Грустное начало попаданства - Михаил Леккор Страница 21

Однако, перейдем по порядку.

— Сергей Александрович, как возможный претендент на императорский претендент и экономический базис. М-да. Вообще, тема для будущего разговора. Императорская семья имела имущества в личном и государственном отношении на миллиарды золотых рублей. Тех еще рублей. Современные нувориши с их наворованными миллиардами нервно курят. Но и только. Однако, перекурив, можно понять, что на сегодняшний день Романовы только теоретические наследники. Как только они внутри страны объявят претензии на имущество, то их сразу расстреляют. Максимум, на что надеются господа в Европе и товарищи в СССР, так это передел в противоположном лагере. В этом отношении Романовы лишь становятся флагом, но не собственниками.

В этом отношении, как мне кажется, лучшим выходом является открытый и бесповоротный отказ от дореволюционного имущества. Но что интересно, хе-хе, материальная база настолько большая и разнообразная, что даже если он, великий князь и император России, откажется от всего этого, то все равно крохи на какие-то миллионы золотых червонцев ему останется даже по юридическим нормам СССР. То есть получается любопытный цугцванг: с учетом двух враждебных, но заинтересованных сторон, отказываться от прав на имущества Романовых нельзя, противоположная сторона сразу захапает. Но и юридически признавать невозможно, поскольку государство в этом отношении отмечает и ценности лично Романовых.

В другой реальности из моей родимой, откуда я родом, государство сумело молча прикарманить романовское имущество. Хотя и там, в конце концов, российские власти в середине XXI века, скрепя сердцем и другими органами, все-таки признали по чуть-чуть.

А в этом мире, с учетом наличия попаданца, можно постараться получить побольше, хотя бы не сразу. Но, между прочим, уже при И.В. Сталине, а не через сто лет в будущем;

— Великий князь и император, как фактор международной обстановки и внешнеполитической инициативы СССР. Вот здесь можно и поактивнее. Но опять же, чтобы не нервировать Хозяина, отдать ему инициативу. А ведь многого можно добиться!

Запад и Восток на сей момент оказались в зловещем тупике. И он тем более тяжелый, постольку — поскольку господствующие классы это понимают, но ничего сделать или ничего не хотят или не могут. Знакомая ситуация, не правда ли?

Ведь враждебность между лагерями осталось, причем не просто идеологическая, она уже понемножку смягчается, а геополитическая, и она была и будет категорически всегда. Но ведь вражда враждой, но и сотрудничать тоже надо. И торговля может быть не только, как фактор внешнеполитической борьбы, но и взаимовыгодной.

И пусть идут обиды со времен Гражданской войны, но это прошлое, а в современности появляются новые актуальные проблемы и надо бы консолидироваться, но как? Обе стороны имеют трудности внешние и трудности внутренние, которые цепляют и ноги, и руки, сдерживая движение вперед. А тут великий князь, как новая сила и некий таинственный посредник;

— И, наконец, третье, не самое внятное и видимое, но без которого не может быть и первое, и второе. Режим И.В. Сталина на протяжение 1920-1930-х годов, как совокупность взглядов лидера страны и партии, диктатора, хоть это и встречает ряд возражений, постепенно изменяется, что дает в политической и экономической сферах медленную тенденцию от партийной общей диктатуры к непартийной личной. Конкретно говоря, И.В. Сталин переходит с большевистской классовой позиции к патриотической государственной.

Опять же в этом отношении великий князь Сергей Александрович не просто может, а должен встать на позицию патриотической аристократической силы. В прошлой реальности Вождь давал подобные сигналы, особенно в годы Великой Отечественной войны, но их некому было принять. Монархический лагерь, прежде всего, Романовы, оказались разобщены и, в принципе, не существовали и как политическая сила, и как физические персоны. А тут вот он, милый и скромный!

Сергей Александрович аж вздрогнул, когда в звенящей тишине вдруг громко щелкнул замок двери его тюремной камеры. За столом он постепенно, идя на пути мыслей, перешел в незаметной дремоте, толи мечтая, толи создавая хотя бы в голове приятное будущее. А реальность неожиданно громко разбудила.

Сколько же времени? Судя по немоте тела и приятной тяжести в голове, часы незаметно протикали и ему надо идти в Кремль. Или его должны были отвести под конвоем, что в данном случае одно и тоже.

В проеме двери он увидел двух незнакомцев. В военной форме, но не в НКВД. «Это точно за мной», — понял Сергей. Рискнул, спросил шепотом у надзирателя:

— А который уже час?

Тюремщик поморщился — говорить ему с заключенным не то что не хотелось, было категорически нельзя ведомственными инструкциями. Но ведь и спросил он, в общем, пустяк. И он тоже шепотом и незаметно от кремлевских посланников сказал:

— Третий час уже, поторапливайтесь!

Вот это он, так сказать, поспал! Или пребывал в мечтательных эмпиреях? Но все равно сумел отключиться!

Хотя надзиратель его мягко, но настойчиво поторапливал, он нашел возможность накоротке умыться холодной водой и плотно утереться суровым полотенцем. Да ему выдали сегодня полотенце! Простое, холщевое, в черными штампами казенных печатей НКВД, но ведь выдали! Так то арестантам обычно не давали, не положено! О воздух вон сушите кожу, не баре. Но тут нашли исключение, а он немедленно нашел ему применение, ведь на прием к И.В. Сталину надо явиться чистым и одухотворенным!

В отличие от надзирателя, кремлевские посланники его не торопили, но, увидев, что он готов, задерживаться не стали. Сергею это понравилось. Раз вежливо, значит, имеют соответствующие инструкции. Это хорошо, по крайней мере, мордой о стол его не встретят. Ежов, какой бы нечистоплотный он не был, пока работает чисто и эффектно. Хотя расслабляться ему не следует, но спасибо Николая Ивановичу он должен сказать.

И опять темные непонятные коридоры, постоянно блуждающие и уходящие в сторону, меняющие друг на друга. Постоянные посты, не задерживающие спутников, и его самого, скромного узника, в этот раз направляющегося к самому Вождю. А в конце автомобиль, но не тюремный угрожающий «воронок». А изысканный, хотя и внешне тяжеловатый «Мерседес». На нем и поехали, хотя от Лубянки до Кремля расстояние небольшое.

Впрочем, «Мерседес» был красив, но вот ехать Сергею не понравилось. Его посадили на заднюю скамейку и с обоих сторон подперли телами спутников. Так, что и не пошевелишься и даже глубоко не вздохнешь. Ладно хоть ехали недолго, считанные минуты. А потом вновь скорая ходьба. И вот уже известные помещения и приемная с А.Н. Поскребышевым.

Здесь к нему подошел очередной незнакомец, коротко, одним движением