Загадочная пленница Карибов - Серно Вольф Страница 29

Стаут застенал:

— Господи помилуй, а это еще что такое?

— Я сделаю надрез на коже пониже мошонки, чтобы добраться до камня.

— Меня разрезать?! И думать забудьте!

— Сэр, — Витус заговорил настойчивее. — Вы предпочитаете лопнуть с целехоньким телом?

— А? Нет, конечно, нет. А по-другому нельзя?

— Я мог бы катетеризировать вас. Но это даст только временный эффект. Рано или поздно камень снова перекроет мочеточник.

— Ну что ж, — безнадежно вздохнул Стаут. — Давайте режьте, с Божьей помощью.

— Хорошо.

Витус дал себе время собраться. Операция по удалению камня вовсе не была легкой прогулкой. Она требовала мастерства, наивысшей степени концентрации и крепких нервов.

— Магистр, вынь из гальюна бадью и отставь ее в сторону. Хорошо. Теперь раздобудь два фонаря и повесь их вот сюда, мне нужно больше света. — Он повернулся к капитану:

— Сэр, будьте добры снова сесть на стульчак и расслабиться. Мистер О’Могрейн, отодвиньте, пожалуйста, занавеску, она будет мешать. Мистер Джеральд, мне нужен канат длиной футов в пять с петлями на обоих концах. Диаметр каждой должен быть примерно пять дюймов.

— Можете на меня положиться, кирургик. — Джеральд, не задавая лишних вопросов, поспешно вышел.

И все же прошло еще немало мучительных минут, пока Стаут, которого по-прежнему скручивали приступы боли, был готов к операции.

Витус встал перед ним, продел в обе петли принесенного Джеральдом каната ноги больного и поднял петли до подколенных впадин. Затем нагнул голову Стаута вперед, чтобы канат натянулся до плеч и лег вокруг шеи. Когда капитан со стоном попытался снова распрямиться, то машинально подтянул колени к животу.

— Канат — это мера предосторожности, — пояснил Витус трем своим помощникам.

Они стояли вокруг больного, готовые к выполнению каждый своей функции. Джеральд, за спиной капитана, должен был одной рукой поддерживать его в вертикальном состоянии, а другой, захватив снизу, приподнять мошонку. О’Могрейн и Магистр, один слева, другой справа, разводили Стауту колени.

— Я вполне полагаюсь на вас, джентльмены, — продолжал Витус. — Но пациенты с подобным заболеванием часто бывают непредсказуемы. Для того и нужен канат, чтобы помешать больному нечаянно опустить ноги.

Все трое кивнули. На их лицах застыло напряжение. Несчастный скупец стонал так, что разжалобил бы и камень.

Витус отступил на пару шагов и еще раз перепроверил приготовленные инструменты. Все необходимое было под рукой. «Слава Богу, корабль идет ровным ходом, — подумал он. — Операция и так будет не из легких!» Он накапал безвольно торчащему Стауту еще порцию лауданума и глубоко вдохнул:

— Ну, джентльмены, крепко держите? Хорошо. Тогда приступим.

Мошонка Стаута была высоко задрана вверх и открывала доступ к промежности — области между основанием мошонки и анусом, густо поросшей волосами. Магистр подал Витусу хирургический резак, и тот тщательно выбрил место предстоящей операции. Резак вернул на место. То, что предстояло теперь, было мало приятным, но неотвратимым. Он встал на колени перед пациентом, густо смазал мазью указательный и средний пальцы левой руки и просунул их глубоко в задний проход, под углом вверх. Через некоторое время ему удалось достигнуть мочевого пузыря. Тот был довольно полным. Витус искал, обследовал, прощупывал, и наконец под кончиками его пальцев оказалось нечто твердое. Есть! Вот он, виновник всех мук! Витус начал так перебирать пальцами, чтобы подогнать камень вплотную к промежности. Через какое-то время и это ему удалось.

— Камень капитальной величины!

— Тебе нужен литотом? — спросил Магистр.

— Да.

Не отрывая взгляда от оперируемого места, Витус протянул руку назад, и Магистр вложил в нее инструмент. По сути, литотом объединял в себе два инструмента: с одного конца он представлял собой нож, на другом имел крючок. При операциях, подобной этой, литотом был незаменим, потому что хирургу приходится много раз надрезать и столько же раз раздвигать края разрезанной ткани. Имея в руках литотом, ему надо всего лишь поворачивать инструмент другой стороной, не теряя драгоценного времени. Витус, примерившись, сделал пробный неглубокий диагональный надрез.

— А почему не прямой, от мошонки к анусу? — с любопытством спросил Магистр.

— Разрезая по диагонали, я увеличиваю длину разреза и таким образом величину отверстия, — ответил Витус и приступил к операции.

Стаут в полубессознательном состоянии резко дернулся, но Джеральд, О’Могрейн и Магистр держали его железной хваткой. Витус разрезал все глубже, одновременно проталкивая камень вперед пальцами левой руки. Он уже прошел кожу и вонзился в лежащие под ней ткани. Витус регулярно переворачивал инструмент, чтобы раздвигать края раны и определять, насколько глубоко продвинулся камень.

Наконец перед ним открылась стенка мочевого пузыря. Одним точным движением Витус вскрыл его. На его руки полилась моча, но он не обращал на это внимания. Снова и снова переворачивал он литотом, чтобы раздвигать края раны. Пошевеливая пальцами в прямой кишке, он внимательно смотрел в разрез, но камня все еще не было видно. Еще один осторожный надрез, и снова в дело вступал крючок.

— Есть! Вот он!

Его пальцы сделали последний толчок, и камень, проскочив в расширенное отверстие, со стуком ударился в подставленную бадью.

— Ну и вырастил! — удивленно воскликнул Магистр. — С хороший боб.

— Надо будет потом достать его, — усмехнулся Витус. — Вдруг капитан захочет сохранить его на память. Сэр, вы меня слышите?.. Сэр!

Стаут безвольно кивнул. Он все еще был в одурманенном состоянии.

— Сэр, поздравляю вас! Вы выдержали испытание!

Стаут снова кивнул, но было неясно, вполне ли он понимает, что ему говорят.

— Думаю, поздравлять надо вас, кирургик! — раздался сверху голос Джеральда. — А как долго мне еще держать… э… мошонку? У меня уже рука затекла, и я…

— Еще минутку, мистер Джеральд! — Витус повернулся к Магистру. — Ты приготовил льняные ленты?

— Само собой, великий кирургик!

— Ладно тебе! Спасибо.

Витус обследовал рану. Каждый раз его просто завораживало, как быстро свертывается кровь при порезах на некоторых частях тела. Всего несколько капель красной жизнетворной жидкости просочились на поверхность. Он промокнул их тампоном и наложил повязку таким образом, чтобы края разреза соединились внахлест. Закончив работу, он устало распрямил спину.

— Мистер Джеральд, теперь можете отпускать.

Первый помощник со вздохом облегчения высвободил руку. Витус похлопал Стаута по щекам:

— Сэр, вы меня слышите?

— Да, кирургик, — с трудом проворчал капитан все еще непослушным языком.

— Хорошо. Тогда слушайте внимательно: я наложил вам повязку, которую нельзя трогать по меньшей мере два дня. В эти дни вам категорически запрещается вставать на ноги. Самое лучшее, если вы проведете это время в постели. Принимать можно только легкую пищу, не содержащую жидкости и не провоцирующую накопления газов. Питье лишь по мере необходимости. Лучше совсем не пить. Вы меня понимаете?

— Да, кирургик. А что это за пища?

Витус поразмышлял:

— Ну, скажем, галеты или сухари. И то и другое можно помочить в вине, чтобы было легче глотать. Конечно, пища не из тех, что обычно рекомендуют больному для выздоровления, но вы в ближайшие дни так и так будете много спать под действием лауданума.

— Да, кирургик, как скажете.

— Через два дня я сменю вам повязку. Перед этим вы в первый раз после операции помочитесь, но пока что только через рану. Это удобный случай, чтобы вымылись другие камешки и более мелкие частицы, так называемый песок, которые могли остаться в мочевом пузыре. А после этого я буду менять вам повязку по мере заживления. Через неделю, думаю, вы уже сможете мочиться нормальным образом, но пока что придерживая рану. Через две недели и в этом не будет необходимости.

Стаут облегченно засопел и на мгновение задумался, не вернуть ли ему кирургику те три фунта, что он взял за переезд, в знак благодарности и в известной степени в качестве гонорара. Но тут же отбросил эту мысль.