Александр Тамоников - Белый царь – Иван Грозный. Книга 2 Страница 3

– Спасибо, Филипп. Может, и приедем, но сейчас, сам видишь, забот много.

– А разве осмотреть северные границы Руси – не государственные дела?

– Всему свой черед. Сейчас на первом месте Ливония. Запад. Но нельзя забывать, что главным врагом Руси было и остается Крымское ханство в союзе с Турцией. Они еще проявят себя. Войны с Крымом не избежать. Но мы готовы к ней. Впереди освоение Сибири. Там несметные богатства, могущество Руси. Мы пойдем туда. Позже. Видишь, отец Филипп, сколько дел впереди.

– Да, государь, ты поистине великий царь. В моих словах нет ни капли лести. Ты прекрасно знаешь, что я никому и никогда не льстил. Как и князь Ургин.

– Я хорошо вас знаю. Но время помолиться да идти в трапезную, где все уже готово к праздничному обеду.

– А что за праздник сегодня, государь? – спросил Ургин.

– Большой праздник, Дмитрий. Я встречаю настоящих друзей.

– Митрополита надо бы позвать, – проговорил Филипп. – А то неудобно выйдет. Я сперва должен был к нему явиться.

– Ничего. Владыка приедет. За ним уже послали. Идемте в собор.

После обеденной трапезы Филипп получил от государя грамоту об отмене пошлины на соляную торговлю и поехал с Макарием на его подворье. Иван отправился на прогулку с супругой и детьми.

Ургин вернулся домой и вечером того же дня узнал, что Филипп срочно отбыл на Соловки. Дмитрию не давала покоя мысль о послушнике Федоре Кучере, нашедшем приют в Соловецком монастыре.

Князь велел Кирьяну позвать к нему сына.

Тот не заставил отца ждать.

– Ты звал меня, отец?

– Проходи, Лешка, садись на лавку да слушай.

Княжич подчинился.

Дмитрий рассказал сыну о странном послушнике.

Алексей внимательно выслушал отца, резко поднялся и воскликнул:

– Неужто этот Федор замешан в убийстве царевича Дмитрия?

– А вот это и надо выяснить, Лешка. Поначалу хорошо бы выведать, кто бежал с подворья Старицких два года назад.

– Сделать это можно, отец. У Старицких служит конюхом дальний родственник нашего Кирьяна.

– Вот как? – удивился Ургин. – Почему я об этом ничего не знаю?

– Так пустяк же.

– Ты считаешь это пустяком? Позови-ка сюда Кирьяна. Узнаем, какой его родственник прибился к подворью Старицких, врагов государя, а значит, и наших.

Алексей крикнул Кирьяна.

Тот вошел, поклонился.

– Звал, князь?

– Звал, Кирьян! Почему я не знаю, что твой родственник служит Старицким?

– Да какой он мне родственник? Таких у меня хоть пруд пруди.

– Ты от ответа-то не увиливай!

– Вот те крест, князь, если Фома Шептунов мне и родственник, то очень уж дальний. Он вроде как племянник троюродного брата моего покойного отца.

– Ты с ним встречался?

– Было раз. Он заходил, как из Пскова сюда приехал. Даже не знаю, кто ему про меня сказал. Приходил, спрашивал, где прибиться можно. А я поглядел, мужичонка-то никакой, плюгавый, мелкий, нам не подойдет, да и отправил его к Старицким. Сказал, там, мол, такие, как ты, нужны. А он прибился. Конюхом служит у Старицких. Слыхал, что княгиня Ефросинья к нему благоволит, а с чего – не ведаю.

Дмитрий присел на лавку, посмотрел на слугу.

– Так, Кирьян, тебе придется сдружиться с родственником.

– Чего это? Сдался он мне!..

– А я говорю, придется. Так надо!

– Если надо, то сделаем.

– Но учти, Кирьян, ни княгиня Старицкая, ни Владимир не должны знать о ваших отношениях. Иначе Фоме Шептунову головы не сносить.

– А зачем мне с ним дружить, князь?

– Тебе все Алексей объяснит. – Ургин повернулся к сыну: – Завтра же, а еще лучше прямо сейчас расскажешь все Кирьяну да отправишь его к родственнику.

– Я понял, отец, сделаю!

– Ступайте!

– А ты один в горнице горевать будешь?

– Теперь, Алексей, надо не только горевать, но и думать. Дело до конца довести.

– Ты прав. Только внук твой очень хочет деда видеть. Соскучился Иван.

– Уж не мал, чтобы скучать. Ладно, пусть придет. Хотя нет, я сам выйду.

– Вот и хорошо. А то уже и Глаша беспокоится, не прогневался ли ты на нее.

– А на Глафиру-то чего мне гневаться? Сватов повидать надо, это да. Нехорошо забывать родню. Может, им помощь нужна, Лешка? Ведь в семье Порфирия, отца Глафиры, еще шестеро детей.

– Так они уже тоже подросли. Я сам, отец, помогаю, чем уж могу. Да они много и не требуют. Хозяйствуют крепко. Давеча второй коровой обзавелись, птичник расширили. Давно ты не был на селе, отец.

– Твоя правда, Лешка. Надо съездить. Вот о Федоре Кучере что-нибудь узнаем, тогда всей семьей и отправимся на недельку в Благое. Я схожу на могилу Григория.

– А у матери с сестрой давно был?

– На это кладбище, Леша, я едва ли не каждый день заезжаю, рассказываю матери твоей, какой сын-богатырь у нее вырос. Все, Лешка, ступай, не тереби душу!

– Так мы ждем тебя, отец.

Новости из стана врага князь Ургин получил уже следующим утром.

Алексей привел к нему Кирьяна и сказал:

– Послушай, отец, что узнал наш слуга.

– Так ты его вчера к Старицким посылал?

– А чего время тянуть?

Ургин повернулся.

– Говори, Кирьян.

– Проведал я вчера, как стемнело, Фому. Не беспокойся, князь, никто нас не видал. Я родственника на конюшне нашел. Там и поговорили.

– А что, на конюшне, кроме вас двоих, никого не было?

– Не было, князь.

– Продолжай!

– Фома много знает о делах княгини. Был такой холоп на ее подворье. Звали его Федор, только Курилин, а не Кучер. Он был отправлен в Вологду с князем Ростовым Василием Юрьевичем. Родственник не знает, для чего. Он слышал, что потом Курилин вернулся и вскоре овдовел. Сын его женился и стал ремесленником, дочь вышла замуж за купца из Рязани. Мрачным был тот Федор, а после, как ты и говорил, года два назад исчез. Отправили его с дворовыми людьми в удельное село, так в лесу он и пропал. Княгиня тогда серчала, учинила серьезный поиск, да без толку. Исчез Федор Курилин. Теперь о нем и не вспоминают.

– Значит, Ефросинья отправила своего холопа в Вологду с князем Ростовым? – задумчиво проговорил князь Ургин. – А Василий Юрьевич сопровождал семью Ивана в поездке на Белоозерье. Но среди его слуг Курилина не было. Как и на царском струге. А, может, этот Федор все же находился рядом с князем Ростовым? Это выясним. Хорошо, Кирьян. Молодец. Ты вот что, отношения с родственником не прерывай. Иногда наведывайся к нему. Да, а с чего вдруг Ефросинья проявляет к нему благосклонность? Или это все слухи?

– Нет, княгиня Ефросинья Андреевна на самом деле благоволит к Фоме. Но почему, тот и сам не ведает.

– Надо это узнать, Кирьян!

– А как, князь, коли сам Фома ничего не знает?

– Сам-то как думаешь, отчего такое отношение княгини к пришлому холопу?

– Я думаю, жалеет она его.

– А чего его жалеть? Он убогий, что ли?

– Нет, но и не нормальный. На юродивого смахивает. Весь в чирьях, в рванье ходит, за собой не следит. Я с ним говорил, так нос воротил. Запах от него как от пса шелудивого.

– Тогда понятно. У нас к таким убогим действительно благоволят. Ладно, ступай, делами занимайся. К родственнику своему будешь ходить по разрешению княжича.

– Слушаюсь!

Отпустив слугу, Ургин посмотрел на сына и спросил:

– Что скажешь про беглого холопа, а ныне послушника Соловецкого монастыря?

– Скажу, что он, видимо, замешан в гибели царевича Дмитрия. Осознал вину и ушел в обитель, грех свой замаливать.

– Может, он имел другую причину бежать от Старицких?

– Что ты имеешь в виду?

– Коли заговор против царевича на совести княгини, а я уверен, что так оно и есть, то Ефросинье не нужны ни исполнители убийства, ни свидетели. Кузьму Бородатого, прямого виновника гибели Дмитрия, зарезали в лесу, рядом с рекой сразу же, как стало известно о гибели наследника. Кто убил его, а потом с камнем на шее бросил в реку? Тот, кто все время находился рядом, не обязательно на струге. Князь Ростов был на судне, но в суматохе мог спокойно пройти в лес. Не до него было.

– Но все это только предположения, отец.

– Да, а чтобы добыть доказательства, надо учинить допрос самому Федору Курилину, который теперь зовет себя Кучером.

– Уж не задумал ли ты поездку на Соловки?

– Отчего нет? В дороге развеюсь, новые места посмотрю. Судя по всему, в поход на Ливонию государь мою дружину не пошлет. Или ее поведет другой воевода. А что мне делать на Москве?

– Государю о своих намерениях докладывать будешь?

– А как же? Без этого нельзя.

– Рисковое дело ты замыслил, отец. Коли Ефросинья прознает, что ты начал дознание по делу гибели царевича, то натравит на тебя всех своих собак.

– Но мы же, Ургины, тоже кое-чего стоим, да, Алексей? Или не так?

– Так-то оно так, только это дело надо хорошенько обдумать.

– Ты еще отца поучи!..

– Прости, батюшка. Может, уговоришь царя и меня с тобой отпустить? Все надежней.

– А тут кто в случае чего семью оборонять будет?

– Ратники дружины.

– Которая может уйти в поход? Кстати, вместе в тобой. Нет. Ты останешься здесь. И не перечь отцу!