Три сестры - Хезер Моррис Страница 2

– Ну, папа, что ты хотел нам сказать? – подгоняет Циби.

– Циби, Магда, вы знаете, что такое обещание? – медленно спрашивает он.

Надо, чтобы они серьезно к этому отнеслись.

– Нет, – качает головой Магда.

– Я думаю, – говорит Циби, – это когда у двоих есть секрет, правда?

Менахем улыбается. Циби всегда хотя бы пытается, и это нравится ему в ней больше всего.

– Близко, дорогая моя, но дать обещание могут и больше двух человек. Я хочу, чтобы вы трое дали мне обещание. Ливи еще не понимает, но надо, чтобы вы говорили ей об этом, пока она не поймет.

– Я тоже не понимаю, папа, – перебивает его Магда. – Ты совсем сбил меня с толку.

– Это очень просто, Магда, – улыбается Менахем, находя особое удовольствие в том, что разговаривает со своими девочками, и у него щемит в груди – он должен запомнить этот момент, этот солнечный день, широко распахнутые глаза трех его дочерей. – Хочу, чтобы вы пообещали мне и друг другу, что всегда будете заботиться о своих сестрах. Всегда придете на помощь друг другу, что бы ни случилось. И не позволите, чтобы что-то вас разлучило. Понимаете?

Магда и Циби кивают, а Циби с серьезным видом спрашивает:

– Я понимаю, папа, но почему кто-то захочет разлучить нас?

– Я не говорю, что кто-то захочет, просто хочу, чтобы вы обещали мне: если кто-то попытается разлучить вас, вы вспомните то, о чем мы говорили сегодня, и сделаете все, что в ваших силах, чтобы помешать этому. Когда вы вместе, втроем, вы сильные, никогда не забывайте об этом. – Запнувшись, Менахем откашливается.

Циби и Магда обмениваются взглядами. Ливи переводит взгляд с одной сестры на другую, потом на отца, догадываясь, что было сказано что-то важное, но что именно, она не понимала.

– Я обещаю, папа, – говорит Магда.

– Циби? – спрашивает Менахем.

– Я тоже обещаю, папа. Обещаю заботиться о своих сестрах. Никому не позволю обидеть их, ты же знаешь.

– Да, я знаю, моя дорогая Циби. Это обещание станет договором между вами тремя. Ты расскажешь Ливи об этом договоре, когда она подрастет?

Циби обхватывает лицо Ливи ладонями, поворачивает к себе ее голову и заглядывает сестре в глаза:

– Ливи, скажи «обещаю». Скажи «я обещаю».

Ливи изучает сестру. Циби кивает, поощряя ее произнести эти слова.

– Я обещаю, – повторяет Ливи.

– Теперь скажи это папе, скажи «я обещаю», – наставляет Циби.

Ливи поворачивается к отцу. В ее глазах пляшут смешинки, она вот-вот прыснет, ее сердечко тает от отцовской улыбки.

– Я обещаю, папа. Ливи обещает.

Прижимая своих девочек к груди, он смотрит поверх головы Циби и улыбается еще одной своей девочке – матери его дочерей, которая стоит на пороге их дома с блестящими от слез глазами.

Ему есть что терять. Он должен выжить.

Глава 1

Вранов-над-Топлёу, Словакия

Март 1942 года

– Прошу, скажите мне, что она поправится, я так за нее беспокоюсь, – волнуется Хая, когда врач осматривает ее семнадцатилетнюю дочь.

Магда уже несколько дней лежит с высокой температурой.

– Да, госпожа Меллер, Магда скоро поправится, – успокаивает женщину доктор Кисели.

В крошечной спальне стоят две кровати. На одной Хая спит с младшей дочерью Ливи, другую Магда делит со старшей сестрой Циби, когда та бывает дома. Одну стену занимает большой комод, забитый одеждой и другими вещами четырех женщин. Предмет их гордости – хрустальный флакон для духов с изумрудно-зеленым шнурком и кисточкой, а рядом с ним на комоде стоит зернистая фотография: красивый мужчина сидит с малышкой на одном колене и с девочкой постарше – на другом, третья девочка, еще старше, стоит слева от него, а справа – мать девочек, ее рука лежит на плече мужа. На матери и дочках – белые кружевные платья, и все вместе они являют собой картинку идеальной семьи, по крайней мере на тот момент.

Менахем Меллер умер на операционном столе. Хотя пулю и удалось извлечь, потеря крови была слишком велика. Хая осталась без мужа, а девочки – без отца. Чтобы помочь семье, в домик переехал Ицхак, отец Хаи и дед сестер. Брат Хаи Айван живет в доме напротив.

Хая не одинока, хотя и чувствует в душе ужасное одиночество.

В спальне задернуты тяжелые шторы, чтобы дрожащую в лихорадке Магду не тревожил яркий свет весеннего солнца, который просачивается в комнату поверх карниза.

– Мы можем поговорить в другой комнате? – Доктор Кисели дотрагивается до руки Хаи.

Ливи, скрестив ноги, сидит на соседней кровати и смотрит, как Хая кладет на лоб Магды новое влажное полотенце.

– Побудешь с сестрой? – спрашивает мать, и Ливи кивает.

Когда взрослые выходят из комнаты, Ливи ложится рядом с сестрой и принимается вытирать пот с лица Магды сухой фланелькой.

– Ты поправишься, Магда. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Магда заставляет себя улыбнуться:

– Это же моя обязанность, ведь я твоя старшая сестра. Я должна заботиться о тебе.

– Тогда поправляйся.

Хая и доктор Кисели делают несколько шагов, отделяющих спальню от гостиной маленького дома. Входная дверь открывается прямо в уютную жилую комнату с крошечной кухней в задней части.

Дед девочек Ицхак моет руки над раковиной. За ним с заднего двора тянется дорожка древесных стружек, несколько лежат на выцветшем голубом войлоке, покрывающем пол. Вздрогнув, Ицхак оборачивается, разбрызгивая воду по полу.

– Что случилось? – спрашивает он.

– Ицхак, я рад, что вы здесь. Посидите с нами.

Хая быстро поворачивается к молодому доктору. В глазах у нее страх. Доктор Кисели с улыбкой подводит ее к стулу, а другой пододвигает от кухонного стола для Ицхака.

– Она очень больна? – спрашивает Ицхак.

– Она скоро выздоровеет. Это грипп, и здоровой молодой девушке нужно только время.

– Тогда в чем же дело? – Хая машет рукой в сторону врача.

Доктор Кисели находит еще один стул и