Кейт Уиггин - Ребекка с фермы «Солнечный ручей» Страница 27

— Если кто-то из сестер даст нам приют, — сказал он, завершив молитву, — то мы с миссис Барч останемся с вами еще на вечер и на завтрашний день. Вторая часть нашего мероприятия будет светская. Моя жена и одна из дочерей придут в сирийских национальных костюмах, мы представим некоторые образцы сирийских ремесел и расскажем о методах нашей образовательной работы с детьми. Такое светское собрание, с вопросами и ответами, должно заинтересовать и тех, кто не ходит регулярно на церковные службы. Я повторяю, что, если кто-то из женщин, членов нашей конгрегации, окажет нам гостеприимство, мы рады остаться и поведать вам о своих деяниях на ниве Господней.

Завеса молчания окутала маленькую ассамблею. Сестры не поспешили ответить на призыв духовного отца, чему имелись весомые объяснения. У одних не было в доме свободного помещения, у других кладовые пустовали в эту унылую пору, у кого-то болели дети, кому-то не нравилось, что в этой затее приглашают участвовать неверующих, а кому-то священник показался уж очень необычным.

Миссис Барч нервно перебирала тонкими руками складки черного шелкового платья. «Неужели никто не отзовется?» — думала Ребекка, проникаясь все большим сочувствием к новым знакомым. И вдруг миссис Робинсон привстала с поклоном и произнесла негромко, но многозначительно:

— Обычно миссионеров у нас принимали в кирпичном доме. Ваш покойный дедушка нигде больше не желал останавливаться на ночлег.

В сущности, миссис Робинсон хотела просто поиронизировать над мисс Мирандой, которая не только скупится на угощение, но еще годами держит запертыми две комнаты. Однако Ребекка восприняла ее слова как подсказку, намек.

Если уж установился такой обычай, то тетушки, видимо, и хотели бы устроить у себя прием. Иначе зачем им было посылать сюда Ребекку как представительницу семьи? Обрадованная тем, что ей выпала такая неожиданная и почетная миссия, она обратилась к его преподобию тем приятным голосом и в той выразительной манере, которая так отличала ее от всей деревенской молодежи:

— Мои тети мисс Миранда и мисс Джейн Сойер почли за честь оказать вам прием в кирпичном доме, под гостеприимным кровом которого при жизни их отца имели обыкновение останавливаться миссионеры. Мне было поручено огласить приглашение и засвидетельствовать почтение.

Речь была прямо как на открытии конной статуи или статуи Свободы. Тетушки содрогнулись бы, если бы заранее предвидели такой оборот дела. Но на публику речь произвела большое впечатление. Многие заключили, что, видимо, Миранда Сойер почувствовала приближение кончины и возжаждала вечного блаженства. Иначе чем можно объяснить такую перемену в ее настроениях?

Мистер Барч раскланялся, ответил на приглашение в таком же вежливом тоне и затем попросил брата Милликена приступить к молебну.

Если можно заставить Всевышнего замкнуть руками слух, то это едва не сделал мистер Милликен, уже сорок лет без малого воссылавший к Престолу Благодати один и тот же набор молитв с самыми незаметными перестановками. Затем подошла очередь миссис Перкинс. Маме Эммы Джейн поручено было зачитать несколько воззваний, составленных из евангельских цитат. Ребекка удивлялась, почему эти воззвания даже в самые мирные времена завершаются на такой грозной ноте: «Да пребудет с нами, солдатами Армии Спасения, Господь сражающихся. Да ведет он нас на битву».

И в то же время Ребекке нравились эти воинственные слова. Она чувствовала себя посвященной в высшие тайны. Все сказанное мистером Барчем волновало и возбуждало ее. Она подняла голову — и в этот самый миг священник посмотрел ей прямо в глаза и произнес:

— Не изволит ли наша младшая сестра провести заключительную молитву?

Ребекке показалось, что кровь останавливается у нее в жилах и сердце перестает биться. Среди воцарившегося молчания слышно было прерывистое дыхание миссис Коб, В просьбе мистера Барча вообще-то не было ничего необычного. Он немало встречал мальчиков и девочек, начавших приобщаться к церкви с девяти или десяти лет. А Ребекке было тринадцать. К тому же она играла на мелодеоне, солировала в хоре, весьма умно и искусно передала приглашение своих тетушек. И мистер Барч, решив, что девочка представляет собой «молодую опору церкви», запросто обратился к ней с такой ответственной просьбой.

Ребекка пребывала в самом жалком и растерянном состоянии. Как может она ответить отказом? Какими словами ей объяснить, что она не является членом церкви? Как может она молиться при таком стечении взрослых женщин? Джон Роджерс во время своей казни едва ли страдал больше, чем эта бедная девочка. Она сразу вскочила на ноги, забыв о том, что женщинам положено молиться сидя и что только дьякону подобает стоять на молебне. Ее сознание похоже было на тот африканский лабиринт, который рисовал на доске мистер Барч.

Принятая форма молитв была ей, конечно, известна. Она все-таки часто посещала молитвенные собрания. Но дома Ребекка предпочитала молиться своими словами. И вот она робко и сбивчиво начала говорить:

— Отче наш, Сущий на небесах, Единый повсюду, в Сирии и в штате Мэн, под синими небесами, желтыми звездами и пылающим солнцем… Там, где огромные деревья колышутся в раскаленном воздухе, и тут, где ноги путников утопают в снегах, и нет для тебя неодолимых расстояний… Сегодня Тебе молится человек, давно утвердившийся в вере, а завтра окажется так, что

Прянет идолопоклонник,Как голуби — на подоконник.

Не всем нам выпало быть миссионерами и учить людей добру… Многие из нас еще сами не научились творить добро… Но если придет царствие Твое и будет воля Твоя на небесах и на земле, то каждый должен помогать слабым и немощным. Однако помогать надо также здоровым и сильным.

Мы услышали сейчас о детях, рожденных под небом Сирии. Они совершают ради Тебя, Господи, необычные, интересные дела. Многим из нас тоже хотелось бы отправиться в далекие страны и совершать смелые подвиги на благо языческих народов, осторожными перстами забирая у них каменных и деревянных идолов… Но может оказаться, что мы останемся дома и будем делать изо дня в день то, что нам положено… иногда то, что неприятно и скучно… но вспомним тогда слова церковного гимна о сладком аромате наших утренних жертвоприношений… Таким образом Господь учит нас быть кроткими и терпеливыми, Он помышляет о том, чтобы мы без страха переносили тяжелые времена. Аминь.

Бедная наша фантазерка, эксцентричная и невежественная! Ее молитва представляла собой набор полубессвязных реминисценций. Там соединились строчки общеизвестных молитв с цитатами духовных гимнов, а также сочинений преподобного мистера Барча. Но она так сумела склеить эти кусочки, придать им такую неожиданную последовательность, что все восприняли «молитву» как ее собственное сочинение. Бывает так, что те или иные слова входят в сокровищницу мысли и культуры, а люди так и не узнают, кому они принадлежали. А тут все вышло наоборот: слова все сплошь были чужие, но авторство однозначно принадлежало нашей героине.

Произнеся «аминь», Ребекка опустилась — не на скамейку, как она думала, а на ящик для жертвоприношений. Чуть позже, дождавшись, когда комната опустеет, она подошла к миссис Барч, которая, поцеловав ее с нежностью, проговорила:

— Моя дорогая, как я рада, что мы проведем время в твоем обществе! Если мы появимся в половине шестого, это не будет слишком поздно? Сейчас три, а нам надо съездить на станцию за чемоданами и за детьми. Мы оставили их там, поскольку пребывали в неведении, задержимся мы тут или последуем дальше.

Ребекка сказала, что как раз в половине шестого они садятся ужинать, а потом приняла предложение миссис Коб довезти ее до дому. Щеки у Ребекки пылали и губы подрагивали, как вспоминала впоследствии тетушка Сарра, и почти всю дорогу она молчала.

Однако сильный ветер и успокаивающее присутствие миссис Коб понемногу возвращали ее на грешную землю, так что дома она появилась радостная и воодушевленная. Ее так распирало от нетерпения, что она даже забыла оставить боты на боковом крыльце и только в гостиной опомнилась, откинула коврик и принялась разуваться.

— Твои туфли греются у очага, — сказала тетя Джейн. — Они теплые-претеплые. Скорее влезай в них и рассказывай.

Глава XIX. Преемница дьякона Израэля

— Собрание было совсем короткое, — начала свой отчет Ребекка, — а миссионер и его жена — совершенно замечательные люди. И, представляете, они будут у нас в гостях, и заночуют, и завтра проведут еще весь день! Вы, надеюсь, не будете против?

— У нас в гостях? — воскликнула Миранда, роняя клубок со спицами; она резко сняла очки, как всегда делала в моменты сильного волнения. — Они сами сюда напросились?

— Нет… Просто так вышло, что я должна была их пригласить от вашего имени. Но, тетя Миранда, я подумала, что вас порадует такое интересное общество. Дело в том…