Сюхэй Фудзисава - История телохранителя Страница 26

Время от времени Матахатиро захаживал и на Ивовое Поле, и в квартал Хондзё-Ёсида. Однако никто из тех, кого он расспрашивал, не видел похожего ронина. Некоторые «ночные пташки» с Ивового Поля помнили мужчину, который следил за О-Саки, но, по их словам, после ее смерти он ни разу больше там не появлялся. Таким образом, стало ясно, что ронин приходил на Ивовое Поле только по душу О-Саки. Кто бы мог подумать, что ее опасения были не напрасны, горевал Матахатиро. Встречаясь и разговаривая с подружками О-Саки, он слышал самые противоречивые мнения о ней и ее родне: кто-то утверждал, что она родом из приличной торговой семьи, другие же говорили, что О-Саки с малых лет воспитывалась в веселом квартале Окабасё. От всех этих разговоров на душе у Матахатиро становилось еще тяжелее.

Постепенно расширяя круг поисков, он, помимо Хигаси-Рёгоку, стал каждый вечер наведываться и в Хондзё. Иногда ему попадались ронины, но того самого среди них не было. В конце концов, Матахатиро и сам был ронином. И Гэндаю Хосоя был ронином. Да мало ли таких, как они, можно было встретить в этом огромном городе.

«О, а это еще кто?» — Матахатиро застыл на месте. Из дальнего переулка выскочила черная фигура. Она стремительно приближалась, но за семь-восемь кэнов до Матахатиро вдруг исчезла. Все это произошло почти мгновенно, но Матахатиро успел заметить, что человек в черном ловко спрятался за бочкой для сбора дождевой воды. Да и низкие крыши ремесленных и торговых домов давали хорошее укрытие.

Не меняя шага, Матахатиро медленно пошел дальше. В этот момент из того же переулка на дорогу выскочили несколько мужчин, на этот раз, похоже, самураи. Их было четверо или пятеро.

— Вот он! — услышал Матахатиро. Мужчины бросились к нему. Двое из них уже держали наперевес мечи. Матахатиро и самураи сошлись аккурат напротив бочки, за которой спрятался человек в черном. Самураи пристально и свирепо смотрели на Матахатиро.

— Это не он. Простите, сударь, — сказал один из самураев, по-видимому, старший. Обнаженные клинки, как по команде, скользнули в ножны. — Примите наши извинения и позвольте вас спросить, не пробегал ли здесь только что человек? Весь в черном, лицо замотано…

— Как же, пробегал, — ответил Матахатиро и показал назад: — Вон там я его встретил. Только гнаться за ним бесполезно. Промчался, как вихрь.

— Вперед! — кратко скомандовал главный. Самураи бросились бежать и скрылись за углом, из-за которого только что вышел Матахатиро. Провожая их взглядом, он услышал позади себя голос:

— Покорнейше благодарю вас, сударь. Я ваш вечный должник.

Слова благодарности были произнесены изысканным стилем. Недалеко от Матахатиро стоял человек в черной одежде. В руке он сжимал кинжал. «Похоже, лазутчик», — подумал Матахатиро. Мужчина был среднего роста, крепко сбитый. Лицо он прятал под черной повязкой.

«А подойти поближе он явно не желает».

Мужчина стоял на достаточном расстоянии, чтобы, в случае чего, улизнуть от схватки. Получив в ответ от Матахатиро легкий кивок, он слегка вскинул руку и повернулся, собираясь уйти. Матахатиро негромко спросил вслед:

— Сударь, вы кто? Ночной вор?

Мужчина обернулся и сдвинул с лица черную повязку, обнажив нос с горбинкой и сжатые губы. Его рот скривился в еле заметной усмешке.

— Вор? Да пожалуй, что вор. Я краду чужие секреты… — весело ответил он, повернулся и пошел прочь быстрой походкой, ступая прямо, будто по натянутому канату.

Матахатиро заканчивал ужин, когда за дверью раздался голос:

— Ты дома?

Это был Гэндаю Хосоя.

— Дома. Заходи, — ответил Матахатиро. После недолгой возни с обувью дверь в комнату отъехала в сторону и перед ним предстала огромная фигура Хосои.

— О! Ты ужинаешь?

— Да, собирался поесть и отправиться по делам, — ответил Матахатиро, как ни в чем не бывало продолжая трапезу. Хосоя грузно уселся напротив.

— По каким делам? На работу?

— Ну, разумеется, на работу.

— Ты все еще охраняешь ту проститутку?

— Нет. Она погибла.

— Погибла? — Хосоя удивленно вытаращил глаза. — Ее убили?

— Да. И ты в этом виноват не меньше, чем я.

— Ты что, спятил?! — вспылил Хосоя. — Я с «ночными пташками» не знаюсь…

— Забыл, как ты мне не давал уйти? А ведь я тебе тогда сколько раз повторил, что мне надо женщину до дома проводить.

— Я?

— Когда мы пили в кабаке, недалеко от конторы Китидзо. Ты нажрался, как свинья, и каждый раз за меч хватался, чтобы меня удержать…

— Теперь вспомнил, — бородатое лицо Хосои густо покрылось краской. — Так ее, значит, тогда и прикончили, девку эту?

— Да. Это, конечно, моя вина. Но ты в тот вечер вел себя, как последний кретин.

— Извини, — Хосоя низко склонил голову. — Я и вправду очень виноват перед тобой.

— Да ладно. Что теперь говорить. Как бы то ни было, всему виной только моя беспечность.

— Ты уже нашел убийцу?

— Если бы нашел, он был бы уже на том свете. В том то и дело, что пока не нашел. Вот теперь каждый вечер выхожу на поиски.

— Хм, так вот что ты называешь работой…

— Ты лучше о себе расскажи. Как ты, все там же? Где кормят, поят, да еще и деньги платят?

— Да, кстати, об этой работе, — Хосоя уселся поудобнее. — У меня возникли кое-какие сомнения. Я, собственно, за тем и пришел, чтоб посоветоваться.

— Погоди, я только чай заварю, — прервал его Матахатиро. Он отнес остатки ужина на кухню и вернулся с подносом, на котором стоял заварочный чайник и чашки. Согнув широченную спину, Хосоя задумчиво разгребал золу в жаровне. Выглядел он подавленным.

— Так о чем ты хотел посоветоваться?

— Я узнал, что это будет за работа. И мне она совсем не нравится.

— А не поздновато ты это понял? После того, как столько времени жировал за их счет?

— Ты прав. Поэтому я и мучаюсь, но ничего не могу с собой поделать.

— Так что же это за работа?

— Убийство.

— Так, так… — Матахатиро внимательно посмотрел на Хосою. — Говорил я тебе, уходи, пока не поздно. Не может быть, чтобы в такой расчудесной работе и не было никакого подвоха.

— Ну, в некоторых ситуациях я и убийством не побрезгую. Нравится, не нравится — жить-то надо. Просто на этот раз уж больно мишень неподходящая.

— Вот оно что… И кто же, если не секрет?

— В начале будущей луны в Эдо приезжает Оиси. Якобы для того, чтобы посетить могилу своего покойного князя…

— Постой! — Матахатиро чуть не подскочил от изумления. В Эдо приезжает Оиси! Об этом ему говорила «ночная пташка» О-Суги. И именно эти слова подслушала в разговоре двух самураев несчастная О-Саки!

Глядя на Хосою так, будто видел его в первый раз, Матахатиро спросил:

— Слушай, а кто такой этот Оиси?

— Ох, извини. Я так болтаю, как будто ты и без меня все знаешь. Помнишь, я рассказывал тебе про Оиси, когда мы служили в усадьбе Кадзикавы? Командор клана Ако. Тот, что взял со своих самураев письменную клятву, когда они решали оборонять ли замок или сделать себе сэппуку.

— Да, теперь вспомнил, — сказал Матахатиро. В памяти всплыл отряд самураев, с которым они встретились в один из последних дней службы телохранителями в усадьбе хатамото Кадзикавы. Тогда они предположили, что это были ронины из Ако.

Правда, потом за будничной суетой это происшествие начисто забылось, как забывается все, что не имеет непосредственного отношения к личной жизни.

Сразу же после инцидента в замке сёгуна по Эдо начали ходить слухи о том, что вассалы князя Асано готовы в любое время напасть на его обидчика, Кодзуэноскэ Киру, которому удалось благополучно выйти сухим из воды. Тогда сосед Матахатиро, монах-макасё по имени Гэнсити, на несколько дней забросив работу, с пеной у рта обсуждал со своими приятелями дальнейшие действия ронинов из Ако, покуда его жена не задала ему хорошую взбучку. Но теперь, когда прошло столько времени, в трущобах, где жил Матахатиро, об этих ронинах уже никто и не вспоминал.

— И какое ты ко всему этому имеешь отношение? — спросил Матахатиро.

— Боюсь, долго объяснять придется. В общем, если вкратце, они хотят, чтобы ронины, которые сейчас пьют и объедаются в этой усадьбе, тайком убили Оиси. Собственно говоря, за этим нас всех и наняли. Я только вчера об этом узнал. Хотел сразу пойти к тебе поговорить, но после того, как мы узнали их истинные намерения, за нами теперь знаешь как стали следить? Еле сумел ускользнуть.

В начале следующей, одиннадцатой луны бывший командор самурайской дружины клана Ако Кураноскэ Оиси намеревался приехать в Эдо, чтобы посетить могилу покойного князя Асано Такуминоками в храме Сэнгаку-дзи, встретиться с его вдовой Ёсэн-ин, которая жила затворницей в своей родовой усадьбе в квартале Адзабу-Имаи, и выразить благодарность за труды Дзюдзаэмону Араки и Унэмэ Сакакибаре — посланцам сёгуна, присутствовавшим при передаче замка.