Андрей Зайцев - Драккары Одина Страница 21

Олаф продолжал грести, не обратив на слова викинга никакого внимания. Не в первый раз они уходили в море. Хафтур понемногу выбирал брошенную в воду сеть, чувствуя под ногами небольшую качку. Олаф, развернув лодку, табанил, и вдруг одно из весел сломалось Надлом произошел как раз в том месте, как и задумывал Карн. Олаф с раздражением смотрел на обломок весла, оставшийся в его руке. Хафтур обернулся и нахмурился, но ничего не сказал. Сломанное вес­ло — не самое страшное, что могло случиться в море. Однако его внимание неожиданно привлекла вода на дне лодки. Качка была небольшая, борта лодки находились достаточно высоко над уровнем воды. В чем же дело?

Бросив сеть, Хафтур начал внимательно разглядывать днище. На корме, под гарпуном, он обнаружил выщербленную, очевидно ножом, маленькую дырочку. Вода просачивалась через нее. Викинг с удивлением отметил, что дырочка была сделана с таким расчетом, чтобы это не сразу бросилось в глаза. Кто мог это сделать?

Хафтур посмотрел на Олафа. Тот управлялся с одним веслом, пытаясь развернуть лодку. А ветер усиливался. Солн­це, клонившееся к западу, закрыли тучи. Хафтур выхватил нож и заделал отверстие в днище. Между тем лодка попала в сильное течение, и подросток уже не справлялся с ней как раньше. Хафтур молча взял у него весло и кивком головы показал на сеть.

Олаф понял. Выбирая сеть, он услышал за спиной тихое ругательство. Обернувшись, увидел, что сломалось и второе весло. Побледневший Хафтур со злостью бросил обломок в лодку. Ветер гнал их все дальше от берега.

Вот показался мыс Фарбаути, названный так в честь великана, отца Локи. Когда-то Хафтур был среди тех, кто охранял этот мыс от вторжений непрошеных гостей. Стража мыса - непростое дело. Никогда не знаешь, чего ждать. Из мрака ночи могут появиться вооруженные соседи, ищущие легкой добычи. Однако там он был готов к бою и знал, чем силен его враг.

Но сейчас он злился, понимая, что все случившееся - не­спроста. Это была схватка, но противник остался невидимым, и все его навыки воина сейчас ни к чему. Если бы они могли управлять лодкой, достаточно было направить ее на мыс. А так становилось очевидным, что лодка, подхваченная сильным течением при порывах ветра, уносится в сторону от земли.

Прошло совсем немного времени, и мыс Фарбаути остал­ся где-то далеко за их спинами. Полоска берега постепенно сливалась с поверхностью моря, покрытой пенистыми гре­бешками волн.

— Если бы у меня была шапка короля Эрика! — с досадой стукнул себя по колену Хафтур.

Лодка, подобно маленькой щепке, неслась куда-то в глу­бину темнеющего на западе пространства, где уже невозможно было отличить небо от воды. Олаф, услышав возглас викинга, вспомнил о легенде про короля Эрика, владевшего волшебной шапкой. Достаточно было ее владельцу повернуть козырек в какую-либо сторону, и ветер начинал дуть в нужном на­правлении.

—  Ложись! — крикнул мальчику Хафтур, схватив черпак.

Волны поднимались все выше, и вода захлестывала борта лодки. Вычерпывая воду, викинг с ужасающей ясностью осо­знал: замысел неизвестного полностью удался! Сломанные весла и дырка в днище — не оставляли им никакой надежды на спасение!

Прижавшись к борту на корме, Олаф припомнил свой разговор с Эгилем... «Ты не умрешь от воды и голода...» — сказал старик. Тогда слова эти показались странными, сейчас же... Они остались одни среди бушующего моря и... что же? Эгиль знал об этом? Но тогда его пророчество не сбудется. Вот она - вода... а смерть не заставит себя ждать!

Ветер крепчал, и в потемневшем небе не отыскать было ни одного просвета.

Хафтур, ругаясь, черпал и черпал воду. Он промок до нитки, и уже ничего не видел перед собой, кроме черпака и дна лодки. Зыбкая бездна под его ногами раскачивалась все сильней. Мысль о собственной смерти не пугала викинга. Но было жаль Олафа, который умрет вместе с ним, так и не успев ничего увидеть на этом свете...

Открыв глаза, Хафтур увидел в каком-то неверном, при­зрачном сиянии скалистый утес, нависающий прямо напротив лодки. Мрачные безжизненные очертания угрюмого берега напомнили о чем-то потустороннем, не имеющем отноше­ния к миру, в котором викинг жил когда-то. Неужели это Ностранд — Берег Мертвых?

Хафтур пошевелил руками и ногами, постепенно приходя в себя. Лодка лежала на узкой полоске суши, вокруг высились чернеющие скалы, вершины которых терялись в сером мутном небе. Викинг сразу все понял и приподнялся, посмотрев на корму. Олаф лежал там, заваленный рыбой, которую они не успели выбросить, когда пытались спастись.

Хафтур, встав на ноги, пробрался на корму и дотронулся до мальчика.

— Олаф! Ты меня слышишь?

Юноша открыл глаза, сильный запах рыбы ударил в нос.

— Где мы?

— Я не знаю... — Испытав облегчение от мысли, что они спаслись, викинг еще раз огляделся. Место выглядело незна­комым, да и разве могло быть иначе? Всю ночь лодку носило по океану, благо, что буря оказалась не очень сильной, потому они и не утонули.

Хафтур выбрался из лодки на берег, все еще не веря в спасение. Наверняка в селении их уже посчитали погибшими, так что расчет того, кто повредил им весла, можно сказать, оправдался. Только кто же это был?

Викинг похлопал себя по кожаному жилету. Есть!.. По старой привычке он всегда брал с собой кремень и огниво, так что надо просто обсохнуть как следует. Здесь наверняка найдется что-нибудь, пригодное для разведения костра.

Олаф последовал примеру своего учителя и выбрался на усыпанную мелкой галькой отмель, с удовольствием разминая затекшие ноги. Промокший и продрогший за долгую ночь, он сейчас не замечал ни холода, ни мрачной пустынности чужо­го берега, радуясь тому, что остался жив. Ночью, в ужасной круговерти, когда он порой просто переставал понимать, где находится, лежал с закрытыми глазами на спине и чувствовал, как погружается в глубокую яму. Странно, но это приносило облегчение. Страх смерти отступал куда-то, все происходило как во сне, зыбком и обманчивом, где все не так, как наяву, но и самой смерти не существует...

«Хочет утопить дерево, но ведь дерево не тонет...» — глухой голос Эгиля послышался будто совсем рядом. Олаф огля­делся, но здесь они были только вдвоем с викингом. Больше никого.

«Кто? Кто это?» — мысленно спрашивал Олаф, силясь что-то припомнить.

— Весла! — рассмеялся Хафтур, думая о своем — Первый раз со мной такое.

Забравшись в лодку, он откинул спутанную сеть, рыбу и внимательно осмотрел место, где он обнаружил маленькую ды­рочку. К счастью для них, ему удалось хорошо заделать ее.

— Ты видишь это, Олаф?

— Что там?

Олаф подошел к лодке и нагнулся над бортом.

— Здесь была дырка, маленькая дырка, которую сделал кто-то, мечтавший о том, чтобы мы утонули.

— Не может быть?! —- Олаф недоверчиво разглядывал дно лодки, но в ушах все еще звучал голос Эгиля. — Карн! В лодке был Карн, — сказал он и про себя добавил: «Человек из Ромейского царства...» — неужели все правда?

— Карн? Что он делал в лодке?

— Ты послал его с едой?

— Да, да... — Хафтур сопоставлял все, что ему было извест­но. Он хотел послать Айво, но Карн вызвался сам, как будто желая услужить викингу. Тогда это не вызвало подозрений, да и в чем было подозревать траля?

—   Если это сделал Карн, то зачем? — недоумевал Олаф.

— Зачем? — Хафтур сбросил с себя мокрую одежду, разложил на камнях. Даже сейчас, когда ему минуло около шестидесяти зим, его тело выглядело ничуть не хуже, чем у тридцатилетнего мужчины. Мускулы бугрились под изъеденной морской солью кожей с белыми извилистыми червячками — шрама­ми, напоминавшими о десятках жестоких схваток, в которых викингу довелось принимать участие. Хафтур был из числа везунчиков. Многие викинги его возраста уже отправились в иные миры, кто в Валгаллу, кто — к Хель. И сейчас, оказавшись на незнакомом берегу, далеко от родных мест, он с предельной ясностью сознавал, что хотели убить именно Олафа...

— Как ты вообще относишься к Карну? Ты когда-нибудь ссорился с ним?

— С Карном? — Олаф не понимал смысла вопроса. — Я его не замечал.

На память пришел их последний разговор, не очень-то дружественный, но ведь Карн тогда уже вылез из лодки.

Хафтур, однако, знал гораздо больше. Он помнил и о ночном неудавшемся покушении на жизнь Олафа, и об Ингульфе, а также о некоторых других обстоятельствах, оставшихся неизвестными юноше. Убийца бродил где-то рядом, и только присутствие Хафтура мешало исполниться его планам. Но кое-что оставалось непонятным.

Когда им был убит человек жреца Ингульфа, подумалось, что это и есть ночной убийца с финской стрелой. Однако что-то не сходилось. Ингульфу нужна была человеческая жертва. С этой целью и был похищен Олаф. Позже, когда зимой многие заболели неизвестной болезнью, Ингульф рас­пространял слухи о том, что в этом виноват найденыш. А тот, кто использовал финскую стрелу, хотел просто убить мальчишку. Так выходило, что это были разные люди. Но не слишком ли много врагов у того, кто и прожил-то на земле всего пятнад­цать зим?