Евгений Санин - Иду на Вы Страница 26

– К-куда? – не понял Славко.

– Как – куда?! – удивился, в свою очередь, Звенислав. – Ты же сам говорил – к половцам!

Славко с удивлением покосился на Звенислава и, ничего не сказав, пошел по полю, изрытому копытами половецких коней. А тот пристроился к нему и на ходу стал удивляться тому, что с ним происходит.

– Смотри, снег с березы упал! Да прямо мне за ворот! То есть за то, что на твоей овчине от него осталось…

– Ну и что с того? – подивился, косясь на него, Славко.

– А то, что я раньше бы умер со страху. А теперь хоть бы что! З-ззябко только! А вон свежий волчий след!

– Ну, след – это еще не волк!

– Да хоть бы и волк! И даже медведь!

Звенислав от неожиданно свалившегося на него счастья и правда стал уже похож на большого разрезвившегося ребенка. Однако чем больше он радовался, тем почему-то все сильней хмурился Славко. И, наконец, он не выдержал:

– И чего ты за мной увязался? – с нескрываемой досадой накинулся он вдруг на Звенислава.

– А что? – даже опешил тот.

– А то, что половцы – это не волк. И даже не разбуженный посреди зимы медведь! – принялся объяснять Славко. – Все люди от них бегут, одни мы идем им навстречу! И охота тебе, чтобы потом твои отец и мать оплакивать тебя стали?

– Нет, конечно! – поежился Звенислав. – Но ведь ты же идешь?

– Мне легче. Меня оплакивать некому!

– Так ты… сирота?

– Сам не знаю.

– Как это? – не понял купеческий сын.

– Мать половцы угнали, может, где и жива еще… А отца саблями посекли за то, что не давал ее в полон уводить…

Звенислав сочувственно посмотрел на идущего рядом смерда, который в его одежде мало чем отличался от сына тиуна, а то и, пожалуй, тысячника, и с жалостью спросил:

– Искал-то хоть матушку?

– А как же! – вздохнув, не сразу отозвался Славко. – Два раза потом в Степь ходил…

– И… как?

– Так, что сам ноги потом едва уволок!

– Да, досталось тебе…

– Хочешь, чтобы теперь и тебе досталось? – с горечью усмехнулся Славко и просительно 73 взглянул на купеческого сына: – А то пошел бы назад. Зашел в деревню. Сказал бы, что не зазря Славко коня-то увел. Пусть без злобы душу мою поминают…

– Да ты что все каркаешь! – возмутился тот.

– А что мне еще остается делать? Ведь к самому страшному хану идем: жестокому, осторожному, хитрому… И не с подарками или радостной вестью! А сам не хуже меня знаешь, зачем!

– Да, видел я его… Этого Белдуза! Чего зря пугаешь? – недовольно буркнул купеческий сын. – Мало того что он, как бешеный волк, злой, да еще и раненая рука его мучит.

– Не раненая она. То я ему ее прокусил! – усмехнулся Славко.

– Как?! – во все глаза уставился на него Звенислав.

– Очень просто – з-ззубами!

– От страха что ли?

– От злобы! Ведь это он мою мамку в плен увел. И его люди отца моего сгубили. Я как только его увидел, так в глазах все потемнело…

– Как же ты тогда идешь-то к нему? А ну как признает? – зябко повел плечами купеческий сын.

– Вряд ли, – с сомнением покачал головой Славко. – Хотя и встретились мы с ним лицом к лицу – дело-то ночью было. Да и трудно меня теперь узнать в твоей одежде!

– И меня он тоже видел... – задумчиво вдруг сказал Звенислав.

– Тоже ночью? – с надеждой уточнил Славко.

– Нет, днем! – вздохнул купеческий сын и тут же добавил: – Но издали и не в твоей одеже!

– Да, дела-а… – озадаченно покрутил головой Славко и умоляюще посмотрел на него. – Последний раз прошу, уходи, а?

Звенислав выдержал его настойчивый взгляд и вдруг, с несвойственной для него решимостью, твердо сказал:

– Не уйду!

– Но почему? Зачем обоим на верную смерть идти?

– А затем, что если с тобой и правда что случится, то я дело закончу! Думаешь, ты один не хочешь, чтобы эта грамота в Степь ушла?

– Ишь, – подивился Славко, – и с каких это пор ты таким смелым сделался?

– А как ты мне одолень-траву дал. И еще, может, у меня на то свои причины имеются!

Славко искоса взглянул на него и, угадывая что-то новое в тоне купеческого сына, насторожился:

– Какие еще причины?

Звенислав покосился на него и – была не была – махнул рукой:

– А, ладно!.. Тайну я одну случайно узнал. Самого Мономаха. И даже не его, а всей Руси!

– Да ну? – не поверил Славко.

– Вот тебе и ну! Отец потому и решил взять меня с собой в Степь, чтобы я не разболтал ее никому!

– И ты бы… разболтал?

– Раньше да! – с горькой усмешкой признался Звенислав. – Ты бы мне только кулак показал, и я бы все сразу выдал. А теперь, – с каждым словом твердея голосом, продолжал он, – не от страха, для дела – сам скажу!

Звенислав огляделся вокруг и, несмотря на то что на десятки шагов от них не было даже птицы, приблизился губами к самому уху Славки:

– Отец ведь мой не просто так торговать в Степь поехал! Его сам Мономах туда отправил.

С тайным поручением. Слух ложный пустить: идет, мол, этой весной Русь – на богатый град Корсунь!

– Ай да Мономах! – принялся восторгаться, сразу все поняв, Славко. – Ух как придумал!

Это значит, если половцы и прослышат, что Русь подняла все свое войско, то даже не заподозрят ни о чем. А мы тем временем дружинами всех князей ка-ак ударим по ним самим!..

– Рано радуешься! – остановил его Звенислав. – Или уже забыл, что грамота, в которой правда, теперь – у половца!

Славко озадаченно посмотрел на него и почесал затылок прямо через соболью шапку:

– Да, в ней только о нашем походе на Степь…

– Вот видишь? – растерянно взглянул на него Звенислав. – Сам говоришь, что это самый хитрый и осторожный хан. Он, как на весах, положит на одну чашу эту грамоту и слова предателя князя, а на другую – ложный слух моего отца, который, может, сейчас у него в плену, участи своей дожидается… И – что перевесит?

– Понятное дело, что – грамота! – нахмурился Славко.

– Счастье еще, что гонец от них ускользнул и они не знают текста этой грамоты!..

– Тогда мы должны сделать все для того, чтобы они никогда не узнали его! – клятвенно поднял над собой кулак Славко и погрозил им в ту сторону, где были половцы.

Звенислав с надеждой на отчаянную смелость и смекалку своего нового друга посмотрел на него и отозвался эхом:

– Никогда! Но – как?

– Так! – принялся быстро рассуждать Славко. – До места, где отдыхают половцы, мы, считай, уже почти дошли. Сейчас я заберусь во-он на ту сосну.

– И я с тобой! – сделал шаг вперед Звенислав. – Ну что ты на меня так уставился? Это все одолень-трава!

– Ладно! – не стал спорить Славко. – Одна голова хорошо, а две… – он покосился на купеческого сына и усмехнулся: – больше! Залезем на самый верх и там уж решим, что дальше делать! Ну а если мы к ним в руки попадем, а этого, чую, не миновать, давай сразу так условимся: я купеческий сын Звенислав, а ты мой слуга – Славко! Ясно?

– Нет!

– Что нет? – удивился Славко.

– Негоже мне имя свое кому отдавать! – неожиданно воспротивился Звенислав. – Это не сапоги или шуба! И потом – одно оно такое на свете.

– Ну и что?

– А то, что Белдуз мог случайно с моим отцом дело иметь и услышать его! Что тогда?

– А-а! – понял Славко и быстро нашел выход: – Ну тогда пусть я буду – Златославом! Все равно звенит! А тебе на время отдаю свое. Так уж и быть. Мне не жалко! Теперь все?

– Теперь да…

– А коли так, – повысил голос Славко. – То заруби себе на носу, если не хочешь, чтобы хан тебе это сделал! Я – Златослав, а ты – Славко, Божья козявка. И будешь делать все, что б я ни сказал! А ну повтори!

– Божья козявка… – нехотя повторил Звенислав и, словно ругая Славку, добавил: – что б ты ни сказал!..

– То-то! – наставительно поднял указательный палец Славко, а затем, словно высунувшийся из норки зверек, осмотрелся, принюхался и торопливо шепнул: – А теперь – вперед!

Пригибаясь как можно ниже, чтобы их не заметили, если вдруг появятся из-за холма, половцы, отроки добежали до небольшого соснового бора.

Здесь Славко выбрал самую высокую сосну и, не говоря ни слова, показал на нее 75 Звениславу.

Тот тоже молча согласно кивнул.

Тогда Славко спрятал в кустарнике саблю, просто воткнув ее в землю, и, с помощью подставившего ему спину Звенислава, дотянулся до самой низкой ветки. Ловко оседлав ее, он протянул руку вниз и рывком потянул на себя купеческого сына.

Звенислав и сам не заметил, как тоже оказался на ветке, и кое-как последовал за карабкавшимся по сосне, словно куница или белка, смердом – все выше и выше.

– Ну, как ты там? – поинтересовался сверху Славко.

– Хорошо! – хорохорясь поначалу, отозвался купеческий сын. – Только рукам липко…

– Ничего, крепче держаться будешь!

– Да уж куда крепче!

– Ничего, выше еще крепче будет!