Георгий Зимин - Тактика в боевых примерах: истребительная авиационная дивизия Страница 21

Командир дивизии должен был летать в годы войны на боевые задачи не вообще, чтобы были на счету боевые вылеты, а тогда, когда это было необходимо, когда особо сложная воздушная обстановка, когда в предыдущих воздушных боях его подчиненные летчики дрогнули, почувствовали неуверенность. Эта неуверенность у летного состава может привести к переоценке противника. Летчикам, например, покажется, что у противника появились новые самолеты с лучшими тактико-техническими данными, чем у наших, лучшим вооружением, что на них летают особо подготовленные летчики.

Командир дивизии должен был летать сам и тогда, когда выполнение всех этих и других заданий связано с вылетом не менее полка истребителей, к примеру, на «силовую» разведку, когда вылетает на задание полк, который частью сил вступает в воздушный бой, а частью ведет разведку. В разведке участвуют командир полка и командир дивизии.

Боевые вылеты на особо важные задания не только нужны, но и обязательны для авиационного командира.

Командир истребительной авиационной дивизии должен был всегда вылетать на непосредственное сопровождение до цели и обратно бомбардировочного корпуса двухдивизионного состава, когда сопровождение осуществлялось составом истребительной авиационной дивизии или не менее чем двумя полками. Тогда на каждую бомбардировочную дивизию на непосредственное сопровождение выделялся один истребительный авиационный полк и в ударную группу всего боевого построения выделялся истребительный полк. В этом случае командир дивизии имел возможность, находясь в ударной группе, наблюдать весь боевой порядок, видеть, как выполняют боевую задачу и [88] как ведут боевые действия отдельные эскадрильи, каждый полк в целом и, наконец, вся дивизия, выполняющая боевое задание.

Это, пожалуй, была единственная боевая задача, когда командир истребительной авиационной дивизии мог, находясь в воздухе, оценивать лично воздушную обстановку и управлять своей дивизией в полном объеме.

Что же давали командиру истребительной авиационной дивизии подобные боевые вылеты?

В воздухе он мог более точно оценить уровень подготовки, зрелость и грамотность летного состава каждой эскадрильи, их командиров, полка в целом и, конечно, командира полка. При необходимости он мог вмешаться в управление воздушным боем полка и этим учил подчиненных командиров полков и эскадрилий умению управлять боевыми действиями.

Участвуя в воздушных боях вместе с подчиненным составом различных авиаэскадрилий, неоднократно помогая в критической обстановке управлению воздушным боем, командир дивизии, кроме того, лично сбивал самолеты противника и как летчик-истребитель приобретал непререкаемый авторитет такого командира, указания которого впоследствии уже выполняются без промедления, с огромным доверием к ним. Опыт войны показал, что в самой сложной воздушной обстановке, когда численное превосходство было на стороне противника и он имел тактическое превосходство, вначале, когда неудачно складываясь начало боя и чувствовалась неуверенность в его исходе, было достаточно такому командиру сказать по радио: «Спокойно, слушать мою команду», – и появлялась уверенность у летного состава, которая затем помогала изменить ход боя.

Таковы лишь некоторые психологические аспекты сложнейшей боевой задачи, которую приходилось решать летчикам-истребителям в годы Великой Отечественной войны, завоевывать господство в воздухе.

Как уже говорилось ранее, в борьбе за господство в воздухе начиная с 1943 г. истребители широко применяли такой способ боевых действий, как «свободная охота».

Господство в воздухе в тот период войны достигалось ожесточенной борьбой в воздухе, проведением воздушных боев и сражений с авиацией противника при отражении налетов и особенно его массированных ударов по войскам на поле боя и по объектам фронтового тыла. [89]

«Свободная охота» явилась частью этой борьбы. Ее вели самые подготовленные летчики, как правило, в глубине территории, занятой противником, в районе его аэродромов и на подступах к линии фронта, на наиболее вероятных маршрутах полета авиации противника к объектам на поле боя. Такие действия для противника были неожиданными, и если был сбит самолет из боевых порядков их бомбардировщиков еще на своей территории, то это производило сильное моральное воздействие на остальные экипажи боевого порядка. Они излишне отвлекали внимание на наблюдение за воздушной обстановкой, вследствие чего снижалась точность бомбовых ударов по объектам на поле боя. Если наши «охотники» сбивали несколько бомбардировщиков, то противник сбрасывал бомбы и над своей территорией, а нередко вообще отказывался от выполнения боевого задания.

При действиях способом «свободной охоты» в районе аэродромов противника наши летчики в первую очередь уничтожали его самолеты на взлете, а также внезапными атаками на маршруте при следовании к объектам ударов. Эффективным было преследование самолетов противника «на хвосте» при возвращении их с боевого задания и при заходе на посадку. Подобная тактика действий наших «охотников» вызывала панику у противника, снижала его активность при выполнении боевых заданий, а все это помогало нашим летчикам завоевать устойчивое господство в воздухе. Для перехода к таким действиям подбирали наиболее подготовленных летчиков, обязательно хорошо слетанные пары, имеющие боевой опыт. На первом этапе группы формировались в составе 8-12 самолетов из состава полка. С ними проводили предварительный розыгрыш возможных вариантов боя, прорабатывали детально на схемах, макетах самолетов построение боевого порядка, взаимодействие звеньев, пар и тактических групп, способы поиска противника и другие вопросы.

Второе, не менее важное условие при отборе «охотников» – их личное желание.

Вести «свободную охоту» вначале могли только хорошо подготовленные для выполнения этой задачи пары и звенья. На первых этапах это была одна пара или одно звено из эскадрильи, и то не из всякой. В конце войны способом «свободной охоты» выполняли боевые задания отдельные полки и даже истребительные авиационные дивизии и корпуса. [90]

Глава третья. Прикрытие войск

В годы Великой Отечественной войны прикрытие войск на поле боя и в тактической глубине являлось для истребительной авиации одной из важнейших боевых задач. На выполнение ее фронтовые истребители произвели 47,4% всех боевых вылетов, выполненных за годы войны [92].

Накануне войны считалось, что войска будут нуждаться в прикрытии истребителями, главным образом на маршруте и в районах сосредоточения, а также при вводе в прорыв и действиях в глубине группы развития успеха [93]. Прикрытию войск непосредственно на поле боя не было уделено должного внимания.

Опыт войны заставил решительно пересмотреть это положение. С первых же дней войны усилия авиации обеих воюющих сторон сосредоточились там, где находились главные силы войск, – на поле боя и в ближайшем тылу, в 15-20 км от линии фронта. Именно в этой зоне располагались основные объекты, которые пришлось прикрывать нашей истребительной авиации.

В операциях начального периода войны невозможно было организовать надежное прикрытие наших войск от атак с воздуха. Это объяснялось недостатком сил истребительной авиации, распыленностью их применения и недоработкой вопросов взаимодействия и управления авиации и сухопутных войск. В тот период задача прикрытия войск решалась в основном способом непрерывного патрулирования истребителей в воздухе. Вылеты на [91] патрулирование составляли свыше 90% всех вылетов, затраченных на прикрытие [94].

Непрерывное патрулирование небольшими группами на широком фронте не могло обеспечить прикрытие войска от нападения авиации противника, даже в случае когда мы имели количественно равные с ним силы.

Дело в том, что командиры дивизий использовали свои истребители равномерно в течение всего дня, поднимая в воздух через определенные промежутки времени группы по 4-6 самолетов. Противник, намечая себе цель, поднимал, как правило, в воздух группу из 10-12 бомбардировщиков и 6-10 истребителей. Что могли сделать 4-6 наших истребителей против такого количества самолетов противника?

При идеально благоприятных условиях воздушного боя им удавалось рассеять противника и уничтожить несколько самолетов.

Но такое соотношение сил заставляло наших истребителей вести бой в неравных условиях, что приводило к неоправданным потерям, в лучшем случае они при самых дерзких действиях, атаках с коротких дистанций могли только сорвать прицельное бомбометание. Задача надежного прикрытия войск не решалась. Прикрытие патрулированием небольшими силами было нецелесообразно. Кроме того, нужно иметь в виду, что противник вел воздушный бой только тогда, когда он был ему выгоден. В других случаях, используя преимущество в скорости, выходил из боя. Однако даже в той сложной воздушной обстановке было немало случаев, когда истребители срывали атаки фашистских бомбардировщиков по нашим войскам.