиментальной и нежной бабушкой, находившей огромное удовольствие и в стирке замаранной одежды юного Александра, и в потакании его шалостям и капризам. Она сама писала для него учебники и наставления, например, «Бабушкину азбуку» и «Записки касательно российской истории».

Александр получил образование в духе просветителей XVIII века. Первыми попечителями цесаревича, когда ему исполнилось пять лет, были назначены: умный, но весьма капризный генерал-аншеф Николай Иванович Салтыков, и суровый, несколько прямолинейный, Александр Яковлевич Протасов, которого сделали придворным кавалером-воспитателем и также произвели в генералы. Как написано в одной из биографий Александра, основной задачей Протасова «было помочь наследнику в предохранении от засорения желудка и сквозного ветра». Закон Божий будущему императору преподавал протоиерей Андрей Афанасьевич Самборский (1732—1815 гг.), который длительное время находился при Александре І, и не только был его законоучителем, совершал для него богослужения, был его духовником, но часто делил с ним время его досугов, сопровождал в прогулках и так далее. Поэтому, скорее всего, Самборский оказал большое влияние на Александра, на его развитие, характер мировоззрения, набожность и мистицизм в конце жизни. За географию и естествознание отвечал пруссак Петер Паллас, за физику – Логин Крафт, за математику – Шарль Массон, за русскую историю, словесность и философию – Михаил Никитич Муравьёв, отец будущего декабриста Никиты Муравьёва, а также дядя поэта Батюшкова. Что же касается Павла, отца Александра, то он передал сыну своё пристрастие к армии и военным парадам. Забегая чуть вперёд, отметим, что некоторое время Александр по его указанию проходил военную службу в Гатчинских войсках, сформированных Павлом I, где занимался экзерцицией, учениями и манёврами. Там же, в частности, проходя артиллерийскую практику, Александр оглох на левое ухо, и поправить его глухоту так и не смогли. Следует также признать, что и Александр, и Константин, очень боясь отцовского гнева за нерасторопность или нечёткость в собственных действиях, всё же полюбили общий строй Гатчины, её дух, её камуфляж. И до конца своих дней они пронесли любовь к блеску парадов и показательных манёвров, к чётким механическим передвижениям многотысячных колонн, которые по единому мановению руки мгновенно перестраиваются в каре, меняют фронт, образуя квадраты и линии.

Но, пожалуй, самое большое влияние на формирование характера будущего императора оказал его наставник и воспитатель с 1783 года швейцарский республиканец, масон, в прошлом адвокат, Фредерик Сезар Лагарп (1754—1838 гг.). В соответствии со своими принципами, он проповедовал гуманистические идеи Жан-Жака Руссо, могущество разума, равенство людей, нелепость деспотизма, гнусность рабства. Поэтому не удивительно, что в 1814 году, находясь в Париже, Александр I заявил: «Никто более Лагарпа не имел влияния на мой образ мыслей. Не было бы Лагарпа, не было бы Александра».4 Лагарп привил Александру твёрдое убеждение, что монархическая власть сродни деспотизму и что только республика, когда власть передается не по наследству, но вручается избранным народным представителям, есть единственная справедливая форма государства.

Фредерик Сезар Лагарп

Современник и друг Александра – Адам Чарторыйский писал в своих мемуарах, что весной 1796 года, во время прогулки в саду Таврического дворца: «Он (Александр) сказал мне тогда, что совершенно не разделяет воззрений и принципов правительства и двора, что он далеко не оправдывает политики и поведения своей бабки и порицает её принципы; что его симпатии были на стороне Польши и её славной борьбы; что он оплакивал её падение; что, в его глазах, Костюшко был великим человеком по своим доблестным качествам и по тому делу, которое он защищал и которое было также делом человечности и справедливости. Он признался мне, что ненавидит деспотизм везде, в какой бы форме он ни проявлялся, что любит свободу, которая, по его мнению, равно должна принадлежать всем людям; что он чрезвычайно интересовался Французской революцией; что не одобряя этих ужасных заблуждений, он всё же желает успеха республике и радуется ему. Он с большим уважением говорил о своём воспитателе Лагарпе, как о человеке высоко добродетельном, истинно мудром, со строгими принципами и решительным характером. Именно Лагарпу он был обязан всем тем, что было в нём хорошего, всем, что он знал, и в особенности – теми принципами правды и справедливости, которые он счастлив носить в своём сердце и которые были внушены ему Лагарпом».5

Екатерина II определила жить Александру и Константину в Царском Селе, подле себя, вдалеке от родителей, которые проживали в своих дворцах – в Павловске и Гатчине, и редко появлялись при «большом дворе». Впрочем, Александр, как это видно из всех отзывов о нём, слыл мальчиком ласковым и нежным, так что возиться с ним для царственной бабушки было большим удовольствием. Юный цесаревич обладал умом и дарованиями, разделял либеральные идеи, но в то же время был ленивым, самолюбивым и поверхностным в усвоении знаний, не умея сосредоточиться на длительной и серьёзной работе.

Екатерина II желала чтобы Александр как можно скорее попал в положение взрослого человека: ей хотелось, чтобы все привыкли смотреть на её любимца, как на будущего императора.

17 (28) сентября 1793 года Александр женился на дочери маркграфа Баденского Луизе Марии Августе, принявшей имя Елизаветы Алексеевны. Жене Александра Павловича, было тогда от роду всего только 14 лет. Екатерина торопилась, она намеревалась закрепить свою императорскую власть на внуке. У Александра и Елизаветы из детей были только две дочери, умершие в младенчестве: Мария (1799—1800 гг.) и Елизавета (1806—1808 гг.).

В начале 1795 года Екатерина II поссорилась с Лагарпом из-за того, что она рассчитывала, что он будет сочувствовать замене Павла Александром и окажет ей поддержку в подготовлении самого Александра к этой мысли. Однако Лагарп, который был человеком прямодушным и строгим, посмотрел на это как на придворную интригу, и категорически отказался способствовать приведению в исполнение плана Екатерины, чем и вызвал её раздражение. После свадьбы Александра Екатерина не замедлила уволить несговорчивого Лагарпа под тем предлогом, что женатому великому князю воспитатель не требуется. На прощание Екатерина II возвела его в чин полковника и назначила ему пожизненную пенсию.

После удаления со двора Лагарпа Александр совсем перестал учиться и единственной его обязанностью по субботам стали занятия по военной подготовке в Гатчине, которым он предавался по воле своего отца Павла Петровича. Там он в «Гатчинской кордегардии» обучался строю и некоторым военным наукам. «Военная школа Павла развила в Александре сохранившееся в нём до конца жизни увлечение фронтом, солдатской выправкой и „парадоманию“» – указывалось в Военной энциклопедии Сытина.6

Сразу по воцарении императора Павла I, Александр был произведён 7 (18) ноября 1796 года в полковники гвардии. В 1797 году он назначен петербургским военным губернатором, шефом гвардейского Семёновского полка, командующим столичным гарнизоном, председателем комиссии по поставкам продовольствия и выполнял ещё ряд других обязанностей. Кроме того, с 1798 года он председательствовал в военном департаменте, а начиная со следующего года – заседал в Сенате.

В период царствования Павла наследник любил вслух предаваться мечтам о том, как он, дав народу конституцию, покинет престол, чтобы проводить свои дни в покое в скромной лачуге на берегу Рейна. Лёгкое фрондёрство против отца обеспечило ему расположение высшего дворянства.

В целом, общество искренне приветствовало приход к власти молодого, красивого и либерально настроенного императора. «Дней Александровых прекрасное начало», как характеризовал Пушкин А. С. первые годы царствования Александра I, было отмечено всеобщим оптимизмом.

Многие биографы Александра допускают, что он был осведомлён о намерении высшего дворянства свергнуть отца, но при этом не допускал мысли о цареубийстве. В ночь на 12 марта Александр с женой не спали и были одеты для соответствующего событию выхода на люди, что косвенно подтверждает осведомленность Александра о планах заговорщиков. В первом часу ночи 12 (24) марта 1801 года граф Пётр Пален появился в Михайловском дворце и сообщил Александру об убийстве отца. Выслушав Палена, Александр зарыдал. Он прекрасно понимал, что хотя его руки были чисты, но его душа была запятнана навеки. Поскольку он всё ещё продолжал рыдать, уткнувшись в грудь своей жены, Пален, подошёл к нему, и произнёс по-французски: «Хватит ребячиться, ступайте царствовать! Пойдите покажитесь гвардии!» После этого Александр вышел на балкон, чтобы показаться войскам, и сообщил: «Батюшка скончался апоплексическим ударом. При мне всё будет как при бабушке».