Изменники Рима - Саймон Скэрроу Страница 2

Макрон прочистил горло, подходя к трибуну. — Господин, сирийские парни прибыли.

Катон открыл глаза и моргнул, увидев яркий солнечный свет прямо за ветвями кедра. Собака подняла голову и вопросительно посмотрела вверх. Катон коротко похлопал ее по шее, затем поднялся на ноги и расправил плечи, производя быстрый мысленный расчет. — Не очень то они торопились. Они должны были быть здесь в полдень, то-есть не меньше часа назад.

Оба офицера прищурились, глядя на сухую землю, простирающуюся от леса. Вспомогательная пехота Четвертой сирийской когорты шла по тропе, ведущей из города Тарс к тренировочному полю. Они были лишь одним из подразделений армии, которую собирал командующий Корбулон, чтобы вести войну с давним восточным врагом Рима, Парфией. Несколько вспомогательных когорт и два легиона находились в лагере под Тарсом, всего более двадцати тысяч человек. Катон подумал, что это была бы впечатляющая цифра, если бы не плохое качество подготовки большинства людей и их снаряжения. Следовательно, не могло быть и речи о начале кампании раньше весны. Тем временем Корбулон приказал своим людям усердно тренироваться, пока снаряжение и запасы продовольствия свозились для обеспечения армии в будущем походе.

Со своей стороны, сирийской когорте было приказано совершить шестнадцатикилометровый марш-бросок по местности, окружающей город, прежде чем отправиться на тренировочное поле, чтобы провести учебную атаку на линию укреплений, которую люди Катона возвели неподалеку от него справа. Она представляла собой дистанцию в сотню шагов от края до края с воротами по середине линии обороны. Преторианцы Второй когорты уже выходили из тени, чтобы занять свои позиции вдоль утрамбованного земляного вала, увенчанного деревянным частоколом. Перед ними был ров и предвратный мостик, завершавшие общую картину укреплений.

Катон окинул своих людей опытным взглядом и почувствовал знакомую волну гордости, захлестнувшую его сердце. Эти солдаты в своих выцветших белых туниках и пластинчатых доспехах, без сомнения, были лучшими людьми, служившими в армии командующего Корбулона. Они уже доказали свою ценность в боях в Испании и в кампании прошлого года в Армении. Мысль о последнем ослабила гордость Катона, когда он вспомнил о людях, которых он потерял, пытаясь посадить на армянский престол ставленника римлян. Триста выживших составляли чуть более половины того числа, которое вышло из своих казарм на окраине Рима, когда когорта была отправлена ​​на восток, чтобы действовать в качестве эскорта Корбулона. Когда они, в конце концов, вернутся в город, их семьи будут сильно опечалены, равно как и возникнет необходимость найти замену павшим для обучения.

«Надеюсь, — подумал Катон, — что процесс обучения пройдет быстрее, чем это было в случае с подразделениями с восточной части Империи». Слишком долго они служили гарнизонными войсками, поддерживая порядок среди местного населения и следя за сбором налогов. Очень немногие из них когда-либо участвовали в кампаниях, и им не хватало боевой подготовки и опыта. Корбулон провел последний год, собирая свои силы для предстоящего вторжения в Парфию, и многие из солдат были плохо экипированы и не были готовы к войне. Сирийские ауксилларии, наступавшие на преторианцев, были типичными для солдат низкого качества, бывших под командованием Корбулона.

Собака ткнулась носом в руку Катона, а затем вскочила, уперев длинные передние лапы ему в грудь, пытаясь лизнуть его лицо.

— Назад, Кассий! — Катон оттолкнул его. — Сидеть!

Тотчас же животное присело на задние лапы, все еще виляя кончиком хвоста.

— По крайней мере, хоть кого-то можно обучить, — сказал Макрон. — Я начинаю задумываться, не лучше ли нам иметь стаю собак, а не этих бездельников.

Офицер, ехавший во главе сирийской колонны, крикнул, когда он поднял руку, и солдаты остановились. Не дожидаясь разрешения, некоторые из мужчин опустили свои копья и щиты и склонились, задыхаясь. Командир развернул своего коня и поскакал обратно по колонне, ругая своих подчиненных и яростно жестикулируя.

Макрон покачал головой и сплюнул в сторону. — Тренировка сегодня — это очередное убожество, а?

Катон кивнул. Было достаточно легко представить себе хаос, который скоро накроет истощенных ауксиллариев. — Готовь наших людей. Я хочу, чтобы они максимально горячо встретили сирийцев, когда они пойдут в атаку. Им нужно понять, что мы не в войну играем. Лучше сейчас несколько ушибов и переломов, чем заставить их думать, что это будет легкая прогулка в Парфию.

Макрон ухмыльнулся и отдал римский салют, прежде чем зашагать прочь вдоль возведенного вала. Он остановился посередине и повернулся к преторианцам. Им было выдано учебное оружие: плетеные щиты, деревянные мечи и пилумы с тупыми деревянными концами. Хотя такое оружие предназначено для нанесения меньшего ущерба, чем настоящее, оно все же может наносить болезненные удары и травмы. Он поднял свой витис — трость из виноградной лозы — символ власти центуриона и похлопал головкой сучковатого жезла по ладони своей свободной руки, обращаясь к людям ясным, громким голосом, который он отработал до совершенства за долгие годы для обучения солдат и командования ими в бою.

— Время для небольшой тренировки, ребята! Там почти шестьсот ауксиллариев. В два раза больше, чем нас, но это все равно никчемные шансы для них, — он сделал паузу, чтобы позволить мужчинам усмехнуться и поскалиться. — Тем не менее, если хотя бы один из этих праздных ублюдков переберется через вал, то все центурии до последнего человека будут вычищать латрины в течение месяца. А поскольку остальных парней будут кормить сливами, вы так погрузитесь в дерьмо, что будете мечтать о свежем воздухе!

Преторианцы захохотали, и Макрон позволил им прочувствовать момент и в следующее мгновение взмахом витиса, он заставил их замолчать. — Никогда не забывайте, мы — Вторая преторианская когорта, лучшие парни во всей Императорской гвардии. А теперь давайте покажем этим сирийским бездельникам, почему!

Он с диким ревом рванул жезлом в ​​воздух, и преторианцы последовали его примеру, нанеся воображаемый удар закругленными наконечниками своих тренировочных пилумов в небо, проревев свой боевой клич. Макрон подбодривал их еще мгновение, прежде чем отвернулся и зашагал обратно, чтобы присоединиться к Катону и его собаке. Оставшееся ухо Кассия насторожилось при звуках криков, и теперь он снова встал на четыре лапы, его задняя часть покачивалась, а его пушистый хвост метался из стороны в сторону. Катон снял с пояса прочный кожаный поводок и привязал его к обшитому железом ошейнику собаки, пробормотав: — Ты не можешь есть сирийцев… Плохо для морального духа.

Крепко ухватив поводок, он выпрямился и посмотрел через открытое пространство на сирийцев. Центурионы и опционы были заняты выстраиванием своих людей в линию фронта напротив вала. Катон увидел, что шеренги были плохо выровнены, даже когда офицеры толкали и