Джеймс Купер - Лионель Линкольн, или Осада Бостона Страница 26

— Знаю ли я его! Спросите лучше, чего или кого я не знаю. Женщина, я прослѣдилъ за тобой. Я знаю всѣ твои дѣла. Знаю все и про другую грѣшницу. Говори, Абигаиль. Развѣ я тебѣ не пересказалъ всѣхъ твоихъ грѣховъ?

— Да! Это правда! — въ суевѣрномъ ужасѣ воскликнула Абигаиль. — Онъ знаетъ все, что могло видѣть только Господне око.

— Я знаю и тебя, недостойную вдову Джона Лечмера, знаю и Присциллу. Ну, что, развѣ я не знаю всего?

— Онъ все знаетъ! — еще разъ вскричала Абигаиль.

— Все! — почти неслышнымъ голосомъ произнесла мистриссъ Лечмеръ — и упала въ обморокъ.

Ліонель бросился на помощь теткѣ, но когда онъ вошелъ въ. комнату, Абигаиль уже успѣла сдѣлать ей то, что дѣлаютъ обыкновенно въ такихъ случаяхъ. Такъ какъ больная съ трудомъ дышала, то ей растегнули платье и распустили шнуровку, и Абигаиль попросила Ліонеля уйти, ссылаясь на то, что если мистриссъ Лечмеръ его увидитъ передъ собой, когда очнется, то это можетъ даже повести къ роковому исходу.

Ліонель вышелъ изъ комнаты и наверху лѣстницы увидалъ Ральфа. Онъ пошелъ сейчасъ же на старикомъ, намѣреваясь потребовать отъ него объясненія этой сцены. Старикъ сидѣлъ въ маленькой комнатѣ, закрывая глаза рукой отъ слабаго свѣта жалкой сальной свѣчки, и о чемъ-то глубоко задумался. Ліонель подошелъ и заговорилъ. Только тогда старикъ обратилъ вниманіе на его приходъ.

— Мнѣ сказалъ Джобъ, что вы желаете меня видѣть, — сказалъ майоръ. — Я здѣсь.

— Хорошо, — отвѣтилъ Ральфъ.

— Кажется, я долженъ прибавить, что я былъ случайнымъ и крайне изумленнымъ свидѣтелемъ сцены между вами и мистриссъ Лечмеръ. Вы говорши съ этой леди очень смѣло и рѣзко, и это для меня совершенно непонятно.

Старикъ поднялъ голову. Его глаза заблестѣли вдвое ярче.

— Въ такомъ случаѣ вы слышали правду и видѣли, какое дѣйствіе она производитъ на грѣшную совѣсть.

— Но вы въ разговорѣ называли имена, которыя мнѣ дороже веего на свѣтѣ.

— Вѣрно ли это, молодой человѣкъ? — спросилъ Ральфъ, глядя ему прямо въ лицо. — Нѣтъ ли еще какой-нибудь особы, которая съ нѣкоторыхъ поръ сдѣлалась вамъ дороже даже то-то, кто далъ вамъ жизнь? Скажите правду, да помните, что вы говорите съ человѣкомъ, отлично изучившимъ человѣческую природу.

— Вы хотите сказать, сэръ, что съ человѣческой природой вполнѣ согласно — любить кого-нибудь наравнѣ съ родителями? Такъ ли я васъ понялъ?

— Послушайте, это ребячество. Неужели вы думаете отдѣлаться отъ меня такой наивностью? Вы влюблены во внучку этой негодной женщины… Могу ли я на васъ положиться?

— Почему бы эта честь могла оказаться несовмѣстимой съ моей привязанностью къ такой чистой дѣвушкѣ, какъ Сесиль Дайнворъ?

— Да, да, — пробормоталъ вполголоса старикъ, — ея мать была чистая женщина, и очень возможно, что эта дѣвушка достойна своей матери.

Онъ замолчалъ. Ліонелю было неловко. Наконецъ, старикъ сказалъ:

— Майоръ Линкольнъ, вы были въ этомъ походѣ?

— Вы же сами меня видѣли тамъ и спасли мнѣ жизнь. Но вы-то сами для чего явились въ Бостонъ, гдѣ такъ много военныхъ? Навѣрное, васъ не я одинъ видѣлъ среди американцевъ. Васъ летко могутъ узнать и арестовать.

— Едва ли кому-нибудь придетъ въ голову разыскивать меня въ городѣ, когда всѣ высоты кругомъ заняты вооруженными людьми. Впрочемъ, о томъ, что я здѣсь живу, знаетъ только одна эта жалкая женщина, Абигаиль Прэй, которая никогда не рѣшится меня выдать; кромѣ того еще ея сынъ да вы. Я перемѣщаюсь быстро и секретно. Со мной ничего не можетъ случиться.

— A я, право, не знаю, какъ мнѣ поступить, — нерѣшительно и въ большомъ смущеніи проговорилъ Ліонель. — Имѣю ли право молчать о васъ, зная, что вы завѣдомый врагъ короля?

— Ліонель Линкольнъ, вы преувеличиваете свои силы. У васъ ни за что не хватитъ духа пролить кровь человѣка, который спасъ вашу жизнь. Мы съ вами другъ друга отлично понимаемъ, а человѣкъ моихъ лѣтъ не долженъ ничего бояться.

— Разумѣется, Ральфа нельзя ничѣмъ испугать, — раздался вдругъ изъ темнаго угла голосъ Джоба, незамѣтно вошедшаго въ комнату.

— Откуда ты, чудакъ? — спросилъ Ліонель. — И почему ты такъ неожиданно ушелъ отъ меня?

— Джобъ ходилъ на рынокъ купить кое-чего для Нэбъ.

— И ты думаешь, что я повѣрю этой глупой сказкѣ? Что же можно купить въ такой поздній часъ, и на какія деньги ты бы купилъ?

— Королевскимъ офицерамъ не всегда все извѣстно. Вотъ, глядите! Это развѣ не деньги? Этотъ билетъ стоитъ всюду одинъ фунтъ стерлинговъ.

Въ рукахъ у Джоба, кромѣ этого билета, Ліонель увидалъ еще нѣсколько золотыхъ монетъ.

— Негодяй! Ты грабилъ убитыхъ! — воскликнулъ майоръ.

— Не смѣйте называть Джоба воромъ! — вскричалъ съ угрозой юродивый. — Джобъ убилъ гренадера, но Джобъ не воръ.

— Ну, значитъ, тебѣ давали ночью какое-нибудь опасное порученіе и заплатили за него, — догадался Ліонель. — Впередъ не смѣй этого дѣлать! Чтобъ это было въ послѣдній разъ! A если тебѣ что-нибудь понадобится, приходи ко мнѣ и говори — и все у тебя будетъ.

— Для короля Джобъ не сталъ бы исполнять никакихъ порученій ни за какія деньги, ни за какіе алмазы. Такого закона нѣтъ, чтобы насильно заставлять.

Ліонель старался успокоить разсердившагося дурака, но тотъ даже не удостоилъ его отвѣтомъ, молча забился въ свой уголъ и улегся прямо на полу, мрачный и недовольный.

Тѣмъ временемъ Ральфъ снова впалъ въ задумчивость, и Ліонель вспомнилъ, что время уже позднее, а между тѣмъ онъ еще не получилъ желательнаго объясненія. Поэтому онъ снова заговорилъ о волненіи своей тетки. Тогда старикъ сейчасъ же поднялъ голову и сказалъ:

— У этой женщины совѣсть не чиста. Она видитъ, что я про нее все знаю, и это заставляетъ ее трепетать.

— Позвольте, что же такое вы можете про нее знать? Я въ нѣкоторомъ родѣ естественный защитникъ мистриссъ Лечмеръ и имѣю право требовать отъ ея имени, чтобы вы сказали, въ чемъ вы ее обвиняете.

— Отъ ея имени! Пылкій юноша! Вы сперва дождитесь, чтобы она сама дала вамъ такое порученіе. Тогда вы получите громовый отвѣтъ.

— Ну, такъ вы мнѣ лично объясните, хотя бы въ силу вашего собственнаго обѣщанія разсказать мнѣ о какихъ-то моихъ семейныхъ несчастіяхъ, которыя мнѣ неизвѣстны.

— Да, это вѣрно: я знаю многое, — отвѣчалъ старикъ. — Если вы сомнѣваетесь, сходите внизъ и справьтесь у здѣшней несчастной обитательницы или у преступной вдовы Джона Лечмера.

— Я сомнѣваюсь только въ томъ, могу ли я дольше ждать. Время идетъ и идетъ, а мы съ вами еще и не приступали къ разговору.

— Я вамъ объясню все, но не здѣсь и не сегодня.

— Долго ли еще ждать? Время тревожное, сомнительное. Неизвѣстно, что можетъ случиться, и гдѣ мы съ вами оба будемъ.

— Вотъ какъ! Вы уже сомнѣваетесь… Какъ, однако, васъ успѣли напугать простые вооруженные мужики! Нѣтъ, не безпокойтесь: въ свое время и въ своемъ мѣстѣ я вамъ все разскажу. Да, Присцилла Лечмеръ! Твой часъ приближается. Къ твоей судьбѣ приложена печать.

Ліонель принялся убѣждать, упрашивать, но старикъ быль непоколебимъ. Снизу послышался голосъ Абигаили, звавшей сына. Тотъ долго не откликался на ея зовъ, но когда въ ея голосѣ послышались злыя ноты, онъ нехотя всталъ и пошелъ. Ліонель не зналъ, что ему дѣлать. Тетка не знала, что онъ находится тутъ въ домѣ, а если бы Абигаиль считала нужнымъ, чтобы онъ показался, то она, вѣроятно, позвала бы его одновременно съ Джобомъ. Свои посѣщенія Ральфа онъ всегда по возможности скрывалъ. Поэтому онъ незамѣтно ушелъ, не прощаясь со старикомъ, и сталъ спускаться съ лѣстницы. Отсюда онъ увидалъ мистриссъ Лечмеръ, которую Джобъ провожалъ съ фонаремъ. Онъ слышалъ, какъ мать приказывала юродивому проводить старую лэди до экипажа.

Въ дверяхъ мистриссъ Лечмеръ обернулась, и свѣтъ отъ свѣчки, которую держала Абигаиль, упалъ на ея лицо. Ліонель разглядѣлъ, что черты его двоюродной бабки снова приняли обычное, суровое, холодное выраженіе, только слегка смягченное нѣкоторой задумчивостью.

— Забудьте все это, Абигаиль, — говорила мистриссъ Лечмеръ. — Этотъ подозрительный старикъ собралъ кое-какіе факты по наслышкѣ и пугаетъ насъ ими. Я подумаю и приму мѣры. A вамъ здѣсь не зачѣмъ больше жить, моя добрая Абигаиль. Ни вамъ, ни вашему сыну. Я васъ обоихъ устрою гораздо лучше. Такъ нужно.

Какъ только старая лэди уѣхала, Ліонель сошелъ съ лѣстницы и явился передъ Абигаилью, которая чрезвычадно изумилась, видя его опять.

— Послушайте, — сказалъ онъ, — я все слышалъ, что здѣсь говорилось, поэтому скрывать отъ меня подробности совершенно безполезно. Разскажите мнѣ ихъ.

— Нѣтъ! Нѣтъ! — въ ужасѣ воскликнула Абигаиль. — Ради Бога, маіоръ Линкольнъ, не заставляйте меня говорить. Я дала клятву…

Она не договорила. Ее душило волненіе. Ліонелю стало совѣстно, что онъ довелъ до такого состоянія женщину. Онъ успокоился самъ и сталъ успокаивать ее.