Наталья Павлищева - Мария-Антуанетта. С трона на эшафот Страница 29

Король склонился к жене, поцеловал в лоб:

– У меня не было возможности сказать тебе спасибо за дочь. Ты родила прекрасную здоровую девочку, надеюсь, мы сумеем быстро добавить ей братцев и сестриц?

– Луи, вы жалеете, что это девочка?

Конечно, он жалел, но сказать этого Марии-Антуанетте было равносильно удару наотмашь. Король сумел скрыть свои подлинные чувства:

– Я жалею только, что она пока одна. Обещайте мне, что у нас будет много детей.

– Я обещаю, но и вы должны постараться, Луи.

– Мы будем очень стараться вдвоем.

Но стараться пришлось нескоро. Дело в том, что королева заболела корью в очень тяжелой форме. Король корью в детстве не болел, а потому Антуанетту срочно изолировали, но в качестве места изоляции она предпочла свой горячо любимый Трианон.

Это была очаровательная болезнь! Находиться в Трианоне, да еще в окружении веселой компании…

– Мадам, я буду вас охранять! – первым объявил герцог де Куарьи, считавший, что у него с королевой флирт. Конечно, она родила дочь от короля, но от кого же еще рожать королеве?

Его немедленно поддержали еще двое – герцог де Гин и граф Эстергази. Эти титулованные бездельники сопровождали Антуанетту в Париж на самые разные мероприятия, иногда весьма сомнительные. С собой решено было взять и барона де Бессенваля. Четыре кавалера заявили, что они составляют рыцарскую охрану прекрасной дамы своего сеньора.

Не могла остаться в стороне и принцесса Ламбаль, а прослышав о предстоящем веселом приключении, с восторгом присоединилась и графиня Прованс. Интересно, что сам Станислав ненавидел и Людовика, и Антуанетту, первого – за то, что стал королем, а вторую – за явное предпочтение младшего брата Артуа и неприятие его самого в качестве объекта для флирта. Зато его супруга, нимало не смущаясь отсутствием детей, старалась ни в чем не отставать от королевы. Жозефа уговаривала Розу Бертин шить себе такие же платья, как и Антуанетте, заказывала такие же драгоценности, пыталась подражать походке и манере держаться. Получалось плохо, это про нее Роза Бертин сказала:

– Чтобы выглядеть как королева, надо быть ею.

Но графиня не оставляла попыток научиться светскому лоску у Антуанетты и была постоянно рядом. Она ничуть не позавидовала рождению у королевской четы дочери, в отличие от Антуанетты, Жозефа детей не любила и о них не мечтала.

Веселая компания, когда-то уже переболевшая корью, прибыла в Трианон для развлечения бедной больной. Им приходилось ночевать в Большом Трианоне, потому что Антуанетта в Малом нарочно сделала одну-единственную кровать, и то односпальную, это был ее мирок, ее прибежище.

Отсутствие спальных мест не смутило веселую компанию, и выздоровление королевы проходило успешно.

Но злопыхатели усмотрели в этой шутке неприличное поведение и обвинили королеву во всех смертных грехах. Антуанетте бы задуматься, откуда авторы пасквилей знают все, что происходит у нее даже в Трианоне, куда чужие вообще не допускались. Во-вторых, почему почти в распутстве обвинили только ее и Ламбаль, хотя с ними была и графиня Прованс?

При дворе взахлеб принялись обсуждать, что будет, если заболеет король, отправятся ли четыре верные дамы утешать его в болезни?

От желчи и злости Антуанетту спасало только природное легкомыслие, королева изначально не могла долго задумываться над чем-то, особенно если вопрос оказывался не из приятных. «Я поразмышляю об этом потом…» Но это «потом» обычно не наставало, хватало забот и без прошлых проблем. Несмотря на огромное количество лжи и клеветы, широко распространявшихся в Версале и Париже, Антуанетта не превратилась в желчную особу, она оставалась жизнерадостной, беспокойной и немного бесшабашной.

Был здесь и один минус. Ей бы все же подумать, почему ее поведение вызывает столь бурную реакцию. Народу было в известной степени все равно, где и с кем проводит свои ночи королева, за время правления Людовика XV парижане так привыкли к веселому времяпрепровождению двора в Версале, что одним балом больше, одним меньше – никто бы и не заметил. Красивая женщина любит наряды? Кого этим удивишь в Париже, который жил продажей роскоши? У королевы немыслимые запросы и выдумки? Но они давали работу очень многим, а значит, и возможность жить тоже. Парижан блеск Версаля если и касался, то совсем не огорчал, потому что многие им кормились. Королева заказывала новые наряды, новые шляпки, новые перчатки, веера, корзинки и всякую дребедень? Но за ней следовали и другие молодые дамы двора, а значит, салон Розы Бертин и многие другие салоны нанимали новых швей, вышивальщиц, разрастались шляпные мастерские, перчаточные… Париж в известной степени жил Версалем и его модой.

Но этот же Париж наводняли листки с насмешками над королевой, вводимой ею модой, которая действительно была далеко не всегда разумной, мерзкие выдумки об их с Людовиком личной жизни. Никогда прежде парижане не знали столько подробностей о делах в королевской спальне и тем более о его интимных проблемах.

Кто-то усиленно и старательно приучал парижан к мысли, что Францией правит недотепа-король с королевой-иностранкой, готовой кинуть всю казну Франции в топку своих безумных капризов.

«Она разорит страну!»

«Королева отнимает хлеб у нищих!»

«Они даже не могут произвести на свет наследника!»

Какой только гадости ни печатали и ни распространяли о королевской чете! И распространяли в Версале тоже.

Будь Антуанетта серьезней, а король внимательней не только к своим занятиям и охоте, они задумались бы, кому так нужно их опорочить. Почему при появлении на публике народ их приветствует, а на следующий же день снова и снова появляются пасквили? Но Людовику было некогда, а будь Антуанетта серьезней, она не была бы Антуанеттой. Королева предпочитала порхать, как прекрасная бабочка, словно забыв о том, что за летом может прийти осень и даже зима.

– Ваше Величество, вы только посмотрите! – принцесса Ламбаль показывала куда-то за окно.

Антуанетта выглянула наружу и обомлела, в малом дворике Трианона стоял король. Она метнулась к окну, торопливо открыла и замахала руками:

– Ах, Луи, вам нельзя сюда, вы можете заболеть!

И вдруг ее осенило, что муж мог приехать из-за несчастья, случившегося с дочерью. Королева страшно побледнела и заорала вниз:

– Что с Марией-Терезией?!

– Ничего… – удивился Людовик.

– А… а почему вы здесь?

Король чуть растерянно развел руками и тихонько сообщил:

– Я соскучился…

И эти простые слова были куда дороже любых объяснений в любви. Сердце Антуанетты захлестнула волна нежности и благодарности к мужу, не побоявшемуся явиться в Трианон к больной жене, только чтобы увидеть ее.

В это время со стороны послышались веселые голоса кавалеров королевы. Но умная Ламбаль быстро увела всех прочь, пусть супруги поговорят наедине.

Они говорили недолго, за королем приехали, но остаток дня Антуанетта ходила под впечатлением этого неожиданного жеста мужа и ночью тоже думала о нем. Луи, конечно, полный, неуклюжий, ему так много не хватает, чтобы быть приятным кавалером и блистать в веселой компании, но он столь искренен в своих чувствах… Королева мысленно дала слово никогда не изменять мужу.

Однако тут же вспомнилось умное, вдохновленное лицо знакомого шведа, Акселя графа Ферзена, который снова появился в Париже. Пару лет назад они встретились на балу в опере, где Антуанетта была, как и другие члены королевской семьи, в маске. Граф, конечно, не знал, с кем разговаривает, а потому держался очень свободно, он был умен, красив, как бог, блистал остроумием и явно слегка в нее влюбился. Но всему приходит конец, маску пришлось снять, и на этом общение закончилось. Антуанетта узнала, что Ферзен уехал в Англию сватать наследницу престола. Сватовство не удалось, девушка просто не захотела покидать родину, и граф с удовольствием отступил.

Тогда отношения Антуанетты с супругом были далеки даже от хороших, каждый проводил дни и ночи отдельно, встречаясь лишь изредка в постели и то по разные стороны большой кровати. Но потом приехал Иосиф, что-то насоветовал Луи, и все изменилось. Счастливая Антуанетта забыла обо всех графах, вместе взятых! Она родила очаровательную дочь, надеялась на сына и не нуждалась ни в каком любовнике.

Еще будучи беременной, на одном из приемов королева снова увидела приехавшего в Париж Ферзена, но сердце даже не дрогнуло. А теперь под окном стоял ее муж, пусть неуклюжий, но такой влюбленный и добрый, но вспоминался почему-то стройный, элегантный Аксель Ферзен. Сердцу не прикажешь, но Антуанетта все равно попробовала приказать!

И на время ей это удалось.

Мария-Терезия родилась маленькой, но росла очень крепкой девочкой. Ее развитие явно обгоняло развитие детей пары д’Артуа.

Из детских комнат доносился топот и смех короля. Малышка-принцесса, которой недавно исполнилось восемь месяцев, топала в ходунках и кричала: «Папа… папа… папа…», вызывая бурный восторг Людовика и аплодисменты матери. К удивлению всех, Антуанетта вовсе не обижалась на малышку за то, что та первым словом сказала «папа», а не мама, как все дети. Королева возилась с дочкой каждую свободную минуту и очень радовалась, что король старался делать то же. Было опасение, что рождение дочери, а не сына оттолкнет Людовика от ребенка, но этого, к счастью, не произошло. Король любил рослую красивую малышку.