Кристиан Камерон - Тиран Страница 24

Архонт потеребил бороду. Мемнон молча смотрел на золотую лампу над головой Киния. Молчание затянулось.

— Вы оба будете гиппархами, — сказал наконец архонт. — Вот мое решение. Мой закон. Вы равны. Если он не захочет к тебе прислушиваться, возможно, ты предоставишь решить мне. И еще одно… — Он поднял руку, предупреждая возражения Киния. — Время от времени ты, несомненно, будешь узнавать от этих людей слухи о заговоре против меня. Ты будешь передавать мне эти слухи. Ты завоюешь доверие горожан, чтобы они всем с тобой делились. Таким образом ты укрепишь мою власть над городом и сам город. Понятно? — Он снова понизил голос. — А если эти люди откажутся приходить на сборы или не будут тебе повиноваться, это преступление. Так считалось в этом городе задолго до моего правления. О каждом таком случае ты будешь немедленно докладывать мне.

Настала очередь Киния молчать. В сущности ему предлагали доносить на собственных воинов, и это предложение показалось ему столь отвратительным, что он готов был дать несдержанный ответ. С другой стороны, каждый воин, который служит тирану, должен ожидать чего-то подобного. Киний сопоставлял — что выгодно его людям и ему самому, каков его взгляд на себя как на человека чести.

— Я сообщу тебе, если сочту, что кто-то злоумышляет против города, — осторожно сказал он. Выбор слов свидетельствовал о том, что Киний брал уроки риторики. — Или совершает серьезное преступление.

Если архонт и почувствовал осторожность этого ответа, он ничем это не выдал.

— Хорошо. Я рад, что ты не потребовал в оплату ничего чрезвычайного. Чего ты ждешь для себя?

— Того, что ты сам обещал в своем письме.

— Пожалуйста, обрати внимание, что я ничего не удерживаю с тебя за пятьдесят дней опоздания. — Голос архонта стал теплым, дружелюбным. — Я начинаю платить твоим людям с того дня, как они вступили в наши земли.

— Спасибо за щедрость, архонт. — Кинию хотелось поскорее уйти от этого запаха жаровни и обстановки ограничений и страха. — Когда приступать?

— Ты уже приступил, когда явился ко мне. Думаю, у меня вскоре появятся поручения для твоих людей. На следующий после праздника Аполлона день я созываю гиппеев. У них в обычае в девятом часу являться на ипподром для парада. Сообщи мне имена всех, кто не явится на сбор. Кир предоставит тебе полный список. — Он махнул рукой, освобождая Киния. — Ожидаю от тебя великих деяний, Киний, — теперь, когда ты уже прибыл.

Киний не торопился.

— Как я должен обращаться к тебе?

— Как к архонту — всегда.

Архонт опустил голову и снова махнул рукой.

Даже Александра его военачальники зовут по имени. А ведь он провозгласил себя богом. Киний позволил себе улыбнуться.

— Хорошо, архонт.

Он повернулся и вышел.

Никий ждал его с двумя тяжелыми кожаными мешками и свитком. Диодор через закрывающуюся дверь посмотрел на это золото и присвистнул.

— Нас наняли.

Выйдя из комнаты, Киний сразу подумал о том, как много должен был сказать и не сказал, и о том, чего говорить не следовало. Он взял один мешок с монетами и сунул свиток за пояс, на котором висит меч; сам меч он получил назад у стражника. Стражник вызвал им провожатого, и тот вывел их из крепости и показал дорогу к казармам.

Диодор подождал, пока их провожатый не ушел, и спросил:

— Тиран?

— О да.

Кинию хотелось умыться.

— От тебя несет, как от персиянки. Мы остаемся?

Диодор показал на монеты. Никий начал что-то говорить, но закашлялся.

Киний раскрыл мешок и начал считать.

— Да. Во-первых, потому что хорошо платят. Во-вторых, потому что идти нам некуда.

Диодор рассмеялся.

— Понял.

Киний положил руку на плечо Никию.

— Насколько ты болен?

— Я здоров.

— Хорошо, тогда собери людей. Надо кое-что обговорить.

Когда, пройдя почти через весь город, они добрались до ипподрома, Диодор налил обоим вина. Киний позвал Арни и велел ему подогреть для Никия вино с пряностями. К тому времени как комната, самая большая в казармах, наполнилась ароматом, собрались все. Диодор оставался с Кинием, а Никий вскоре присоединился к ним, вытирая нос тряпкой. Принесли сиденья. Ликел с Лаэртом и Кеном сели впереди. Андроник и Антигон встали у двери. С краю у очага пристроился Кракс. Ателий сел на пол, а Аякс и Филокл стояли у окна.

Киний вопросительно взглянул на Филокла, тот улыбнулся в ответ. У Киния еще не было времени выяснить, куда исчезал спартанец. Он встал и обратился ко всем.

— Уважаемые господа, сегодня впервые с того дня, как мы оставили Александра, мы получаем жалованье. — Он поднял руку, останавливая шум: слова о деньгах вызвали довольный гомон. — Прежде всего: мы служим тирану. Больше я ничего не скажу, добавлю только, что, перед тем как выйти из этой комнаты, каждый должен Дать клятву верности своим товарищам и друзьям, а уж потом кому угодно. Я прошу вас об этом, подозревая, что за нами будут шпионить, наши слова передавать и наше положение здесь может стать очень непростым. Чтобы не жить в страхе, я предлагаю свободно говорить между собой, но хранить молчание вне стен ипподрома.

Он отхлебнул вина. Теперь все молчали.

— Мы будем обучать гиппеев этого города — самых влиятельных граждан, богатых, с большими имениями, не умеющих подчиняться. Скажу откровенно: те из вас, кто в своих городах владели собственностью — Ликел, Диодор, Лаэрт, Кен, Агий и Аякс, — при упоминании его имени Аякс поднял голову, словно не ожидал, что его куда-нибудь включат, — будут исполнять главные обязанности наставников. Вы лучше понимаете привычки воинов благородного рождения и что ими движет, и сумеете подойти к ним здраво.

Ликел кивнул.

— Не настраивать против себя богатых?

— Подавать пример. Для того я вас и привел. Мы предложим награду за достижения. Мы не будем скупиться на искреннюю хвалу, но постараемся не льстить. Мы попробуем делать все лучше своих учеников и при этом не унижать их. Если возможно, мы будем встречаться с ними вне службы и поразим их рассказами о своих воинских подвигах.

Большинство рассмеялось, даже Аякс.

Антигон поднял руку.

— А остальные будут чистить лошадей?

— Нет. — Киний осмотрелся. — Мы все равны. Старший над вами — я. Диодор — второй после меня по старшинству. Никий мой гиперет, как всегда. Прочие обязанности будут распределяться равномерно. Однако прежде всего я хочу показать новобранцам, что здесь нет ни богатых, ни бедных. После того как мы трое приучим их к седлу, все прочие смогут учить их действиям в строю, устройству засад и всему остальному, что вам прекрасно известно.

Киний высыпал на стол ольвийские драхмы и попросил Никия построить людей.

— Плата — четыре драхмы в день. За каждый месяц деньги вперед. Сегодня — за ваш первый месяц службы. Диодор и Никий получают двойную плату. Все согласны?

Все с радостью согласились, за исключением Ателия — он принялся считать по пальцам — и Аякса и Кена, которые только пожали плечами.

— Отлично, — сказал Киний. — Агий из Мегары — сто двадцать драхм. Поставь свой знак. Сто двадцать драхм Андронику и сверх того пятьдесят драхм за коня, отданного амазонке. Никаких вычетов. Всего сто семьдесят драхм. Поставь свой знак. Ты богат. Сто двадцать драхм Антигону, ни добавок, ни вычетов. Поставь свой знак. Кен… — Он перечислил всех; Кракс широко улыбался, держа в руках серебряные монеты, а Аякс недоумевал, что ему делать с таким обилием карманных денег. Киний платил, Никий делал отметки в списке, а Диодор следил за всем этим.

— Завтра наш первый парад. Я хочу, чтобы все вы на этом и на всех следующих парадах ослепляли. Напомните им своей осанкой, что вы бывалые воины, а они любители. Когда вычистите оружие и подготовите упряжь, можете идти тратить деньги, как хотите. Наводните казармы шлюхами, спустите все в кости. Но помните: для всех нас сейчас главное дисциплина. А это значит, за стенами казармы не давайте делать из вас ослов. — Все рассмеялись; те, что беднее, не могли оторвать глаз от груд монет. — Но сначала, — голос Киния хлестнул, как знамя на ветру, — вы все дадите клятву.

Все двенадцать встали в круг, подняли руки и положили на руку Киния, так что он ощутил их тяжесть.

— Зевсом, который слышит все клятвы, Афиной, Аполлоном и всеми богами клянемся быть верными друг другу и отряду, пока он не будет распущен по взаимному согласию.

Клятву произносил Киний, но все повторяли, никто не молчал. Аякс удивил Киния: его звонкий голос перекрывал остальные.

В этот момент он любил их всех. Но старался не показывать этого.

— Вычистите доспехи. Потом давайте немного выпьем.

В тепле у огня он пошевелил пальцами ног, радуясь, что он больше не на холодных равнинах и сидит в удобном кресле.

Но он жалел, что не узнал имени женщины из племени саков.