Три сестры - Хезер Моррис Страница 28

Циби медленно подходит к Ливи, держа луковицу за спиной.

– У меня для тебя кое-что есть. Хочу, чтобы ты это съела. Тебе станет лучше. – Она протягивает луковицу Ливи.

Ливи широко открывает глаза, морщит нос.

– Я не ем сырой лук, – заявляет она.

– Ливи, прошу тебя! Не помнишь, что говорил дедушка? «Лук – лучшее лекарство на свете».

Циби достает маленький ножик из галифе Ливи и принимается разрезать луковицу на четвертинки.

– Пожалуйста, не заставляй меня! – стонет Ливи, зажимая нос пальцами.

– Это полезно! Зажми нос. А теперь открой рот.

– Нет!

– Давай! – настаивает Циби.

Ливи открывает рот, и Циби запихивает кусочек сырого лука сестре в рот. Пока Ливи жует, у нее по щекам текут слезы, но в конце концов она проглатывает лук.

– Я хочу, чтобы ты съела все.

Циби улыбается, как ей кажется, подбадривающей улыбкой, и Ливи, смеясь и плача, съедает всю луковицу кусочек за кусочком.

Проснувшись на следующее утро, Ливи чувствует себя намного лучше. Светит солнце, зима уступает место весне. Деревья в лесу покрываются зеленой дымкой.

Позже Циби вставляет в пишущую машинку лист бумаги и печатает дату. 29 марта 1943 года. Вдруг у нее начинают дрожать руки. Она роняет голову на грудь, осознав, что прошел почти год с тех пор, как они с Ливи покинули дом. Год с того момента, как они в последний раз видели мать, деда и Магду. На миг она представляет себе трех сестер в тот далекий день, когда они дали друг другу обещание никогда не разлучаться.

Циби с удивительной ясностью видит черты лица Магды, тогда она закрывает глаза, снедаемая желанием удержать образ любимой сестры, опускает голову на стол и вспоминает…

Глава 14

Вранов-над-Топлёу, Словакия

1939 год

– Магда, поторопись! Циби и Ливи готовы! – зовет Ицхак.

– Иду. Просто хочу надеть кофту, на улице так холодно, – откликается Магда.

– Там не холодно. Это тебе холодно! Даже когда на улице жара. Пошли, если не поторопимся, кто-то другой сорвет цветы! – кричит Циби.

Магда застегивает пуговицы на толстом кардигане и выходит из дому. На Циби и Ливи платья-туники с коротким рукавом. Ицхак, в пиджаке и рубашке с галстуком, которые надевает только на выход, держит в руках сложенную хлопчатобумажную простыню.

– Все готовы? – спрашивает он.

Поскольку девочкам пришлось бросить школу за несколько месяцев до этого, двенадцатилетняя Ливи не может больше принимать участие в играх и спортивных занятиях со школьными друзьями. Все дни она слоняется по дому, не зная, чем заняться. Ливи любит, когда кто-нибудь ходит с ней гулять, разделяет с ней страсть к прогулкам по лесу, к изучению названий растений и животных, к сбору грибов. Циби тоже любит природу, а вот Магда другая. Она предпочитает остаться дома с Хаей, помогая готовить еду и выполнять работу по дому. Когда это возможно, Ицхак вытаскивает из дому и Магду. Ему важно, чтобы все девочки понимали и любили родные места.

– Пойдем, девочки!

Ицхак идет первым по тропе, отходящей от их дома.

Сегодня они направляются в конец улицы, к католической церкви. Большая мозаика над широкими деревянными входными дверями изображает Христа, который благословляет всех входящих в церковь. Когда они подходят ближе, начинают звучать колокола. Девочки выросли под их мелодичный перезвон. Эти звуки успокаивают и утешают, потому что ассоциируются с празднованием крестин и свадеб, со скорбью от потери близких людей.

Девочки добегают, бывало, до конца дороги, когда колокола радостно звонят в честь одетых в белое невест, мечтая о том времени, когда придет их черед выходить замуж.

А сегодня колокола говорят им, что наступил полдень. Девочки собираются у подножия паперти и смотрят на двери: с последним ударом колокола появится священник.

– Давай скорее! – бормочет Ливи, подпрыгивая на месте, – ей предстоит важная работа.

Со скрипом открываются двери, и выходит священник. На нем черные брюки, черная рубашка и белый воротничок. Приветствуя Ицхака с девочками, он поднимает руку. Его лицо расплывается в широкой улыбке, и он спускается к ним по ступеням.

– Шалом,