Зенобия из рода Клеопатры - Анатолий Гаврилович Ильяхов Страница 22

***

Через полгода в Сенате зачитали письмо из Галлии от Аврелиана:

«Император Домиций Аврелиан Луций Кринит — Сенату.

По божественному знаку свыше, указывающему путь к процветанию Отечества, я беру власть над Римом и римским народом».

Глава пятая

ВЫБОР СДЕЛАН

НЕУСТРАШИМАЯ

После принятия решения занять царский престол все дни и месяцы Зенобия ощущала реальную угрозу в отношении себя и сына Вабааллата. Гал-лиен не простит такой шаг. Римские императоры и прежде не оставляли безнаказанными подобные вызовы не только от врагов или сателлитов, но даже от союзников, кем до последнего времени доводилось быть Пальмирскому царству. А если случалось, «виновник» непременно появлялся в Риме с униженными объяснениями, подкрепляя доводы ценными дарами… Зенобия имела в виду и такой шаг.

Понимая её сомнения, Лонгин советовал остерегаться:

— В Риме тебя ждут, непременно. Но с твоей стороны будет верхом неразумия играть с огнём. В данном случае огонь смертельный, это ненависть Галлиена к твоему супругу, а теперь к тебе. Он полон зависти и страха потерять свой престол. Император слишком мстителен, чтобы простить неповиновение. И дары твои, сколь бесценными ни будут, не помогут по простой причине — Галлиен не человек, а продырявленная бочка: сколько в неё ни вливай — бочка всё так же пуста.

Слова советника не убедили Зенобию.

— Однажды ты мне сказал, что рыбаки терпят морские брызги, чтобы поймать себе улов, даже мелкую рыбёшку. Почему мне не стерпеть его гнев, чтобы удержать в руках свою уже пойманную большую рыбу?

Лонгин осуждающе покачал головой.

— Кто видел Галлиена вблизи, рассказывал, что шея у него короткая, как у волка. Ещё Аристотель заметил связь характера человека с повадками животных. То, о чём я говорю, свидетельствует о коварстве Галлиена. К этому стоит добавить свисающие у него под глазами мешки и розовые щёки, угадывающие в нём неисправимого пьяницу. А непомерная волосатость и плоский нос говорят о похотливости, как у петуха. Вот и подумай, царица, нужно ли тебе довериться императору со столь порочными чертами?

Зенобия недовольно пожала плечами; серебряные подвески на ушах мелодично отозвались.

— Тогда, как быть?

— Принимать решение — дело правителя. Я же могу только советовать. Мой совет: остерегайся Рима, но не устрашись. Мне довелось на Играх в Олимпии наблюдать кулачного бойца, на победу которого никто не ставил. А он не уступал сильному противнику потому, что всё время опережал его удары. Наука любого боя учит — того, кто презирает трудности и храбро принимает вызов, одолеть невозможно. Если ты в самом начале испугаешься, отшатнешься и отступишь, навсегда потеряешь веру в себя. И тогда сила и могущество Рима покажутся тебе непреодолимыми и грозными, после чего на тебя обрушатся сильнейшие удары, и не только от римлян.

Лонгин замолчал, подбирая приемлемые слова, затем решительно продолжил:

— Тебе следовало бы действовать по-иному. Например, как человек поступает с огнём: схватится с ним смело — успеешь погасить до большого пожара, а если с опаской присматриваться и ни на что не решаться — можно сильно обжечься и больших бед дождаться. Так подчас обжигаются дети, когда, играя, пытаются с пугливостью погасить пламя.

Лонгин оставил царицу в глубоких размышлениях, не уверенный, что она последует его советам. На следующий день Зенобия надумала, как поступить. Поручила служанке найти Лонгина, а когда он явился, приказала:

— Готовь письмо Галлиену. Пиши, что Пальмира остаётся союзником Рима и пальмирцы вместе с царём, как прежде, почитают власть римского императора. Но поскольку в Сирии существуют те же традиции, какие приняты у римлян, народ возвёл на престол законного сына и наследника Одената. До совершеннолетия Вабааллата управление царством доверено его матери, царице Зенобии.

Советник с удовлетворением выслушал, поклонился и вышел. Добравшись до своего рабочего места во дворце, старательно выписывал текст «кровью дракона», киноварью, на пергаменте. Пергамент по такому случаю особый, из кожи козленка, очищенной, выскобленной, натертой до гладкости и отполированной мелом. При этом помнил наставления царицы:

— Найди для Галлиена слова, которые не дадут ему повода сомневаться в моих намерениях и прежнем добром отношении к Риму. Пусть он не разуверится в том, что Пальмира не изменит договорам о дружбе с Римом.

***

Император Галлиен удивил придворное окружение тем, что после прочтения в Сенате послания царицы Пальмиры больше не захотел ничего плохого слушать о Зенобии. Оставалось непонятным, осознавал ли он опасность её дерзости или был погружён в другие важные дела. Однако вскоре прислал гонца с поручением царице.

Оказалось, что соседняя с Пальмирой провинция взбунтовалась, недовольная поборами римской администрации. Галлиену недосуг заниматься «мелочами», поэтому просил «навести порядок» царицу Зенобию. Она охотно откликнулась, но попросила императора прислать в качестве помощи вооружение и тысячу легионеров. Ещё попросила отпускать в Пальмиру ветеранов, отслуживших срок в римской армии. Она писала императору:

«…Юноши из сирийских семей с большим желанием будут учиться военному делу ради служения римским императорам».

Галлиен не смог отказать подобным просьбам, после чего Зенобия, возглавив карательную экспедицию, справилась с поручением. В ответ из Сената пришло благодарственное письмо, где предлагалось передать в римскую казну военную добычу вместе с налогами и контрибуцией, взысканными с «примирённой» провинции. Царица затеяла длительную переписку с Римом, объясняя, что деньги и ценности ушли на жалованье войску.

И опять у Галлиена не возникло беспокойства. Он не обращал внимания на действия Зенобии, позволяя безнаказанно продолжать «свою игру» в удовлетворение личных амбиций. При этом царица не обостряла отношений с местной римской администрацией, чем не только возвышала авторитет среди пальмирцев, но ещё заставляла соседние государства, вассалов Рима, считаться с её политикой, бояться. Прошло достаточно времени, пока римляне поняли, что Пальмира если ещё не угрожает Риму, то осмеливается нарушать их монополию в регионе.

***

В Пальмиру пришло сообщение, что командиры из ближайшего окружения Галлиена убили его во время похода, устроив ночью ложную суматоху. В этом, возможно, некоторое участие принял военачальник Аврелиан, любимец армии. На престоле сменилась череда самозваных императоров, пока «любимец» не заявил свои права.

Пользуясь благоприятными для Пальмиры обстоятельствами, Зенобия занялась укреплением собственного влияния в Сирии и вокруг неё. Советник Лонгин предупреждал, что власть можно удержать при сильной армии, верной царю, поэтому она не скупилась на жалованье военным, платила серебром и золотом, оставляла на делёж военную добычу, раздавала командирам звания,