Последние дни Константинополя. Ромеи и турки - Лыжина Светлана Страница 21

Омар-бей упал на колени, а затем повалился на землю, и Рангаве опустил меч, решив, что турки, устрашённые смертью начальника, отступят, однако исход боя их только разозлил. Согласно древним правилам победитель имел право беспрепятственно уйти, но турки забыли о правилах. Кинулись на него, как саранча, и начали рубить так яростно, что люди Рангаве не смогли помочь своему командиру. Воины Рангаве не смогли отбить даже его труп, а вместо этого вместе с людьми Джустиниани оказались вытеснены за стену, в Город и если бы не явилась помощь, никто не знает, что было бы.

- Турок много, - задумчиво проговорил воин, который рассказывал Тодорису историю о поединке. - Скоро они пришлют нам нового Омар-бея. А где мы возьмём другого Рангаве? Он у нас был один.

* * *

Яннис, которому доверили почётное дело нести кирасу, а также Юстинианис, Тодорис и оба лекаря вышли из башни и направились по стене к Пятым военным воротам, потому что близ этих ворот, на одном из пастбищ в черте Города, находился лагерь генуэзцев и походный шатёр их командира.

Янниса, к великому сожалению, в шатёр не пустили. Лекари настояли, что их пациент перед тем, как отправиться к василевсу, должен сменить повязку, а Юстинианис, как видно, не хотел, чтобы кто-то посторонний видел его в таком положении, поэтому сказал:

- Жди здесь, Джованни.

Ждать Яннису оказалось скучно. Даже Тодорис не остался с ним, потому что отправился седлать свою лошадь, пока люди предводителя генуэзцев седлали других коней.

В итоге от нечего делать мальчик снова взобрался на стену, по которой все только что ходили. Он зашёл в башню, высившуюся справа от ворот, и выглянул в окно, чтобы посмотреть на турецкий лагерь.

Из этой башни обзор открывался почти такой же, как из той, где недавно состоялась беседа, то есть ничего нового, ведь турки всё так же бездействовали. Яннис уже собрался спуститься обратно в лагерь, чтобы слоняться возле шатра, как вдруг увидел, что в углу возле двери, прямо на каменных плитах пола, лежат несколько луков и связки стрел.

Стрелять Янниса учили, но ему ещё не доводилось брать в руки большой дальнобойный лук, поэтому стало любопытно. Мальчик даже вытянул из связки одну стрелу, наложил её, как нужно, и снова подошёл к окну.

Вспомнились строки из "Илиады", где разгневанный бог, вооружившись серебряным луком, спускается с Олимпа, чтобы покарать ахейцев, осаждавших Трою. Бог, невидимый для врагов, сел вдали от ахейского лагеря и начал метать в них стрелы одну за другой. Сначала эти стрелы несли смерть собакам и мулам, а затем стали поражать людей. Запылали погребальные костры! И вот теперь Яннис, целясь из окна, думал, как хорошо быть богом - тогда твои стрелы летят, куда хочешь, и поражают без промаха.

Турецкий лагерь находился слишком далеко, чтобы стрела, даже пущенная опытной рукой, смогла достичь его, но целиться всё равно было приятно, потому что на окраине лагеря мальчик вдруг увидел огромное чёрное пятно - пепелище. Очевидно, именно здесь турки сжигали своих мертвецов.

Яннис не раз слышал, что после каждого штурма у турок было много погибших - так много, что не доставало времени зарывать, но если не зарывать, начнётся чума, поэтому во вражеском стане "запылали погребальные костры".

"Так вам и надо!" - улыбнулся стрелок, как вдруг почувствовал, что кто-то схватил его за шиворот и дёрнул прочь от окна:

- Я тебе где сказал меня ждать? - раздался гневный голос Юстинианиса.

От неожиданности Яннис уронил стрелу, но поднять не мог, потому что кто-то продолжал его держать. Это был не Юстинианис - тот стоял в дверях, одетый в парадные одежды из коричневого бархата, расшитого золотом.

- Я ведь недалеко ушёл и ненадолго, - оправдывался Яннис, силясь рассмотреть, кто его держит. Это был кто-то в латах. Судя по всему, один из генуэзцев.

- Ненадолго? - Юстинианис хмыкнул. - А сколько ты торчал у этого окна?

- А разве нельзя? Мы же в другой башне тоже смотрели из окна...

- И почти сразу отошли, - строго перебил Юстинианис. - Ты не заметил? А следовало бы. Окна простреливаются.

- Но ведь турки вон как далеко! - Яннис готовился признать свою неправоту, но сначала хотелось всё же поспорить.

- Хочешь испытывать судьбу - делай это не на моей стене, - ещё более строго произнёс Юстинианис. - Я не желаю объясняться с твоим отцом, если тебя подстрелят.

Яннис вдруг понял, что очень рискует. Сейчас Юстинианис запретит ему приходить к стенам даже в темноте. Запретит совсем. И не изменит решение. Не такой это человек.

- Я... я больше не буду, - запинаясь, проговорил мальчик. - Клянусь!

Начальник генуэзцев смягчился и, кивнув тому, кто продолжал держать Янниса за шиворот, сказал, причём на греческий:

- Ладно, Нуто, отпусти его. Нам с этим лучником надо закончить одно дело.

Мальчик, почувствовав свободу, всё же наклонился, чтобы подобрать с пола стрелу, но вдруг замер, увидев вещь, однозначно подтверждавшую слова Юстинианиса о том, что окна в башне простреливаются. На каменных плитах пола лежала ещё одна стрела! Но выглядела она совсем не так, как те, которые, связанные пучками, лежали в углу. И наконечник, и оперение - всё было другое! Хоть Яннис в этом не разбирался, но тут же понял, что стрела турецкая. А главное, что заставило так думать, это небольшой кусочек бумаги, плотно обёрнутый вокруг древка и привязанный к нему.

Предводитель генуэзцев и его помощник Нуто, увидев турецкую стрелу, насторожились, а Яннис просто оцепенел. Он вряд ли испытал бы большее потрясение, если бы эта самая стрела просвистела у него рядом с ухом. Оказалось, что враг, который вроде бы далеко, может подойти к стенам и выстрелить очень метко.

- Опять нам пишут с турецкой стороны, - пробормотал Юстинианис, когда Нуто подал ему находку.

Помолчав, предводитель генуэзцев спросил у Янниса:

- Давно это здесь?

- Не знаю.

- Когда ты вошёл сюда, её не было?

- Не знаю, - повторил мальчик и мысленно сжался, сознавая: он был так увлечён игрой в лучника, что мог и не заметить, как стрела влетела в соседнее окно. А если б действительно подстрелили?

Меж тем Юстинианис отделил послание от древка и развернул.

- Ты ведь умеешь читать? - спросил он у Янниса, который растерянно стоял посреди комнаты с луком в руках и позабыл про свою стрелу.

Вопрос привёл мальчика в чувство:

- Конечно! Я с восьми лет читаю.

- Тогда читай. - Генуэзец протянул Яннису листок, где, как оказалось, кто-то твёрдо начертал на греческом крупными буквами:

"СКОРО ВАШ ГОРОД БУДЕТ ЗАХВАЧЕН. ПРИМИТЕ СВОЮ УЧАСТЬ".

Получалось, что Юстинианис, "сведущий во всём", опять оказался прав. Штурм должен был состояться совсем скоро.

Наверное, тот, кто отправил записку, хотел предупредить защитников Города, но Яннису от этого предупреждения стало страшно. Мелькнула мысль: "Лучше б записки не было".