Русь в IX и X веках - Владимир Анатольевич Паршин Страница 2

[22]. Следующим шагом в изучении источника стали публикации С.А. Иванова (включая Армянское Житие — АЖ). Он сделал вывод, что первоначальное Житие Стефана было составлено в конце VIII — начале IX в., вероятно, преемником святого — Филаретом. Подробные комментарии по данному вопросу даны в [99]. Отмечается, что в ГЖ первоначальный текст был кратким, с большими лакунами, без чудес, лишь контурный в сюжетном отношении. Но в целом грамотным, с правильными морфологией, синтаксисом, понятными оборотами речи. Язык остальных приписок на полях Сугдейского синаксаря — полная противоположность (провинциальный, вульгарно-греческий с многочисленными варваризмами). О времени составления и содержание протографа говорится, что древнейший вариант Жития Стефана Сурожского был составлен в иконоборческую эпоху. Его появление следует датировать приблизительно периодом между 765 и 787 гг. А учитывая, что Житие составлялось под канонизацию Стефана и с момента смерти и до канонизации должно было пройти некоторое время, то искомая дата составления протографа укладывается в промежуток между 770 и 775 гг. Комментаторы считают, что если исключить из сохранившихся текстов источника заимствования, явно более поздние рассказы, то от древнейшего извода сохранились основные моменты, относящиеся к рождению Стефана в каппадокийском селе Морисава (Мориваса); уходу из Каппадокии и появление в Константинополе в 15-18-летнем возрасте, в период правления Феодосия III и патриарха Германа (715–717 гг.); присылке Константином V Стефана на сугдейскую кафедру; сюжету с Юрием Тарханом (хазарский командующий); истории с Филаретом; исцелению Ефрема. Иные сюжеты не могут быть однозначно отнесены к протографу.

В пост-иконоборческий период Житие Стефана Сурожского было переработано. Были предприняты две попытки отредактировать первоначальное Житие. Появляется вставка, в которой говорится, что мало лет спустя по смерти св. Стефана, когда на епископском столе сидел преемник Стефана Филарет, является в Крыму русская рать из Новгорода под начальством Бравлина. Заметим, что во вставке нет никаких намеков на Великий Новгород (как это отражено в ряде работ). При этом появляется слово русская (не имевшее хождения во время Стефана (см. комментарий А.Я. Гаркави по Севилье в 844 г.). Только в X в. св. Стефан Сурожский приобретает черты покровителя и защитника Сугдеи. На это указывает сюжет о нашествии Бравлина-Пролиса, в котором Святой выступает как небесный защитник города, который карает и наставляет на путь истинный язычников и варваров, пытающихся принести вред городу и его жителям. Этот сюжет, по мнению исследователей, был создан не позднее 2-ой половины X в.

Анализ версий (ЦСЖ и АЖ) приведен в [99] и поэтому нет необходимости его повторять. Хотя общая канва сюжета о нападении схожа в различных вариантах Жития, все же присутствуют серьезные различия в подробностях. Отмечается не только разный маршрут нападения, но и имена предводителей, наименование церкви, последствий для предводителя нападавших. Интересен также комментарий Ф. Вестберга [23], который пишет, что неясно, овладел ли Бравлин кроме Сурожа также крепостями Корсунь и Керчь. Он отмечает, что Херсон и Боспор могут означать как города, так и области, т. к. такое словоупотребление встречается, например, у Константина Багрянородного. Поэтому ученый считает немыслимым, чтобы русское войско, как бы ни было оно сильно, в один прием завоевало все крымское побережье с такими твердынями, какими были Корсунь и Керчь. В качестве аргумента он вспоминает упорную и долговременную борьбу, какую здесь вели русские князья, пока Владимир не взял Корсунь в 989 году. А отнять восточную хазарскую часть Крыма удалось русским только в 1016 г. Так что и это упоминание при корректном отношении к материалу не может быть принято к рассмотрению до общепринятого решения вопроса о достоверности сообщения о нападении в указанный период. Т. о., ни в VI, ни в VII, ни в VIII вв. нет ни одного корректного упоминания о руссах в хрониках и Житиях. Даже русские летописи ничего не говорят о руссах до середины IX века.

Упоминания о руссах в IX веке

Вторая четверть IX века. Упоминание о руссах относительно 2-ой четверти IX века находим в сообщениях о посольстве народа Рос; в работе ал-Хорезми (Книга картины земли), датированной между 836–847 г.; в нападении на Амастриду; в Баварском географе; в записках ал-Якуби и ал-Масуди в нападении на Испанскую Севилью.

Запись в Бертинских анналах [16] о посольстве народа Rhos датируется 18 мая 839 г., широко известна, поэтому здесь не приводится. Rhos — первый и единственный случай употребления в латинских источниках этого термина. А это означает, что до того дня франки ничего не знали о существовании такого народа. Это сообщение с XIX века вызвало непрекращающуюся дискуссию. Одни утверждают, что, если есть каган (chacanus), то был и каганат. Другие видят в тексте не титул каган, а только имя (Hakon), значит нет никакого каганата. Поскольку автор этих строк не является лингвистом, то не может дать корректную оценку ни одной из указанных точек зрения. Но он может привести некоторые аргументы как к одной, так и к другой т. зр., которые, возможно, мало известны широкой публике. Прежде всего надо отметить тот факт, что изначально титул звучит именно как ХАГАН. Этот титул был известен византийцам еще с нашествия аваров. В частности, в таком написании он отражен в Хронографии [155] Феофана исповедника (ок. 760–818), в которой сообщается, что Хаган поспешил хитростью нарушить мир.

Если проследить написание титула хаган в IX в. в латинской передаче, то увидим различные варианты — во Франкских королевских анналах под 782 г. — caganus; под 796 г. — chagan и kagan; под 805 г. — caganus; в ответном письме Людовика II византийскому императору Василию I от 871 года — chaganus; а в Бертинских анналах за 839 год — chacanus. И. Гарипзанов [180] считает, что лексему chacanus в Бертинских анналах с согласной — с- во втором слоге в противоположность — g- во всех остальных франкских источниках следует рассматривать не как титул правителя народа Rhos, а как личное имя Hakan. Ведь иначе получается два титула в одной строке: король и хакан. С этой т. зр. должно быть очевидным, что второе слово — личное имя. Интересно комментирует ситуацию историк С. Розенфельд в рецензии на книгу С.С. Беззаконова [13]. Отчего это вы сходу отвергаете саму возможность того, что византийцы восприняли дотоле неведомое им личное имя Hakon, как давно и хорошо им известный титул хаган (χαγανος), характерный, по их мнению, для народов, населяющих Скифию (не для всех, конечно, а для тех только, кто сумел подчинить своей власти другие народы, как, например, те же хазары)? В верительных речах послов короля народа рос греки услышали то, что полагали вероятным услышать от некоторых людей, прибывших из глубин этой самой Скифии. Это не что иное, как своего рода эффект ложного узнавания, в