Эптон Синклер - Широки врата Страница 26

Обер-лейтенант, в свою очередь, говорил о несравненной партии, ее планах и надеждах. Странная вещь, которую Ланни не мог полностью осознать. Молодой эсэсовец знал, что его американский гостеприимный хозяин досконально осознал предательство и жестокость партии, был свидетелем душераздирающих зрелищ и потерял одного из своих самых близких друзей в нацистском терроре. Но жирный генерал, босс Фуртвэнглера, счел нужным обратить все это в шутку, и штабной офицер, видимо, решил, что для Ланни всё это также было шуткой. В их психологии существовала любопытная особенность, которую трудно понять постороннему. Их коллективная самовлюблённость была таковой, что они были не в состоянии понять мысли других людей, а их самые изощрённые хитрости оставались наивными и уязвимыми. Они казались тяжелыми доспехами для боя, но с большим отверстием у солнечного сплетения.

Национал-социалистическая рабочая партия Германии добилась за последние два года таких успехов, какие никогда ранее не были известны в истории. Они знали, что идут к новым успехам. И успехи были в их сердцах, которые были полны порывом, дающим им «силу через радость». Звучали их торжествующие песни о будущем, их форма считалась изящной, их марши со знамёнами прославляли будущее. Грандиозные и великолепные театрализованные праздники должны были поведать о них всему миру. Они были буквально опьянены своей грандиозностью. «Германия принадлежит нам сегодня, завтра весь мир». А что, если миру может не понравиться такая перспектива, и также они сами?

Вот приехали эти двое богатых американцев, но что такое просто богатство по сравнению с титулами, славой, почётом, честью, репутацией, мечтой и духом? Богатство является дополнением, одна из наград за мужество и смелость. Все богатства мира были открыты нацистам, как для Писарро в Перу и Клайву в Индии. Этой американской паре хватило ума, чтобы предвидеть, что произойдет, и присоединиться к арийцам. Они пользуются привилегией встречаться с Его превосходительством министр-Президентом Пруссии, рейхсминистром Германской империи, министром авиации, главнокомандующим немецких ВВС, главным лесничим рейха, комиссаром рейха, и так далее и далее. Им было разрешено обращаться к нему неофициально, шутить с ним и слушать его откровения. Подобная честь может ошеломить и побудить следовать за триумфатором.

На ужин Ланни заказал лучшее шампанское, а потом он подал коньяк и ликеры, и, потягивая их слегка сам, он старался не позволять бокалу своего гостя пустеть. И скоро лицо арийца порозовело, а речь стала проще. Он рассказал, что Германия собирается выиграть плебисцит в Сааре. Дело было устроено с немецкой основательностью, и все пройдёт planmäßig[39]. Он не зашёл так далеко, чтобы рассказать, как было организовано убийство Барту, но он с улыбкой заметил, что оно было, конечно, очень своевременным, и, что в будущем французские политики будут более осторожным в своей политике Einkreisung[40]. Он долго распространялся о чудесах последнего партийного съезда, и лирически описывал восторженность рядовых членов партии. Sieg heil! Sieg heil!

Наконец, Ланни Бэдд, компаньон благородных лордов и мультимиллионеров, подумал, что сейчас настало время для замечания: «У меня есть информация, которая может представлять интерес для Его превосходительства», обер-лейтенант, не колеблясь, тут же ответил: «Herrlich, Herr Budd! Я доложу ему сразу утром». Потом, когда герр Бэдд рассказал своей леди об этом успехе, она заметила: «Боже, но мы, конечно, полностью заплатили за это. Ты можешь себе представить что-нибудь более тусклое, чем эта бедная деревенская клуша, которую он таскает с собой?!»

Старомодный тевтонский барон-разбойник находился в роскошном частном апартаменте своей официальной резиденции, в комнате с большим черным столом и золотыми шторами собственного дизайна. Однако, львенок был изгнан, повзрослев, он стал слишком большим для лицедейства. Министр-Президент и генерал был одет в одну из этих великолепных форменных одежд, дизайну, раскрою и шитью которых посвящала немало времени вся швейная промышленность рейха. Сейчас это была бледно-голубая форма с более темной синей полосой и знаками различия, смысл которых Ланни не понял. Какая бы ни была форма, но на ней всегда присутствовала широкая лента через плечо и большая золотая восьмиконечная звезда, висевшая на двух белых лентах.

«Ja, Lanny!» — взревел толстяк, когда он увидел своего гостя. Его широкое лицо с тяжелыми челюстями, как правило, угрюмое, светилось удовольствием, и он схватил американца большой и влажной, но не дряблой, рукой. Чтобы защитить себя, надо сильно напрячь руку! Ему хотелось казаться доброжелательным в присутствии этого баловня судьбы, которого он использовал при успешном ограблении одного из самых богатых Judschweine Германии. Конечно, не может быть, чтобы Герман Вильгельм Геринг громко смеялся, чтобы скрыть смущение!

«Grüss Gott, Hermann!» — ответил Ланни, видя, что его повысили в социальном статусе.

«Also!» — воскликнул жирный воитель. — «Вы становитесь наследным принцем воздушных линий!»

Ланни опешил и показал это. «У вас действительно хорошая секретная служба», — заметил он.

«Вы когда-нибудь сомневались в этом?» — спросил хозяин. Затем более серьезно: «Ваш отец должен увидеться со мной, это может быть взаимно выгодно для нас».

«Na, na!» — улыбнулся Ланни. — «Вы не финансируете авиационные заводы за пределами рейха.»

«Aber» — возразил министр авиации, — «мы покупаем самолеты, и хотели бы купить больше, если они будут хорошими».

«Один в качестве образца?» — возразил собеседник. Он знал, что должен был быть наглым. Он играл роль придворного шута.

— Как вы можете говорить такое? Кто может сказать, что я взял что-нибудь, не заплатив за это?

— Кто бы мог сказать это, если я не я?

При этом крепкий генерал превратился в Санта Клауса, чей круглый живот качался, когда он смеялся, как лоханка с желе. Сомнительно, если бы кто-нибудь осмелился так обратиться к нему в течение долгого времени.

«Setze dich, Lanny», — сказал он по-отечески. — «Серьезно, скажите Роберту Бэдду, что если он получит двигатель в тысячу лошадиных сил, я куплю лицензии на его патенты, и ему не придётся спорить о цене».

Это привело его в замешательство. Ланни чувствовал себя окутанным сетью шпионажа, и внутренне содрогнулся, думая о Труди. Но потом он понял, что Робби говорил о своем проекте и в Париже, и в Лондоне, и, конечно, агенты проинформировали Геринга. Но какое различие в эффективности! Робби обращался к властям, как в Англии, так и в своей собственной стране, и все они отнеслись к нему с пренебрежением. А вот этот старый немецкий Raubtier[41] посылает за ним и приглашает его назвать свою собственную цену! Это предвещало недоброе, и особенно Ланни знал, что Робби будет склонен принять приглашение!

Это был мальчишник, и Ирму не пригласили. Обед им прикатили в ту же комнату на столе с роликами. Он состоял из вареной камбалы под обильным и жирным соусом и Hasenpfeffer[42]. По-видимому, великий человек не уделял никакого внимания представлениям о диете. Он объедался в середине дня и навязывал огромное количество пищи своему гостю. Он говорил быстро и с набитым ртом, так что это выглядело более отталкивающе, чем обычно. Но Ланни смеялся над его шутками, восхищался его возможностями и не смущался от сексуальных анекдотов. Когда официанты подали обед, генерал прорычал: «Вон!», и они исчезли, и не возвращались, пока он не нажал на кнопку.

Теперь у Ланни была возможность показать, что он в состоянии добывать ценную информацию для организатора военной мощи Нацилэнда. Он задумывался об этой проблеме и выбрал с осторожностью свою манеру поведения. Он никогда не скажет Герману Вильгельму Герингу ничего, что бы принесло ему реальную пользу. Только то, что Герман Вильгельм Геринг уже знал. Посетитель будет поставлять много информации такого рода, и она будет точной. Так Его превосходительство будет всегда начеку, надеясь получить что-то новое. На прямой вопрос, Ланни ответит, что он не знает, но хотел бы попробовать узнать. Как долго он сможет продержаться с такой программой, он не мог догадаться, Рик сказал: «Не очень долго», и Ланни ответил, что как только генерал устанет от его общества, тот сможет найти более полезного шпиона.

Хозяин перевёл разговор на Францию, и Ланни рассказал ему о анти-нацистской ориентации Барту, и как сильно его коллеги-заговорщики пришли в замешательство от его смерти. Он рассказывал это человеку, которого подозревал, что тот был настоящим убийцей. Ланни описал, как министр иностранных дел подставил себя под пули в стремлении спасти своего королевского гостя и получил рану в артерию плеча. Его могли бы спасти, если бы кто-нибудь из его сотрудников догадался перевязать его руку и затянуть повязку палкой или авторучкой. Но никому это не пришло в голову, и он медленно истек кровью. Ланни вошёл в кровавые подробности, думая испортить аппетит убийцы на Мозельское вино. Но такого эффекта не получилось.