Милослав Стингл - Тайны индейских пирамид Страница 3

У подножия гор Лос-Тустлас, близ Арройо-де-Уэйапана, Стирлинг увидел более 50 маундов (насыпей). Теперь он уже не сомневался, что Трес-Сапотес много обещает археологу. И дон Матео был полон решимости не упустить счастливый случай! Через несколько дней он возвратился домой, добился в Вашингтоне финансовой поддержки Национального географического общества и вскоре, уже в январе следующего года, приехал в Трес-Сапотес в сопровождении д-ра Уайнта.

Единственными транспортными путями Веракруса были тогда (а для многих районов этого штата остаются и до сих пор) реки. Все необходимое было доставлено вверх против течения Папалоапана до городка Тлакотальпана, там вещи перегружены на более мелкое суденышко, и по одному из притоков Папалоапана экспедиция направилась в Трес-Сапотес.

С первых дней, я бы сказал - с первых часов, Стирлингу невероятно повезло. В течение первой недели он нашел три очень интересные стелы. Третья, обозначаемая в порядке последовательности буквой «С», вызвала в рядах майяологов такое же возбуждение, такие же споры, как некогда «птичий человек» из Сан-Андрес-Тустлы. На одной стороне стелы был изображен необычный человек-ягуар, другую ее сторону украшала дата, написанная опять-таки майяскими цифрами. Надпись 7.16.6.16.18., 6 Эснаб 1 Уо Стирлинг, согласно так называемой таблице соотношений Спиндена, расшифровал как 4 ноября 291 года до н. э. Позднее оказалось, что он ошибся на один самый большой календарный цикл [2] - на 260 лет - и что, следовательно, надписи на стеле «С» соответствует не 291-й, а 31 год до н. э. Однако и при таком коррективе стела «С» оказалась самым древним из известных тогда датированных памятников Америки и, безусловно, одним из ценнейших открытий американской археологии.

Нет ничего удивительного, что спустя несколько месяцев после окончания первой экспедиции дон Матео возвратился в Трес-Сапотес. На этот раз он выбрал в качестве ассистента Филиппа Дракера. История американистики гордится десятками поразительных, своеобразных и ярких личностей. Профессор Дракер принадлежит к их числу. Он не только археолог и этнограф. В молодости, до поступления в университет, он был ковбоем на Дальнем Западе и даже профессиональным наездником на скачках в Аризоне и Нью-Мексико. Да и здесь, в Веракрусе, д-р Дракер не впервые. Когда-то у него было маленькое ранчо на южных границах этого штата. Очень легко осудить такого человека, сочтя его несерьезным человеком, не обладающим выдержкой и постоянством, качествами, столь необходимыми для научной работы. А между тем Филипп Дракер изучил в университете научные дисциплины, без которых не может обойтись американист, - этнографию и археологию. Долгое время он жил среди индейцев в Британской Колумбии и на Аляске. А затем именно его выбрал в качестве своего первого ассистента Мэтью Стирлинг, открывший стелу в Трес-Сапотесе.

Совместно они продолжали обследование Трес-Сапотеса. И успех следовал за успехом. Позднее, в конце 1940 года, Стирлинг отметит, что в результате двух экспедиций в Трес-Сапотес было обнаружено более 25 больших каменных монументов. Кроме упомянутых выше стел, это были два больших «сундука», изготовленные из цельного камня и украшенные рельефными изображениями битвы между двумя резко отличными группами воинов, и, наконец, еще одна каменная голова.

Когда спустя четверть столетия после Стирлинга до Трес-Сапотеса добрался я, прямо в поселении мне довелось увидеть многочисленные памятники, во время Стирлинга еще не известные. На деревенской площади в вечной непролазной грязи стоит гигантская голова. Она любуется собственным отражением в никогда не просыхающей луже. Две скульптуры заменяют столбики школьной калитки. Самое диковинное открытие я сделал в новой деревенской тюрьме. Каждый угол только что законченного строения украшен замечательными произведениями древних индейских мастеров. Мы еще дождемся того, что в Трес-Сапотесе похитителям художественных ценностей придется совершать кражу прямо в тюрьме!

Пока тюрьма пуста. И проводник вполне серьезно предложил мне поселиться в ней, заняв обе камеры. «Там не жарко, сеньор. Вам бы хорошо спалось».

Мои финансы очень ограничены, но этого предложения я все же не принял. Впрочем, сейчас от рассказа о собственном посещении Трес-Сапотеса я хотел бы вернуться к тем временам, когда в этой деревне жил Стирлинг. Фантастические открытия дона Матео, как это ни удивительно, отнюдь не вызвали в ту пору восторженной реакции его коллег. В особенности же стела «С», с высеченной на ней датой на 300 лет более древней, чем самая старая из известных тогда майяских надписей, заставляла сомневаться правоверных майяологов.

Мэтью Стирлинг должен был срочно раздобыть дальнейшие доказательства возможного существования высокой культуры в столь давнюю для истории Америки эпоху.

И он знал, где их искать. Сообщение Мельгара о «негритянской» голове подтвердилось. Почему же он не должен верить свидетельству своего земляка Оливера Лафаржа, который вместе с датчанином Францем Бломом во время странствия по девственным лесам и джунглям Центральной Америки посетил какой-то «свободный остров» Ла-Вента, населенный разветвленной семьей говорящих на языке науатль сыновей и внуков человека по имени Себастьян Торрес. Во время краткого посещения острова путешественники увидели здесь ряд необычных каменных памятников. В заключительном резюме о памятниках острова оба они единодушно заявляли: «Мы склоняемся к точке зрения, что эти руины принадлежат майяской культуре».

Ла-Вента в полной мере отвечала требованиям Стирлинга. Она была гораздо ближе расположена к территории, населенной в доколумбову эпоху майя. Во время своей второй экспедиции Стирлинг на десять дней заехал в изолированное тропическое «королевство» Себастьяна Торреса. В ту пору путь туда был нелегким. Вновь по реке, на этот раз - по Тонале, затем по ее притоку Бласильо, он добрался до хижины дона Себастьяна.

Позднее и я после посещения Сан-Андрес-Тустла, города «птичьего человека», и Трес-Сапотес с его стелами и каменными головами двинулся в том же направлении и с той же целью. Окруженный болотами песчаный остров - 10 километров в длину и 4 в ширину - сегодня, разумеется, выглядит совсем не так, как во времена Стирлинга. Правда, сыновья и внуки Себастьяна Торреса до сих пор живут в Ла-Венте. Но их владения, где прежде выращивалась кукуруза (а в сельве можно было охотиться на ягуаров), изменились до неузнаваемости. Дело в том, что здесь была найдена нефть. И за этим черным золотом сюда пришли геологи, бурильщики, а потом и строители, которые прямо в Ла-Венте создают огромный нефтеочистительный завод.

Так что независимое «королевство» старейшины рода Торрес принадлежит теперь прошлому. Но я оказался здесь не ради дона Себастьяна. Я хочу познакомиться с памятниками Ла-Венты. Важнейший из них - заметная издали остроконечная пирамида - еще остался. Медленно поднимаюсь по дорожке, вытоптанной в скате древнейшей пирамиды Америки. Я привез с собой детальный план этого объекта, сделанный в 1968 году группой профессора Хейзера из Калифорнийского университета. На плане мне сразу бросается в глаза неправильная геометрическая форма этой самой замечательной ла-вентской достопримечательности. Я видел другие американские пирамиды и знаю, что все постройки такого рода, которые я до сих пор посетил (за исключением пирамиды Куикуилько), имеют и плане приблизительно правильную геометрическую форму квадрата или четырехугольника. Между тем план Хейзера демонстрирует постройку, горизонтальная проекция которой более всего напоминает распустившийся цветок лотоса. На тронутой эрозией поверхности пирамиды я действительно наблюдаю «лепестки» и «впадины». Пока не понимаю, почему это так. Первым делом решаю подняться на вершину и только там, в тишине, пробую поразмыслить. На вершине пирамиды, во времена Стирлинга покрытой тропическим лесом, сейчас растут лишь низкие кусты. И у меня очень удобный пункт для наблюдения.

Я пытаюсь увидеть с высоты и другие памятники древнего города. Однако даже следы от развалин в значительной мере закрыла бетонная плоскость аэродрома. Еще до того, как это сооружение построили, все, что можно было перевезти, перевезено с острова в столицу Табаско - Вилья-Эрмосу и в местном Археологическом парке реконструировано заново.

И вот я вновь отправляюсь в путь и вскоре уже прогуливаюсь вокруг тех фантастических памятников, которые Мэтью Стирлинг открыл на острове Торреса. Однако вернемся к 1940 году. Руководствуясь путевой картой Лафаржа и Франца Блома, дон Матео в дебрях джунглей, у впадения в реку Тоналу ее притока Бласильо, действительно нашел остров Себастьяна Торреса.

Глава маленькой деревни встретил иностранца без особого воодушевления - а иностранцами считались на острове все, кто сюда приезжал, хотя бы с противоположного берега реки. Для такого отношения к пришельцам у Себастьяна Торреса имелись основания. Здесь побывала шайка бандитов, которым Торрес попытался оказать сопротивление. Бандиты тяжело ранили его, а обоих сыновей убили. Жены Торреса, к счастью, не было дома. И когда «хозяин острова» выздоровел и оправился от бандитского нападения, он произвел на свет новых сыновей. Те привели на отцовский остров жен, и свободная индейская община посреди болот жила спокойно, без контактов с внешним миром.