Александр Кравчук - Галерея византийских императоров Страница 20

Умирая, он не оставил наследника трона. Кому же суждено было им стать — и по чьему выбору?

АНАСТАСИЙ

Anastasius

Ок. 430 г. — 9 июля 518 г.

Правил с 11 апреля 491 г. до смерти

АРИАДНА

10 апреля 491 года, то есть уже на следующий день после смерти Зенона, толпы столичных жителей собрались на огромном ипподроме в ожидании — кому же достанется багряница, кто станет следующим правителем? Тот же самый вопрос волновал и уже несколько часов заседавших во дворце вместе с патриархом Евфимием сановников и сенаторов.

Наконец в императорской ложе появилась вдова покойного, Ариадна. Она шла в церемониальном наряде в окружении высокопоставленных чиновников. При виде ее тут же раздались возгласы: «Дай нам православного императора!», «Да здравствует! Ариадна — победоносная августа!».

В этих выкриках горожане выражали свои симпатии к императрице, которая в тот момент единственная олицетворяла собой непрерывность династии, но одновременно в них прорывалось и охватившее всех беспокойство. В стране в то время было столько внутренних проблем, так много врагов угрожало ее границам, что от личности нового властелина империи и от того, как он будет править, зависело будущее каждого. А ведь законного наследника не было, и стать императором мог практически любой из сановников, не исключена была и возможность гражданской войны.

Когда стихли приветственные окрики, один из секретарей, стоя на ступенях ложи, зачитал воззвание Ариадны. В нем она заявляла, что, отвечая чаяниям народа, она уже поручила сановникам и сенаторам в полном согласии с отважной армией империи выбрать правителя — христианина и римлянина, наделенного всяческими достоинствами и не подверженного, насколько это возможно, свойственным человеку порокам.

Выбор этот, как далее гласило воззвание, совершенный в присутствии патриарха, должен быть честным, свободным от влияния каких-либо семейных связей и личных симпатий и антипатий, а также всяческих частных интересов, поскольку важность его для государства неоценима и от него зависит вся жизнь цивилизованного мира. Но сначала — утверждала императрица — должны состояться похороны покойного, память о котором следует свято чтить. Поэтому надо запастись терпением и не торопить с принятием решения.

Речь эта постоянно прерывалась одобрительными восклицаниями толпы в адрес императрицы и враждебными — в адрес городского префекта. Ариадна тут же поторопилась объявить, что она уже назначила нового префекта, Юлиана. Это свидетельствует о том, насколько сильна была тогда ее позиция и как послушно покорялись ее воле, хотя формально никаких прав она не имела. Однако именно она стала символом и источником власти. Затем императрица покинула ипподром и возвратилась во дворец, где совещавшиеся все еще никак не могли прийти к согласию. Нетрудно себе представить, что почти каждый (об одном из них мы точно знаем — это был брат покойного, Лонгин) жаждал быть облеченным в пурпур, поэтому все с подозрением смотрели друг на друга. Поэтому предложение одного из приближенных Ариадны доверить решение вопроса ей большинством было принято с облегчением — как единственный выход из зашедшей в тупик ситуации, и патриарх Евфимий отправился передать императрице просьбу высокого собрания.

В отличие от сановников Ариадна с решением не колебалась ни минуты, потому что она уже определилась с выбором кандидата. По ее поручению комит императорской гвардии отправился в один из частных домов, который занимал высокопоставленный придворный чиновник по имени Анастасий. Анастасия срочно доставили в консисторий (здание, где проходили заседания), и там он должен был провести ночь — еще не как император, но уже и не как частное лицо. Однако было приказано сохранить это в полной тайне.

Кем же был этот человек, в течение нескольких часов вознесшийся со средних ступеней чиновничьей карьеры на самую вершину власти?

Анастасий родился приблизительно в 430 году в городе Диррахий в Эпире (ныне Дуррес в Албании) в семье зажиточной, но не принадлежавшей к аристократии. Впоследствии, стремясь придать блеска его происхождению, в предки ему пытались записать великого полководца Помпея, за пятьсот лет до этого бывшего противником Цезаря, бои с которым он вел как раз под Диррахием. Об отце Анастасия мы ничего не знаем, зато нам известно, что мать его была ревностной манихейкой, а брат — арианином. В те времена бурных религиозных страстей подобное сосуществование в одной семье разных воззрений имело особое значение. С одной стороны, споры, которые не могли не вестись в таком доме, должны были пробудить в Анастасии тот интерес к теологии, который остался у него на всю жизнь. С другой стороны, он с детства приучался проявлять терпимость к чужим взглядам даже в таких щекотливых вопросах, а это весьма ценная и крайне редкая во все времена черта характера.

По каким ступеням поднимался в своей военной и гражданской карьере Анастасий, нам неизвестно, мы только знаем, что он входил в число придворных чиновников, которых тогда называли силенциарии (silentiarii) — то есть в буквальном переводе, те, кто следит за тишиной и порядком во дворце. Анастасий был начальником над силенциариями, но должность эта не принадлежала к числу очень высоких и была скорее почетным званием — чем-то вроде титула камергера в более близкие нам времена. Однако Анастасий не был членом сената, а это свидетельствует о том, что он не обладал достаточно большим состоянием.

В столице он был известен примерным благочестием и своим страстным увлечением теологией. Эта страсть проявлялась весьма оригинальным образом: в кафедральном соборе Святой Софии, куда он ежедневно ходил на богослужения, Анастасий регулярно произносил свои собственные проповеди, в которых явно прослеживались близкие к монофизитству взгляды.

Неудивительно, что это вызывало гнев Евфимия, который с 489 года был патриархом Константинополя и решительно поддерживал постановления Халкидонского собора. Именно по его повелению из собора не только убрали нечто вроде импровизированного амвона, с которого Анастасий читал свои проповеди, но и запретили ему даже переступать порог храма. С другой стороны, когда освободился патриарший престол в Антиохии, в качестве одной из кандидатур рассматривалась как раз кандидатура Анастасия. Он также пользовался огромным уважением городских жителей, его любили за щедрость, с какой он всегда жертвовал на благотворительные цели.

Выглядел Анастасий весьма привлекательно. Он был высоким, статным мужчиной с величественной осанкой. Особенно бросались в глаза две детали его внешности. Во-первых, он не носил бороды, а безбородых императоров в империи давным-давно не бывало. Во-вторых, с близкого расстояния его глаза казались странными — дело в том, что они были разного цвета: один синий, а другой черный.

Свойства ума и черты характера Анастасия удостоились единодушного одобрения современников. Они хвалили его прекрасную образованность, умение владеть собой и энергичность, сдерживаемую, однако, рассудительностью. Это, вне всяких сомнений, была одна из самых позитивных фигур на византийском троне, хотя его правление, по разным причинам, оказалось не совсем удачным.

Во всяком случае, стоит отметить, что императрица сделала достойный выбор. Конечно, он не был случайным. Один из источников сообщает, что они давно уже были знакомы, Анастасий пользовался огромным уважением Ариадны и всегда мог смело высказывать свое мнение в ее присутствии.

Но тут возникло одно препятствие. Протест высказал патриарх Евфимий, прекрасно помнивший проповеди Анастасия, которые слышал несколько лет назад. И он лишь тогда согласился на участие в коронации, когда будущий император подписал обязательство принять за Символ веры определения Халкидонского собора. Этот документ впоследствии хранился в архиве храма Святой Софии.

Торжественная коронация состоялась 11 апреля — сразу же после похорон Зенона. Сохранилось ее описание, и она стоит того, чтобы с ней познакомиться подробнее, поскольку это была типичная ранневизантийская коронация, ставшая образцом и примером для более поздних подобных церемоний.

Утром, покинув консисторий, Анастасий по требованию сенаторов сначала принес клятву в том, что не будет причинять вреда какой-либо особе по причине личной к ней неприязни. Он также поклялся править честно и добросовестно. Затем Анастасий направился в расположенное рядом с ипподромом здание, где надел пурпурную тунику и такую же обувь, а также богато украшенный пояс. И в этом одеянии он появился в императорской ложе.

Перед ним были выстроены воинские части с опущенными на землю знаменами. Воины подняли императора на щит и возложили на его голову солдатский шейный обруч — этот обычай возник за сто тридцать лет до описываемого события, когда в Париже провозглашали императором Юлиана, и с тех пор стал элементом церемонии. И в этот момент вверх взвились знамена и раздались громкие приветственные возгласы присутствующих.