Юрий Борев - Фарисея. Послесталинская эпоха в преданиях и анекдотах Страница 23

— Партия всё предусмотрела: полетят ночью.

— В чём разница между Богом и Брежневым?

— Бог безгранично милосерден, а Брежнев — немилосердно ограничен.

Введение

О табуретке заметки редки.У нашей соседкиЕсть две табуретки.

Глава I. Табуретка в свете идеала

Без места однажды я ехал в метро.Вдруг — эврика! — даже рукамивсплеснул.Стул в идеале — это трон,Табуретка в идеале — это стул.

Глава II. Социальный аспект проблемы

Сидящий на тронеНе ездит в метро,А в личном вагонеИ в личном авто.

Заключение

Выводы наши крайне новы:Трон — это место для антиголовы.В итоге даётся формулировка закона:Табуретка надёжней и выше трона.

Во время торжественной встречи космонавтов на Брежнева было совершено покушение. У въезда в Кремль с Каменного моста от толпы отделился молодой военный — потом выяснилась его фамилия — Ильин и сделал несколько выстрелов в пассажиров «Чайки». Шофёр был убит, космонавты ранены. Брежнева в этой машине не оказалось. Его везли через другие кремлёвские ворота. Техника импровизации маршрута была отработана ещё при Сталине. Телевидение транслировало встречу космонавтов на всю страну. Объектив камеры был направлен на приближающийся автомобиль. И вдруг в кадре замелькали стены домов, крыши, небо — это оператор молниеносно вскинул камеру За то, что телезрители не увидели инцидента, оператор был награждён. (Ленинградского рабочего, стрелявшего во время ноябрьской демонстрации 1990 года, увидел весь мир — критерии профессионализма журналистов изменились).

Ильина сбил подоспевший мотоциклист эскорта. Его арестовали. Говорили, что во время допросов он выказал большую эрудицию и блестящее знание трудов Маркса, Энгельса и Ленина. Его поместили в психиатрическую больницу, откуда он вышел только на пятом году перестройки.

Материалы об этом покушении были обнародованы незадолго до выстрелов 7 ноября 1990 года.

На Брежнева совершено покушение. Террориста схватили и стали разыскивать его брата, который сказал: «Мы пойдём другим путём».

— Почему стреляют?

— Салют. К нам в Прагу Брежнев приехал.

— Что, сразу попасть не могут?

Мать Брежнева приехала к сыну в гости, посмотрела и расплакалась: «А вдруг снова придут красные?»

Пришёл человек в ЦК и просит:

— Покажите мне «это».

— Что «это»?

— То, о котором поют: «И как один умрём в борьбе за это».

Бродячий сюжет времён крепостного права. Барин-самодур велит лакею заменить кашу. Приносит — не такая. Приносит ещё — опять не такая. «Ступай снова». Лакей: «Тьфу!» — постоял за дверью и вернулся. «Вот теперь такая!»

Один член-корреспондент Академии наук, бывший работник аппарата ЦК, рассказывал, как он писал текст доклада Брежнева. Передаёт ответственному лицу. Ответственное лицо возвращает без замечаний. И так шесть раз. Он плюнул и принёс первоначальный вариант — приняли.

Подгорный вешает Брежневу орден и шутит:

— Я тебя уколю.

— А я не боюсь. — Потом поворачивается к соратникам: — Ну как?

Все выражают восторг.

— Леонид Ильич, идём к коммунизму, а есть нечего!

— А в дороге кормить никто не обещал.

Выпустили марки с изображением Брежнева, но они не приклеивались к конвертам: одни так усердно лизали, что слизывали весь клей, а другие плевали, но не на ту сторону.

Брежнев — бормотуха «пять звёздочек».

Брежнев звонит по телефону: «Алло, с вами говорит дорогой Леонид Ильич».

Речи Брежнева печатали полным текстом многие иностранные газеты — за космические суммы нами покупались целые полосы, предназначенные для рекламы.

Во время доклада Брежнева поймали шпиона: он слушал.

Петька и Чапаев делегаты съезда. Слушают доклад и смеются. К ним подходит человек в штатском:

— Как вы себя ведёте во время доклада Леонида Ильича!

— Ой, а мы думали, это Райкин!

Брежневу представили список кандидатов в раввины московской синагоги. Он возмутился: «Одни евреи!»

— Папа, расскажи мне историю евреев.

— Сначала были фараоны и евреи. Фараоны стремились уничтожить евреев: фараоны исчезли, евреи остались. Потом были древние римляне. Они тоже хотели уничтожить евреев: Древний Рим исчез — евреи остались. Потом евреев преследовала инквизиция: инквизиция исчезла — евреи остались. Потом фашисты истребляли евреев. Фашисты исчезли — евреи остались. Теперь Брежнев притесняет евреев.

— Что это значит, папа?

— Что мы вышли в полуфинал.

ГЕРОИЧЕСКИЕ СОРАТНИКИ

Кремль — фешенебельный дом для престарелых.

Выступает Брежнев: «Предлагаю вывести товарища Пельше из Политбюро, потому что он сам себя не узнаёт, я ему говорю: „Здравствуйте, товарищ Пельше!“ А он отвечает: „Здравствуйте, Леонид Ильич, только я не Пельше“. А товарищ Громыко впал в детство: взял с моего стола резинового ослика. У всех членов Политбюро старческий склероз. Вчера на похоронах товарища Гречко — кстати, почему его нет? — когда заиграла музыка, никто кроме меня не сообразил, что нужно пригласить даму».

Брежнев говорит Суслову: «Андропов явно стукач».

Брежнев спрашивает у Суслова:

— Ты «Малую землю» читал?

— Да, читал, два раза. Очень понравилось.

— Надо и мне почитать.

Один хозяйственник попросил у Микояна триста тысяч для развёртывания работ. Микоян обиделся: «Если бы он попросил три миллиона — я бы дал. А триста тысяч — это не мой уровень!»

Косыгин задаёт Брежневу загадку:

— Кто такой: сын моей матери, но не я? Брежнев долго думает. Наконец признаётся:

— Не знаю.

— Мой брат.

Брежнев идёт к Подгорному и говорит:

— Отгадай загадку: кто такой сын моей матери, но не я?

— Не знаю.

— Дурак! Это брат Косыгина.

Косыгин принимает английского парламентария и спрашивает:

— Сколько получает английский премьер?

— Десять тысяч фунтов.

— Какая растрата народных денег! Вот наш руководитель — товарищ Брежнев — получает всего триста рублей.

— Да он и у нас не больше бы получал.

Здание ТАСС у Никитских ворот, решённое как башня должно было служить архитектурной доминантой бульварного кольца и рифмоваться с высотным зданием на площади Восстания и с силуэтом Кремля. Но вождь Москвы Гришин на стадии проекта урезал здание, и оно превратилось в уродливый обрубок.

Секретарь Ленинградского обкома Романов пришёл на заседание Политбюро в коричневой туфле на правой и в серой на левой ноге. Брежнев сказал, что неудобно в таком виде являться, и отправил переобуться. Романов вернулся в тех же туфлях и сказал: «Дома тоже одна коричневая и одна серая».

Романов гулял свадьбу своей дочери. Стол был сервирован царской посудой, взятой из Эрмитажа. Немало её расколотили развеселившиеся гости на счастье молодых. Старые ленинградские большевики написали в ЦК, что пора свергать ещё одного Романова.

Романов провёл дорогу на Охту по военному кладбищу 1812 года.

Романов пожаловал на концерт Пугачёвой. Исполняя «Всё могут короли», Алла Борисовна обращалась к «царской ложе». Романов покинул зал со словами: «Больше в Ленинград не пускать!»

На IV въезде Союза писателей Азербайджана присутствовал Алиев. Когда докладчик по поэзии Шамиль Салманов сказал: «Сложный и противоречивый путь прошёл лирический герой Расула Рзы…» Алиев вмешался: «В каком обществе жил этот герой, что его жизнь была противоречивой и сложной?!» И спросил у зала: «Кто говорит правильно я или он?» Раздались аплодисменты.

Рассказывали, что перед приездом в Баку Генерального секретаря Алиев позвонил директору ювелирного завода и потребовал лучший бриллиант. Директор спросил: «А как я его оформлю?» — «Как хочешь, это твоё партийное задание», — ответил Алиев. Бриллиант директор дал, но, не представляя, как за него отчитаться, покончил с собой.