Феликс Кандель - По стопам «Вечного Жида» Страница 25

– Покажи нам сына.

Ответила:

– Как же я это сделаю? Налетели сильные ветры, вырвали сына из моих рук, унесли – и нет его.

Кто же был этот мальчик?

Еврейские мудрецы полагают, что Машиах (Мессия) родился в тот день, когда был разрушен Второй Храм, – девятого числа месяца ав 3830 года от сотворения мира (70 -й год первого века новой эры). Бог забрал Машиаха в Ган Эден, и он ожидает часа конечного избавления Израиля, когда сможет спуститься с Небес и установить на земле царство справедливости.

Моше назван в Талмуде "первым избавителем" народа: он вывел евреев из египетского рабства. "Последним избавителем" будет Машиах из рода царя Давида. Полагают, что имя его – Менахем (в переводе с иврита – утешитель), потому что сказано в Свитке плачей пророка Ирмиягу: "…ибо далеко от меня утешитель, кто успокоил бы душу мою".

Рабби Иегошуа бен Леви, о котором читателю уже известно, встретил Машиаха в раю, и тот спросил:

– Что делают евреи в том мире, откуда ты явился?

Рабби ответил:

– Они ждут тебя.

Услышав это, Машиах не выдержал и заплакал.

Евреи некоего местечка поклялись не выходить из синагоги до тех пор, пока не явится избавитель. Всю неделю они стояли в молчании, в пятницу вечером расходились по домам для встречи субботы, а затем снова возвращались в синагогу, – вот такая история.

Вера в избавителя‚ в идеальное будущее – характерная черта еврейского сознания, которая оказывала и оказывает влияние на повседневную жизнь правоверных евреев. Каждый день они произносят в молитве 13 догматов веры, один из которых гласит: "Верую верой безусловной в приход Машиаха, и хотя он задерживается, каждый день ожидаю, что он придет".

Потому и завещал перед смертью рабби Ирмиягу, законоучитель четвертого века: "Оденьте меня в белое, обуйте меня, дайте посох в руки и положите таким образом, чтобы по пришествии Машиаха я был готов следовать за ним".

Машиах освободит Иерусалим‚ установит царство мира на всей земле без голода и страданий, зависти и раздора, порабощения и притеснения; "…и не по взгляду глаз своих будет он судить, и не по слуху ушей своих станет решать дела", – а власть зла исчезнет навсегда.

Нелишнее добавление.

В пятнадцатом веке жил в Испании кабалист Йосеф дела Рейна, который решил ускорить пришествие Машиаха и уничтожить зло на земле. Легенды повествуют о том, как с помощью магических приемов он одолел Самаэля, ангела смерти, "связав его святыми именами", одолел также Лилит, царицу демонов, однако попытка Йосефа закончилась неудачей, и он погиб.

Кабалисты последующих поколений указывали на поступок и судьбу Йосефа дела Рейны, как на пример недозволенного использования магических средств, чтобы ускорить приход Машиаха. По этой, возможно, причине рабби Пинхас из Корца заявил в восемнадцатом веке: "Если б я захотел, то смог бы вызвать Машиаха; мне это так же легко, как поднять соломинку. Но я предпочитаю довериться Создателю".

Рабби Леви Ицхаку из Бердичева показали "тнаим" – предварительное соглашение, составленное при помолвке его внучки. Там было написано, что свадьба состоится в такой-то день в городе Бердичеве. Рабби разорвал этот документ и написал новый, который отличался от предыдущего одним только пунктом: "Свадьба состоится‚ с Божьей помощью‚ в такой-то день в святом городе Иерусалиме. Но если к тому времени‚ упаси Бог‚ Мессия еще не придет, то свадьба состоится в Бердичеве".

А рабби Исраэль из Ружина однажды воскликнул в гневе: "Почему Машиах не приходит так долго? Не полагает ли он, что следующее поколение будет лучше нашего? Или достойнее его? Так я заявляю ему раз и навсегда: нет и нет! Оно будет хуже, намного хуже!"

Ожидание избавителя было настолько велико, что рабби Моше Тейтельбаум из венгерского местечка укладывал возле кровати посох, субботние одежды и указывал перед сном своим сыновьям: "Сразу же разбудите меня, как только он появится".

В июне 1923 года московский театр "Габима" показал спектакль "Вечный жид". Пьесу написал Давид Пинский, и ее сюжет таков: в день разрушения Храма появляется на свет Машиах; смерч вырывает ребенка из рук матери, пророк берет свой посох и отправляется на поиски избавителя, – это и есть Вечный жид, "неутомимая жажда, неугасимое искание Машиаха".

Георгий Якулов, художник спектакля:

"Цель постановки "Вечного жида" – убрать из человеческого сознания представление о "мещанском жидовстве" и создать Жида – Вечного Человека. Не от худосочия, золотушности и загнанности аборигенов черты оседлости, а от изощренности пафоса, богатства, продуктивности и силы того еврейского гения, которому мир обязан Библией и всеми человеческими образами, питавшими, наравне с эллинской культурой, европейский мир в течение веков".

Карл Вольфскель, еврей из Германии, поэт и прозаик, взывал после Катастрофы, призывая Машиаха: "Кто же, если не ты? Когда же, если не сейчас? Где же, если не здесь?.."

Это случилось в шестом веке до новой эры, в годы правления Цидкиягу, последнего царя Иудеи.

В то беспокойное время жил в Иерусалиме Ирмиягу (Иеремия), пророк скорби, пророк утешения и надежды, который говорил о своем даре: "Было слово Господне в сердце моем как огонь пылающий, заключенный в костях моих; и извелся я, сдерживая его, и не мог более".

То был суровый обличитель пороков царей и народа; с риском для жизни он предсказывал падение Иерусалима и разрушение Храма – Божью кару за служение чужим богам. И вот предостережение пророка:

"Так говорит Господь: обреченные на смерть пойдут на смерть‚ обреченные под меч пойдут под меч, и кто на голод – на голод, и кто в плен – в плен".

Подступал к Иудее Навуходоносор, правитель Вавилона со своим войском, и предрекал Ирмиягу от имени Господа:

"И прекращу Я у них голос радости и голос веселья, ликование жениха и ликование невесты, звук жерновов и свет светильника. И вся земля эта будет превращена в развалины и в пустыню, и народы эти будут служить царю вавилонскому семьдесят лет".

И еще говорил Ирмиягу народу:

"Так сказал Господь: тот, кто останется в этом городе, умрет от меча, голода или мора, а тот, кто выйдет и сдастся халдеям, тот останется жив, и добычей будет ему душа его".

Царь Цидкиягу спросил пророка:

– Нет ли слова от Господа?

И сказал Ирмиягу:

– Есть. Ты будешь предан в руки царя вавилонского…

И сказали сановники царю:

– Да будет этот человек предан смерти, ибо лишает он сил руки воинов в этом городе и руки всего народа, произнося подобные речи…

Схватили пророка, опустили на веревках в глубокую яму, где он погрузился в зловонную тину, но заступился за него раб царя Цидкиягу. Этот человек был родом из царства Куш в Эфиопии, и звали его Эвед-Мелех, что в переводе с иврита означает "раб царя".

"И вышел Эвед-Мелех… и сказал царю:

– Государь мой царь! Эти люди сделали злое Ирмиягу-пророку, которого бросили в яму; там он может и умереть от голода…

И повелел царь Эвед-Мелеху:

– Возьми с собой тридцать человек и вытащи Ирмиягу-пророка из ямы, пока он не умер.

Эвед-Мелех… взял старые лохмотья и ветошь и спустил их на веревках в яму к Ирмиягу. И Эвед-Мелех сказал пророку:

– Подложи эти старые лохмотья и ветошь себе под мышки, под веревки.

И сделал так Ирмиягу. И потащили Ирмиягу на веревках, и вытащили его из ямы…"

Так повествует Библия, а мидраш добавляет: Эвед-Мелех был другом пророка. Он подошел к яме и стал кричать: "Ирмиягу! Ирмиягу!", но тот затаился, ожидая новых насмешек и мучений. Эвед-Мелех решил, что пророк погиб, и зарыдал, а Ирмиягу понял – пришел его друг, и спросил из глубины: "Кто это плачет по мне?" После этого его вытащили из топкой ямы.

Что же было дальше?

Пророк стал свидетелем катастрофы, которую предсказывал, и оплакал судьбу Иерусалима в Свитке плача: "Как одиноко сидит столица, некогда многолюдная, стала она подобна вдове… Плачет, плачет она в ночи, и слезы ее на щеках у нее…"

Навуходоносор захватил Иудею и Иерусалим, разрушил Храм, убил всех сыновей Цидкиягу, царю велел выколоть глаза, угнал его в Вавилонию, а с ним и многих жителей Иудеи. Когда пленники лили горькие слезы, Ирмиягу сказал им: "Небо и землю беру в свидетели: если бы вы раньше уронили хоть одну слезу, не были бы изгнаны с вашей земли".

Дмитрий Мережковский, из стихотворения "Пророк Иеремия":

И я хотел забыть, забыть в чужих краях

Народ мой, гибнущий в позоре и цепях.

Но я не мог уйти – вернулся я в неволю.

Огонь – в моей груди, огонь в моих костях…

И как мне удержать проклятье на устах?

Оно сожжет меня, но вырвется на волю!

Не забудем сообщить, что за спасение пророка Эвед-Мелех был взят живым на небо и обрел вечную жизнь.