Кен Фоллетт - Галки Страница 23

Видимо, мадемуазель Лема не замужем. Она может быть молодой женщиной, унаследовавшей дом от родителей, незамужней женщиной постарше, которая ищет мужа, или пожилой старой девой. Пожалуй, стоит взять с собой женщину, решил он.

Он вернулся в спальню. Сидя на кровати, Стефания расчесывала свои пышные рыжие волосы, над простыней свисали груди. Она неплохо знает, как быть соблазнительной. Но Дитер сумел подавить искушение лечь в постель.

— Мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделала, — сказал он.

— Я все для тебя сделаю.

— Все? — Сев на кровать, он коснулся ее голого плеча. — Ты бы смотрела, как я занимаюсь любовью с другой женщиной?

— Конечно, — сказала она. — Я бы лизала ей соски, пока бы ты занимался с ней любовью.

— Ты будешь, я знаю, — довольно засмеялся он. У него и раньше были любовницы, но совсем не такие. — Но тут дело другое. Я хочу, чтобы ты была со мной, когда я буду арестовывать одну женщину из Сопротивления.

На ее лице не отразилось никаких эмоций.

— Отлично, — сказала она.

Дитеру хотелось выжать из нее какую-то реакцию, спросить, что она чувствует и уверена ли она, что это ей понравится, но он все же решил, что лучше принять ее уступчивость за чистую монету.

— Спасибо, — сказал он и вернулся в гостиную.

Мадемуазель Лема, может, и живет одна, но вокруг дома могут толпиться вооруженные до зубов агенты Сопротивления. Ему нужна некоторая поддержка. Полистав свою записную книжку, он дал гостиничному оператору номер телефона Роммеля в Ла-Рош-Гийон.

Когда немцы только оккупировали Францию, французская телефонная сеть была перегружена. С тех пор немцы обновили оборудование, добавили тысячи километров кабеля и установили автоматические коммутаторы. Система все равно работала с перегрузкой, но стала гораздо лучше.

Он попросил к телефону адъютанта Роммеля майора Гёделя. Мгновение спустя в трубке послышался знакомый отчетливый голос:

— Гёдель.

— Это Дитер Франк, — сказал он. — Как идут дела, Вальтер?

— Дел очень много, — твердо сказал тот. — Так в чем проблема?

— Я тут быстро продвигаюсь вперед. Я не могу сообщить подробности, так как говорю по гостиничному телефону, но я вот-вот арестую по меньшей мере одного шпиона, а может, и нескольких. Я подумал, что фельдмаршал захочет об этом узнать.

— Я ему передам.

— Но мне может понадобиться некоторая помощь. Я работаю всего с одним-единственным лейтенантом. Я в таком отчаянном положении, что мне помогает моя французская любовница.

— Это кажется неразумным.

— О, она вполне надежна. Но от нее вряд ли будет много пользы при столкновении с хорошо подготовленными террористами. Вы не можете дать мне с полдюжины толковых людей?

— Обратитесь в гестапо — оно для этого и существует.

— Они ненадежны. Вы же знаете, что они сотрудничают с нами с большой неохотой. Мне нужны люди, на которых можно положиться.

— Об этом не может быть и речи, — сказал Гёдель.

— Послушайте, Вальтер, вы же знаете, какое значение этому придает Роммель — он поручил мне эту работу, чтобы гарантировать, что Сопротивление не сможет подорвать нашу мобильность.

— Да. Но фельдмаршал ожидает, что вы выполните ее без отвлечения боевых подразделений.

— Я не уверен, что справлюсь.

— Господи, да что вы в самом деле! — Гёдель повысил голос. — Мы собираемся защищать все Атлантическое побережье с горсткой солдат, а вас окружают физически крепкие люди, которые не находят себе лучшего занятия, чем ловить перепуганных старых евреев. Занимайтесь делом и не надоедайте мне! — В трубке раздался щелчок.

Дитер был встревожен — обычно Гёдель не выходит из себя. Несомненно, они все нервничают из-за угрозы вторжения. Тем не менее результат ясен — Дитер должен полагаться только на себя.

Вдохнув, он позвонил в шато Сан-Сесиля и вызвал Вилли Вебера.

— Я собираюсь произвести облаву в доме, где находятся агенты Сопротивления, — сказал он. — Мне могут понадобиться твои тяжеловесы. Ты можешь послать четырех человек на машине в гостиницу «Франкфурт»? Или мне опять нужно звонить Роммелю?

Угроза была ненужной. Вебер и сам хотел, чтобы его люди участвовали в операции — в этом случае гестапо могло записать все успехи себе в актив. Он обещал прислать машину через полчаса.

Работа с гестапо беспокоила Дитера — этих людей он не мог контролировать. Но у него не было выбора.

Начав бриться, он включил радиоприемник, настроенный на немецкую радиостанцию, и узнал о первой танковой битве на Тихоокеанском театре военных действий, развернувшейся вчера на острове Биак. Оккупационные японские войска оттеснили обратно на побережье силы вторгшейся на остров 162-й американской пехотной дивизии. Сбросьте их в море, подумал Дитер.

Он надел темно-серый шерстяной костюм, изящную хлопчатобумажную сорочку в светло-серую полоску и черный галстук с маленькими белыми крапинками. Крапинки были не нанесены на ткань сверху, а вплетены в нее, и эта деталь Дитеру очень нравилась. Немного подумав, он снял пиджак и надел наплечную кобуру. Достав из бюро автоматический пистолет «Вальтер-Р38», он опустил его в кобуру и снова надел пиджак.

Сидя с чашкой кофе в руках, он смотрел, как Стефания одевается. Французы делают лучшее в мире белье, подумал он, когда она надела шелковые трусики цвета густых сливок. Он любил смотреть, как она натягивает чулки, разглаживая их на бедрах.

— И почему только старые мастера не запечатлели этот момент? — сказал он.

— Потому что женщины эпохи Возрождения не носили легких шелковых чулок, — сказала Стефания.

Когда она закончила одеваться, они вышли из номера.

Ганс Гессе ждал возле гостиницы с «испано-сюизой». Молодой человек смотрел на Стефанию с благоговейным восхищением. Для него она была бесконечно желанной и в то же время абсолютно недосягаемой. Это напоминало Дитеру бедную женщину, разглядывающую витрину «Картье».

За машиной Дитера стоял черный «ситроен» марки «траксьон-авант» с четырьмя гестаповцами в штатском. Как мог заметить Дитер, майор Вебер решил приехать сам — он сидел на переднем пассажирском сиденье «ситроена» в зеленом твидовом костюме, в котором походил на фермера, направляющегося в церковь.

— Следуйте за мной, — сказал ему Дитер. — Когда мы приедем, просьба оставаться в машине до тех пор, пока я не позову.

— Где ты, черт возьми, взял такую машину? — спросил Вебер.

— Это была взятка от одного еврея, — сказал Дитер. — Я помог ему бежать в Америку.

Вебер недоверчиво фыркнул, хотя это было чистой правдой.

С такими людьми, как Вебер, лучше всего вести себя как можно нахальнее. Если бы Дитер попытался спрятать от него Стефанию, Вебер сразу бы заподозрил, что она еврейка, и мог бы начать расследование. Но так как Дитер выставлял ее напоказ, то подобная мысль у Вебера никогда бы не появилась.

Ганс сел за руль, и они отправились на рю дю Буа.

Несмотря на то что Реймс был довольно крупным окружным центром с населением более 100 тысяч человек, машины на улицах встречались очень редко. Ими пользовались лишь по служебной необходимости — полиция, врачи, пожарные и, конечно, немцы. Горожане передвигались на велосипедах или пешком. Бензин могли получать поставщики продуктов и других товаров первой необходимости, но многие товары доставлялись гужевым транспортом. Главной отраслью здесь было производство шампанского. Дитер любил шампанское во всех видах: более старые марочные вина, более свежие невинтажные легкие сорта, изысканное «белое из белых», полусухие десертные разновидности — даже розовое игристое, любимое парижскими куртизанками.

Рю дю Буа оказалась приятной тенистой улицей на окраине Реймса. Ганс остановился у высокого дома в самом ее конце, с небольшим внутренним двором с одной стороны. Это был дом мадемуазель Лема. Сможет ли Дитер сломить ее дух? С женщинами обычно труднее, чем с мужчинами. Они кричат и плачут, но держатся дольше. С женщинами он иногда терпел неудачу, чего с мужчинами никогда не случалось. Если вот эта его переиграет, расследование провалится.

— Приходи, когда я махну тебе рукой, — выйдя из машины, сказал он Стефании. Веберовский «ситроен» остановился сзади, но гестаповцы остались в машине, как им было приказано.

Дитер заглянул во внутренний двор. Здесь находился гараж. За ним виднелся небольшой сад с живой изгородью, прямоугольными клумбами и хорошо прибранной гравийной дорожкой. Владелец явно отличался аккуратностью.

Перед входной дверью висела старомодная красно-желтая веревка. Потянув за нее, Дитер услышал в доме металлический звон механического звонка.

Открывшей дверь женщине было около шестидесяти лет. Седые волосы были закреплены на затылке черепаховым гребнем. Поверх голубого платья в цветочек был надет накрахмаленный белый фартук.