Геннадий Левицкий - Марк Красс Страница 2

Как спустя шестнадцать веков будут манить испанских конкистадоров сказочные богатства инков и ацтеков, так Восток манил римлян. При одном лишь упоминании таких далеких стран, как Парфия, Армения, Понт, Индия, у каждого, даже самого нищего и никчемного римлянина, глаза загорались алчным блеском. Тем более, перед ними стояли живые примеры быстрого обогащения. Луций Лукулл после войны с понтийским царем Митридатом и армянским Тиграном сравнялся богатством с Крассом, а роскошью даже превзошел его. Помпей после победы над Митридатом захватил столько сокровищ, что, хотя его триумф длился два дня, военачальнику не хватило времени показать Риму всю добычу.

Неудивительно, что и Марк Красс рвался на Восток, а чем закончились его честолюбивые устремления, мы узнаем, прочитав роман.

Беглецы

Греческая триера мерно покачивалась на волнах. Разомлевшие на солнце рабы лениво шевелили веслами. Их никто не торопил. Корабль медленно приближался к скалистому островку, покрытому кустарником.

На носу триеры стоял молодой человек и напряженно смотрел вдаль. Легкий ветерок трепал его дорогую тунику и ласкал густые, черные как смоль волосы. Волевой подбородок и большой орлиный нос выдавали в нем истинного римлянина. Впрочем, нос нисколько его не портил, да и разве возможно сплав молодости и силы обезобразить такой мелочью. За спиной молодого человека стояли два раба, готовые исполнить любое приказание.

— Зовите капитана! — негромко, но требовательно произнес римлянин.

Молодой раб тотчас бросился на поиски требуемого лица. Вскоре явился грек, по внешности вылитый пират.

— Видишь бухточку между скалами? — указал рукой римлянин. — Правь туда.

— Вокруг скалы, и позволит ли глубина моря войти в бухту? — пришедший размышлял: стоит ли выполнять этот приказ.

— Здесь глубоко до самого берега. Я прекрасно знаю эти места, — успокоил капитана римлянин, но по тону голоса можно было понять, что он не потерпит возражений.

— И как долго мы будем оставаться на острове? — не унимался грек.

— До наступления темноты. Затем поплывем к испанскому берегу.

— Ночью?! Помилуй, римлянин, ты погубишь мою триеру!

— Повторяю, мне хорошо известно здешнее море, и твои опасения бессмысленны.

— Ночью можно налететь на риф, сесть на мель, — не унимался морской волк.

— Перестань дрожать из-за старой развалины. Даже если мы разобьемся, денег, которые ты содрал с меня, хватит на новое превосходное судно.

Капитану ничего не оставалось делать, как подчиниться властному пассажиру. Как последний и обещал, триера благополучно вошла в бухту, и моряки бросили сходни. Первым ступил на берег римлянин.

— Благословенный клочок испанской земли, Марк Лициний Красс приветствует тебя! — он раскинул руки, словно желал обнять этот маленький скалистый островок.

— Тише, Марк, прошу тебя… — испуганно промолвил подошедший соплеменник.

— Не бойся, Сервий, здесь нечего делать человеку, а чайки не предадут.

— И что, люди совершенно не посещают остров? — вступил в разговор второй товарищ Красса.

— Кому нужны эти скалы, Децим?

— Может, есть смысл переждать смутное время здесь? Возьмем у капитана лодку, наши рабы построят хижины…

— Нет, друзья, — отрицательно покачал головой Марк Красс, — на материке есть убежище гораздо лучше. Завтра вы сможете убедиться в этом.

Тем временем моряки и рабы покинули судно. Последним сходил толстый повар Красса. Он тяжелее всех переносил непривычное морское путешествие. К концу плавания бедняга только успел освоиться на море, как пришлось вновь привыкать к земле. Повару казалось, что земля качается, и оттого он шел мелкими шажками, балансируя при этом руками. Несмелые потуги толстяка вызвали у моряков настоящий приступ веселья.

— Эй, Требоний, иди смелее, мы подержим землю! — раздался крик, и несколько человек уцепились за траву, подтверждая действиями свои благие намерения.

— Это у него живот качается и мешает идти! — крикнул кто-то. — Отъелся за плавание, как жертвенный бык.

— Подожди, Требоний, мы подержим твой живот! — два моряка бросились на помощь толстяку.

Они не поспели. Неведомая сила вдруг повела Требония влево и бросила прямо на большой куст, усеянный колючками. Его оханья и стоны заглушил новый раскат дружного хохота.

Вдоволь насмеявшись, моряки принялись готовить нехитрый ужин. Особого их почтения удостоился солидный бочонок. То и дело мореходы подходили к нему и, согнув спину в поклоне, цедили вино в кружки. Поодаль рабы римлян накрывали свой стол. Только повар Красса валялся рядом со злосчастным кустом. Требоний добросовестно пытался встать на ноги и приступить к своим обязанностям, но у него ничего не вышло. Вдобавок к морской болезни и ушибленному боку тело его оказалось утыкано колючками, как у ежа.

— Скорее всего, римляне останутся без ужина, — подвели итог моряки.

Марк Красс в это время о еде думал менее всего. Вместе с капитаном он взобрался на самую высокую скалу острова и, видимо, знакомил его с дальнейшим маршрутом. Рука Красса то и дело указывала на видневшийся вдали берег материка.

Когда на землю опустились сумерки, триера покинула остров. К радости капитана и неудовольствию Марка Красса, ночь видалась лунная. Впрочем, испанского берега судно достигло благополучно, чем оба были чрезвычайно довольны.

На берег сошли только Красс, два его товарища и с десяток слуг.

— Отчаливай! — махнул рукой римлянин капитану.

— Удачи тебе, Марк Красс! — пожелал грек.

Маленький отряд вышел на тропинку, идущую вдоль берега. Постепенно тропинка углублялась в лес. Когда море скрылось за деревьями, Красс резко изменил направление. Теперь отряд с трудом продирался сквозь заросли девственного леса.

— Марк, чем тебе не понравилась тропа? — спросил Децим, осматривая одежду, превратившуюся в лохмотья.

— Прибудем на место, Децим, наденешь другую тунику; а головы другой не найдешь. Иногда приходится делать выбор: что надо беречь, а чем можно пожертвовать.

— Из-за твоих предосторожностей я едва не лишился глаза, а он для меня кое-что значит, — продолжал ворчать Децим.

Поплутав по лесу и пройдя не менее трех миль[1], римляне вновь вышли к морю. Солнце давным-давно взошло. В морской дали виднелась черная точка — это уплывала доставившая путешественников триера. Возмущению Децима не было предела. Он поискал глазами виновника своих мучений, но тот словно сквозь землю провалился.

— Где Марк? — растерянно спросил Децим спутников. Те оторвали взгляд от удалявшегося судна и только сейчас заметили, что их друг, господин и проводник бесследно исчез.

— Марк! Марк Лициний Красс! — принялись они дружно звать товарища.

Внезапно, шагах в пяти от них, в расщелине скалы показалась взлохмаченная голова Красса.

— Не кричите словно в цирке, — строго предупредил он, — если, конечно, не хотите заменить гладиаторов на арене. Марий и Цинна могут обеспечить вам такое времяпровождение. Идите лучше знакомиться с новым жилищем.

Вскоре весь отряд Красса оказался в пещере. Единственное, массу хлопот им доставил повар, который никак не мог протиснуться в узкую расщелину, служившую входом. Несчастный Требоний несмело предложил расширить вход. Однако его спутники нашли предложение неразумным и решили проблему иначе. Два человека принялись тащить его изнутри, а несколько рабов подпихивали снаружи. Рабы получали редкое удовольствие, толкая повара, и, когда толстяк наконец пролез в пещеру, у них был вид детей, у которых отняли любимую игрушку.

Пещера была великолепна, как и все созданное лучшим творцом — природой. Высота сводов была такой, что самый высокий человек, стоя во весь рост с вытянутой вверх рукой, не мог достать до потолка. Сразу за входом следовал просторный зал, расходившийся в стороны в виде больших сообщающихся между собой гротов. Так как вход находился на южной стороне, то через него в пещеру проникало солнце, и в зале было светло весь день. В одном из гротов наружу выходил небольшой родник. Вода была необычайно приятна на вкус и не являлась дополнительным источником влажности — стены пещеры не впитывали влагу благодаря высокой плотности камня. Воздух был чист и хранил в себе запахи леса и моря.

Новое жилище понравилось всем. Равнодушным остался лишь Требоний. Впрочем, это можно понять: после выпавших на долю повара испытаний его решительно ничего не интересовало в этом мире.

— Эту пещеру мы обнаружили с Вибием Пацианом, когда мой отец был наместником Испании. Пещера — наша тайна и, я надеюсь, осталась ею.

— А что за кости там, в углу? — настороженно спросил Децим.

Красс бросил равнодушный взгляд на предмет тревоги Децима.