Булат Жандарбеков - Подвиг Ширака Страница 29

Бардия, отослав Гаумату вместе с Багоем в свое имение, сам уехал в свою летнюю резиденцию в крепости Сикаяуватиш, которая находилась в прохладных предгорьях мидийских гор.

Не улеглась еще пыль за Бардией, как в Экбатаны прибыл со зловещим приказом Камбиза его любимец Прексасп. Предъявив сатрапу Мидии Мегабизу послание с печатью Камбиза, Прексасп стал фактическим хозяином в Экбатанах. Первым делом он перебил в казармах бактрийских телохранителей Бардии, а затем окружил дворец царевича тройной охраной, взяв под охрану даже гарем царевича. Караулам у крепостных ворот Экбатан было строго приказано — всех впускать, но никого не выпускать!

Теперь надо было заманить Бардию в клетку. Сразу же перекинувшись на сторону Камбиза, как сильнейшего в этом споре царственных братьев, Мегабиз посоветовал Прексаспу отправить к Бардии наперсника царевича Вахъяздата — бывшего сарбаза и наглейшего проходимца, к счастью недалекого умом. Легенда была такой: Бардия назначается сатрапом Бактрии, а поэтому должен приехать в Экбатаны и получить из рук пати-кшаятия Прексаспа фирменный указ царя царей. На Прексаспа Вахъяздат не произвел впечатления недалекого парня, а напротив, показался очень умным и бывалым человеком. Такого опасно было посылать, мог догадаться и предупредить... Но Прексасп решил сыграть в "чет-нечет", ему претил приказ Камбиза убить царевича, которому он симпатизировал, и если этот странный сарбаз, приближенный к Бардии, догадается, то, значит, пришла пора умирать не Бардии, а самому Прексаспу, а если же царевич прибудет, то, значит, приказ Камбиза будет выполнен, так как этого пожелали боги, не захотев помочь младшему сыну Кира.

Конечно, Вахъяздат догадался, почему прибыл Прексасп. Будучи короткий срок вместе с Бардией при дворе царя царей, Вахъяздат знал, кто такой Прексасп, и только такому человеку, преданному до самоотречения, мог доверить крайне подозрительный и никому не верящий Камбиз убийство брата, иначе не стоило бы посылать своего любимца и первого советника в такую даль, да еще во время войны.

Первой мыслью Вахъяздата была, конечно, мысль предупредить Бардию. Но затем мелькнула другая — страшная! Вахъяздат, содрогнувшись, постарался ее отогнать и долго не мог успокоиться.

Гаумата

Когда Вахъяздат рассказал Гаумате о приезде Прексаспа и о его поручении привезти в Экбатаны Бардию, младший брат сразу же догадался обо всем. Братья очень любили и с полуслова понимали друг друга.

— И я подумал, малыш...

— Привезти вместо Бардии меня? — подхватил Гаумата. Вахъяздат в испуге отшатнулся и замахал руками.

— Ты что? Ты что? Как ты мог такое подумать? Нет, я хотел Бардию заменить тобой, после его... смерти. И ты стал бы нашим царем, понимаешь, малыш, — нашим царем! Не царствовать Камбизу после братоубийства. Когда мне пришла эта мысль, — я похолодел весь, малыш. Слух о тебе просочился-таки в народ, несмотря на все предосторожности. Новый слух — о счастливом избавлении царевича от ужасной смерти — пронесется по всем странам и народам от края и до края. Ты станешь царем, и наступит новое царствование — народное! Не будет господ и рабов. Только царь и народ!

Впервые Гаумата смотрел с ласковой усмешкой на Вахъяздата, как смотрит умудренный старший брат на неразумного — младшего.

— Однажды я рассмеялся, и это было моим ответом тебе, мой старший брат. Любовь ко мне застилает тебе разум. Да не успею я сказать второго слова, как меня разоблачат. Царем надо родиться, мой старший брат.

— Кто разоблачит? Пусть попробуют только пикнуть эти дармоеды придворные, я их быстро укорочу на голову!

— Нет, брат, ты сильный человек, но и у тебя не хватит сил бороться против всех господ. У них казна, войско...

— А если понять народ? Ты сам говорил, малыш, что в мидийских селах народ кипит...

— Против персов кипит, мой старший брат, против персов!

— Вот в этом-то и печаль, что не против господ кипит, а народ против народа...

— Бардия-то все же лучше Камбиза, а если его уберечь?

— Камбиз не оставит Бардию живым, раз решился на братоубийство. Да и разве не все равно, кто с народа шкуру будет драть — Камбиз или Бардия. Все они одним миром мазаны, малыш.

— Мой старший брат, ты все можешь, убереги Бардию — у него сердце хорошее... Я хорошо его узнал, когда мы с ним гульнули...

— Конечно, — ворчливо сказал Вахъяздат, — если бы ты так со злым дэвом "гулял", то и он тебе хорошим и добрым показался...

— А какой силач, красавец...

— Конечно, Бардия всем нравится, но он не девка, чтобы за его красоту свою жизнь класть, а что он сделал для народа? Ничего!

— А может, сделает, если живым останется и станет царем?

— Ты к чему клонишь, малыш? К чему клонишь? Не смей! Когда я только представил, что вместо Бардии тебя надо объявить убитым, — я чуть не умер! Сам себе говорил, что во имя великой цели и только ложно, а все равно было страшно, малыш. Я так долго тебя искал и наконец нашел, малыш. Наконец нашел...

— Напрасно надеешься, Вахъяздат, не смогу я. Да и ты сам об этом знаешь. А вот умереть смогу.

— Хватит! Замолчи! Я не хочу тебя слушать!

— А ведь в глубине, где-то там, далеко, у тебя все-таки затаилась мысль...

Вахъяздат размахнулся и ударил Гаумату, а затем, словно спохватившись, притянул к себе, крепко обнял и вдруг разрыдался. Гаумата, приникнув всем телом к старшему брату, слушал биение его сердца — оно билось гулко и неровно. Гаумата стал гладить Вахъяздата по спине и утешать — младший старшего.

— Я знаю, как у тебя болит сердце за всех, хотя тебя считают бесчувственным насмешником. Ты у меня самый лучший. Я помню, как в детстве, когда я плакал от голода, ты утешал меня, изо всех сил старался меня рассмешить, а у самого на глазах блестели слезы, и я через силу... смеялся. У тебя большое сердце, мой старший брат, и я знаю, что, если бы понадобилось людям, ты без колебаний отдал бы свою жизнь за них. И я так хочу быть похожим на тебя. Отбрось все сомнения и колебания — они от твоей любви ко мне и от твоего большого сердца. Я хочу помочь тебе в твоем задуманном великом деле...

— Малыш, брат мой, — Вахъяздат задохнулся от избытка нежности к Гаумате. — Мысли мои широкие, мечта моя огромная, и ты прав — если бы это можно было бы достичь ценой моей жизни, я без колебания бы отдал ее, но твоей — не могу! Пойми, твоя смерть заслонила бы в моих глазах величие дела, омрачила бы великую цель, сломала бы мой дух, потушила мой разум. Я могу погибнуть первым, умереть вместе с тобой, но пережить тебя не хочу!

— Твоя жертва была бы сейчас только бессмысленной, мой старший брат. А если мы уйдем вместе, то кто будет направлять Бардию? Или жертва окажется напрасной? Мы оба знаем, что только — я!

— Молчи! Молчи! Молчи! Не искушай!!!

Больше они не говорили ни слова. Сидели тесно прижавшись друг к другу и думали каждый о своем и вместе об одном и том же. Вахъяздату припомнилось детство. Как он страдал, когда плакал от голода вечно голодный Гаумата. Маленький увалень был обжорой и никогда не наедался досыта. Вахъяздат сшил себе маленький мешочек и повесил его на шнурке на шею. Теперь он старался с каждого кусочка еды оставить хоть огрызочек и прятал их в мешочек. Ночью, когда, тесно обнявшись, как сейчас, лежали, согревая друг друга своим теплом, и маленький Гаумата начинал хныкать, Вахъяздат скармливал ему, как птенчику, маленькие, но необыкновенно вкусные кусочки пищи. Гаумата даже похрюкивал от удовольствия, с чмоканьем жуя и обсасывая огрызки, и для Вахъяздата в тот миг не было большего счастья!

А Гаумата вспоминал, как круто повернулась его жизнь, после того как, он теперь понимал, его хозяин маг увидел... Бардию! Вернувшись из Пасаргад, хозяин из злобного, мелочного и скаредного тирана превратился в приемного отца, а он из забитого и вечно голодного мальчонки в прилично одетого, всегда сытого сына почтенного жреца. Судьба Бардии и его тесно переплелись. Когда-то, благодаря царевичу, он зажил человеческой жизнью, а теперь за царевича отдает эту жизнь... Нет, он свою жизнь отдает своему обожаемому брату, а брат подарит народу счастье. За такое, хотя и страшно, но не жалко умереть!

После страшной и бессонной ночи осунувшийся и враз постаревший Вахъяздат, явившись к Прексаспу, сказал:

— Царевич едет.

Прексасп всполошился и вызвал начальника караула.

— Дворец окружить, царевича пропустить одного, свиту отделить и задержать!

— Напрасно хлопочешь, вельможа. Бардия едет один.

— Как это один? — удивленно приподнял бровь Прексасп.

— Я подумал, что тебе будет лучше переговорить с царевичем наедине, и сказал ему об этом. Он приказал свите остаться в Сикаяуватише, пообещав вернуться и продолжить охоту.

— Откуда ты взял, что мне надо встретиться с царевичем наедине? — Прексасп прямо-таки впился взглядом в Вахъяздата.