Евгений Санин - Иду на Вы Страница 24

И с воплями: «Половцы! Половцы!..» Славко бросился в сторону своей веси.

Доброгнев со Звениславом даже представить себе не могли, что сразу же началось там!

Недалеко была весь от того места, где они находились, но так хорошо прикрыта подлеском и нетопким болотом от половца, что они не могли видеть ни движения людей, ни их паники…

Лишь ветер, дунувший однажды с той стороны, донес до них едва слышимый голос Славки: «Коня, коня спасайте, а-аа, давайте я сам его уведу!» И сразу же за этим – негодующие крики: «Ах ты, мерзавец, совсем совесть потерял? У своих воровать?!»

– Ох и смелый у тебя друг! – только и покачал головой Доброгнев.

– Да, он такой! – с завистью подтвердил Звенислав.

– Как звать хоть его? Я должен обязательно доложить о нем Мономаху!

– А Славко!

– Славко-о! – недоверчиво протянул гонец. – Какой же он Славко? Славко – имя смерда, а тут сразу видно: сын знатного человека! Ты мне его полное имя назови, как там – Мирослав?

Ростислав? Ну?

– Ой! Я и сам не знаю… – растерянно посмотрел на него Звенислав.

– Ладно, будет время, сам спрошу! – решил Доброгнев. – В конце концов, не имя красит человека, а человек – имя! Гляди, гляди! Исчез в лесу! Опять появился… Снова исчез! А ведь так он и правда добудет коня!..

Но время шло, а Славки не было.

Не так-то просто было конному не только попасть, но и выбраться из Осиновки!

– А далеко-то еще ехать? – чтобы только не молчать, спросил Звенислав и испуганно спохватился: – Ой, это, наверное, тайна?

– Да какие теперь у меня от вас могут быть тайны? – засмеялся Доброгнев, но тут же скривившись от боли, схватился за грудь: – Я ведь, наверное, в бреду всю княжескую грамоту выболтал!

– Было дело! – словно он виноват в том, кивнул купеческий сын и быстро добавил: – Но я не слушал!

– Так я тебе и поверил… – с упреком посмотрел на него гонец и вздохнул: – В Смоленск я еду. Вот какие дела…

– В Смоленск… – тихо повторил Звенислав, и вдруг глаза его оживились: – Говорят, там в этом году икону Божьей Матери чудесным образом обрели! Чудотворную! Многим людям 67 уже от разных недугов помогла… – Он перекрестился и строго, очевидно подражая голосу священника, от которого слышал это, сказал: – И тебе, коли доедешь и помолишься перед ней, поможет!

– Доеду, помолюсь! – тоже, с трудом перекрестившись, пообещал гонец. – А ты про нее откуда знаешь?

– А в церкви нашей говорили! И еще батюшка сказывал. Он хотел для нее оклад из сребразолота сделать, с каменьями самоцветными…

Звенислав перехватил насмешливый взгляд гонца на овчинку и лапти, в которые он теперь был одет, и попросил:

– Ты по худой одеже-то меня не суди. Прячусь я… А батюшка у меня купец. Нерядец, во Святом Крещении Михаил. Из Новагорода!

– Нерядец? Из Новагорода?! Погоди! Так я же его знаю!

– Да ну!

– Вот тебе и ну! Мы с ним и в Киеве, и в Корсуни, и даже в Царьграде частенько встречались. У него еще сын есть. Имя ему смешное дал, звонкое такое… Дай Бог памяти, сейчас припомню…

– Звенислав… – тихонько подсказал купеческий сын.

– Точно! Постой-постой, так это ты, выходит, и есть…

– Ну да, Звенислав!

– Надо же… – покачал головой гонец. – Гора с горою не сходится, а человек с человеком…

Так, стало быть, ты и есть тот самый Звенислав, за здоровье которого я с твоим батюшкой в портовых тавернах столько меду выпил! Вот где нам суждено было встретиться.

– Выходит, что ты пекся о моем здравии, а теперь я со Славкой о твоем? – спросил Звенислав.

– И это правильно, долг платежом красен! – подтвердил гонец. – И батюшка у тебя правильный человек. Честный купец. Это хорошо. О нас, русских в чужих землях, считай, по купцам только и судят. Счастье, что почти все из них такие, как он. Потому и предпочитают заморские торговцы иметь дело лучше с русским купцом, чем с византийцем или арабом!

Вырастешь, смотри, чтобы сберег эту традицию! И сыновьям да внукам своим передал!

– Хорошо, – пообещал Звенислав. – А ты, коли увидишь еще где моего батюшку… – Он всхлипнул, но совладал с собой и, сглотнув слезный комок в горле, кивнул: – Вон, кажется, Славко уже возвращается!

Где-то за поворотом и правда послышался топот копыт приближающегося коня.

Не прошло и полминуты, как на дороге действительно показался лихо скачущий верхом Славко. Не доезжая двух шагов до гонца, он ловко спрыгнул с коня и протянул Доброгневу конец уздечки.

– Обещали с меня три шкуры содрать, а теперь, думаю, и семи мало будет, – пробормотал он. – Это, конечно, если до этого я хану на глаза не попадусь! Вот тебе конь, гонец. Спасай Русь!

– Спаси тебя Бог, отрок! – обнял его Доброгнев и попросил: – А теперь помогите мне взобраться на коня…

Славко, видя, как ему трудно, приобняв за плечо, поддержал его с одной стороны и крикнул растерявшемуся купеческому сыну:

– Звенислав, подсоби-ка! Да что ж ты такой неуклюжий…

– Это не я, это он сам все время падает! – прохрипел тот, помогая гонцу взобраться на коня.

– И почему-то все на меня…

– Вот так! – оказавшись в седле, уже более уверенно почувствовал себя Доброгнев. – Дайте теперь мой меч!..

– Держи! – протянул ему ножны с мечом Славко и с уважением покачал головой: – Ох и 68 тяжелый!

Гонец, морщась, перекинул через плечо ремень от ножен:

– С легким на моей службе много не наработаешь…

Славко со Звениславом во все глаза уставились на него:

«Ну как? Доедешь?..» – словно пытали их взгляды.

Гонец немного посидел в седле, затем несколько раз качнулся в нем, словно испытывая, каково ему будет при езде, и вздохнул:

– Да… чувствую, самому мне не удержаться… Вот что, ребята, – опять попросил он, – привяжите-ка вы меня покрепче к седлу!

– Это мы можем! Это мы сейчас! – с готовностью кинулся к нему Звенислав и, подняв оброненный кем-то из убитых половцев аркан, ловко и быстро прикрутил к седлу Доброгнева.

– Так не туго будет?

– В самый раз!

Славко подошел и, уже по привычке, что ни в чем нельзя доверять этому купеческому сыну, с сомнением оглядел его работу:

– Может, еще затянуть? А ну, как развяжется по дороге?

Звенислав захотел возразить, но тоже уже по привычке во всем слушаться этого отчаянного и смелого смерда еще немного подтянул веревку и решительно сказал:

– Нет человека, который развязал бы узел, которому научил меня отец! Как нет и такого узла, которого не смог бы развязать я! Все, готово!

– Ну, а коли так, тогда в добрый путь, гонец! – поднял на прощание руку Славко.

– С Богом! – добавил Звенислав.

– Спаси вас Господь, ребята! – с чувством отозвался гонец. – Что бы я без вас делал?

– Ты, главное, теперь до князя доедь! Да, и возьми вот это! – протянул ему ханскую плеть Славко. – Хватит ей Степи служить – пусть теперь матушке-Руси помогает!

– И за то спасибо! – поблагодарил Доброгнев. – Живы будем – верну!

Он с благодарностью взял у Славки плетку, слабой рукой похлопал коня по боку и, припав головой к его шее, медленно поскакал по дороге.

Ни Славко, ни Звенислав даже не слышали, как гонец, подбадривая себя, сначала шепотом, а затем все громче и громче стал напевать свою любимую песню, которая столько раз уже выручала его: Саблей обожжен бок…

Ранила стрела грудь….

Но, если ты встать смог…

Значит, продолжай путь…

Иду на вы, Иду на вас за Русь!

Иду на вы, Иду на вас, клянусь, Что не сносить вам Вашей головы.

Иду на вы!

Иду на вы!

Глава вторая

Медленно, раскачиваясь в седле, словно дружинник с княжеского хмельного пира, гонец доехал до поворота и, первый раз хлестнув плеткой коня, скрылся за ним…

– Не доедет, – глядя ему вослед, с сомнением проговорил Славко. – А доедет, так не успеет!

– А мы что еще можем сделать? – недоуменно посмотрел на него Звенислав.

Славко немного подумал и сказал:

– Мы – не знаю, а вот я… Стою, как тот витязь на распутье. Направо пойдешь – битым будешь. Прямо – вообще убитым. Налево – всю жизнь себя потом ругать можно. Нет, мне прямо!

И решительно шагнул в сторону леса, в котором с высоты холма последний раз видел дым от костра половцев.

– Уходит… да не в деревню… – испугался купеческий сын и осторожно окликнул: – Эй, ты куда?

– Куда-куда… – проворчал, слегка замедляя шаг, Славко. – Туда, куда меньше всего хотел бы идти!.. К половцам!

– Постой! Погоди! – бросился догонять его Звенислав. Сразу же за дорогой угодил в сугроб. Кое-как выкарабкался из него. – Да погоди же… Что ты з-задумал?

– Сам пока не решил… – пожав плечами, честно сказал Славко. – Одно только знаю – нельзя, чтобы эта грамота в Степь ушла! Так что не поминай, З-ззвенислав, лихом! Прощай!