Ярослав Галан - Памфлеты Страница 3

Немецкая армия просчиталась, бутафория оказалась ненужной, а олухи из желтоблакитного балагана — лишним балластом.

Есть ещё одна причина, почему Гитлер держит в чёрном теле своих украинских гайдуков, хотя всё ещё пользуется их услугами, как только может. Аппетит немецких империалистов так разгорелся, что эти хищники не хотят ни с кем делиться награбленным. Они идут теперь походом не только против народных масс завоёванных ими стран. Норвежский рыбак потерял национальную независимость и хлеб, а его хозяин потерял с приходом гитлеровцев, кроме национальной независимости, и корабль. Французского рабочего оккупанты вывезли на каторжную работу в Германию, в Германию вывезли оккупанты и заводское оборудование — собственность французского производителя. Польского батрака немцы оторвали от родной земли и заставили работать у прусского помещика, но и его вчерашний хозяин — польский помещик — уже не хозяин и не помещик, он слоняется за забором своей усадьбы, в которой устраивает банкеты новый её собственник — немец. А те капиталисты завоёванных стран, которые всё ещё считаются капиталистами, это только сегодняшние «наёмные офицеры», которые до поры до времени выполняют подсобную работу в немецком хозяйстве, в разрушенном войной и блокадой хозяйстве, которому так необходимы опытные руки.

Львовскце шепаровичи и луцкие в сентябре. 1939 года искали заступничества в Кракове под чёрным крылом гестапо. В июне 1941 года они возвратились во Львов, чтобы отдать весь свой товар в немецкие руки. Бандеры и мельники лезли из шкуры, чтобы предательством и диверсией вымостить гитлеровским войскам дорогу на Украину, а если случайно они протягивали руку за подачкой за верную службу, гестаповцы за эту же руку хватали и вели кое-кого из них туда, куда Макар телят не гонял. Галицкие фабриканты мыла и папиросных гильз мечтали когда-то о толстенных пакетах акций и директорских кабинетах в металлургической промышленности Запорожья, а сегодня этим новоиспечённым жителям «краковского генерал-губернаторства» даже запрещён въезд в восточно-украинские области. Если же этим неудачникам и посчастливится попасть каким-то чудом в Киев, то там одно только могут припасти им оккупанты: чёрную работу в организованной и эксплуатируемой немцем рыболовецкой «артели» или… должность шпика гестапо.

Это последнее скорее всего. Гестапо также требует опытных рук, а кто же сможет превзойти в каиновой работе всех этих левицких, маланюков, донцовых, баранов и барановских, старых, опытных провокаторов, заслуженных сотрудников охранки, австрийской «к-штелле», ди-фензивы, сигуранцы, ветеранов немецкой «шпионажединст»!

Они питали надежду, что будут союзниками Гитлера, а стали только людьми, которыми помыкают, которым хозяин в любую минуту может показать на дверь. Но они не уйдут от его пирога. Они терпеливо клюют носом, со страхом ждут его гибели, чтобы умереть под его порогом, потому что пет пяди украинской земли, которая бы приютила этих каинов.

1943

Перевёл В.Щепотев

ПОГОНЯ ЗА СМЕРТЬЮ

Последний немецкий кронпринц, сын Вильгельма II, вспоминая о штурме крепости Верден немецкими войсками, называет этот штурм фатальной ошибкой генерала Людендорфа. Ошибкой, которая не только измотала силы и обескровила немецкую императорскую армию, но и посеяла в душах солдат Вильгельма первые зёрна неверия и бунта, что так пышно взошли в октябрьские дни 1918 года.

О штурме немецкими войсками Сталинграда генералы Гитлера ещё не написали воспоминаний, и всё говорит о том, что они уже не будут иметь возможности написать их. А пока что немецкие генералы спешат, как люди, которые боятся опоздать на последний поезд.

Этот ихний сталинградский поезд, поезд к долгожданной «победе», должен был, по гитлеровскому расписанию, отправиться ещё в конце августа. Ещё 23 августа берлинское радио оповестило, что наступила последняя фаза боёв за Сталинград. То же самое повторило берлинское радио и 28 августа. Но прошёл и весь август, а красный глаз сталинградского семафора всё ещё горел над степью, наполняя суеверным страхом сердца солдат Гитлера.

Немецкие генералы спешили. Сначала они бросили на оставшиеся участки сталинградского фронта батальоны, потом полки, за полками — дивизии, а теперь по горам гниющих немецких трупов спешат на смерть целые немецкие корпуса. Сначала посылали в этот поход прочно законсервированные прошлой зимой излишки гитлеровской молодёжи. Потом по её следам пошли усатые резервисты из Баварии и Бранденбурга, прячась за спинами румынских солдат. Когда ж и эти ряды основательно поредели, Гитлер бросил на кровавые сталинградские жернова сапёрные и санитарные подразделения…

Битва за Сталинград достигла наибольшего напряжения. 5 сентября только одну улицу штурмовали три немецкие дивизии. И это они делали через тридцать один день после того, как гитлеровское радио объявило дальнейшую оборону города «безумием», и через две недели после официального немецкого уведомления о том, что Сталинград будто бы «уже отрезан и лишён возможности получить какую бы то ни было помощь».

Немецкие генералы спешат. Уже шестьдесят восемь дней длится величайший бой — бой за наш город Сталинград. Каждый из этих шестидесяти восьми дней имеет своё место в гитлеровском расписании, каждый из них, по плану Гитлера, должен был приблизить день его «окончательной победы». Но защитники Сталинграда смешали гитлеровские планы. И не только планы, — они ломают также хребет гитлеровской армии. Шестьдесят восемь дней штурма советского Вердена уже обошлось Германии не менее, чем в триста шестьдесят тысяч убитыми и ранеными, то есть в четыре раза больше, чем потеряли кайзеровские войска во время наиболее отчаянных атак на французский Верден.

Немецкие генералы спешат. По ночам уже веет холодом в приволжских степях. Того и гляди размокнет степная земля, завязнут в ней немецкие машины с боеприпасами, напрасно будут месить чёрную липкую грязь гитлеровские танки. Не зря спешат немецкие генералы…

Они стягивают к Сталинграду всё новые и новые пополнения, несмотря на то, что и с Северного Кавказа, н с донских степей, и из-под Воронежа, несётся в гитлеровскую штаб-квартиру отчаянный вопль: «Шлите быстрее помощь!» Вопил о помощи генерал Клейст, пока милосердная смерть не освободила его от земных забот. Вопили о ней перед смертью командующий венгерской дивизией полковник Норд и кавалер «рыцарского креста» генерал Лангман. Но Гитлеру во что бы то ни стало нужен Сталинград. Сталинград для него сегодня не только вопрос стратегии, не только вопрос престижа, нет, это куда больше, это вопрос жизни и смерти фашистской Германии.

Слово «Сталинград» — великое слово. В нём слышен сегодня могучий взмах крыльев боевой славы нашей армии. Защитники Сталинграда показывают грядущим поколениям, на какие героические подвиги способен великий, свободный народ. Незатихающая канонада на подступах к Сталинграду — это звон, эхо которого летит далеко на запад, в хмурую европейскую ночь, и пробуждает к жизни миллионы сердец. Чем дальше, тем сильнее зовёт сталинградский набат, чем дальше, тем яснее восходят зори свободы над Европой.

Немецкие генералы спешат на единственный поезд, который ещё остался в их распоряжении, на поезд смерти. Этот поезд мчится приволжскими степями — в чёрную ночь, в мир небытия и смерти.

Те, что пришли из мрака, во мрак и уйдут.

1943

Перевела И.Новосельцева

АВАНС

Наместник и палач Чехии и Моравии Гейдрих был срочно вызван в Берлин. Мимо машины Гейдриха пролетали сёла и города, на опустевшей дороге лишь изредка встречались прохожие. Угрюмым взглядом встречали они чёрного провозвестника смерти. Внезапно послышалась короткая, резкая очередь автоматов. В тот же миг всесильный повелитель и палач чехов, истекая кровью, как мешок повалился на колени своего спутника.

А через полчаса на улицах Праги засуетились побледневшие, напуганные эсэсовцы. «Наместник тяжело ранен, за поимку виновных немецкое правительство назначает награду в десять миллионов крон», — кричали крупным шрифтом объявления. «В протекторате объявляется осадное положение; кто из чехов появится на улице после шести часов вечера, будет расстрелян!» — вещали ещё более крупным шрифтом другие. Наспех мобилизованное гестапо приступило к работе. Через сутки после покушения было опубликовано сообщение о первых казнях: была расстреляна чешская семья из шести человек, среди них — две женщины и шестнадцатилетний юноша. С часу на час ожидали очередного списка расстрелянных.

Гейдрих был когда-то офицером. Уличённый в краже денег, он вынужден был оставить армию. Благодаря этому нацистская партия обрела ещё одного члена и пламенного сторонника Гитлера. В 1940 году имя Гейдриха становится известным. За короткое время он истребляет восемьдесят тысяч поляков. Впоследствии Гитлер посылает своего способного ученика в Югославию; здесь, Гейдрих отмечает своё пребывание пятьюдесятью тысячами повешенных и расстрелянных сербов. То же самое кровавое дело он совершает потом в Норвегии. Осенью 1941 года он получает задание расправиться с чехами. В своей пражской усадьбе Гейдрих неутомимо подписывает смертные приговоры.