Владимир Андриенко - Убийца фараона Страница 3

Нехези не стал ему отвечать и приказал вознице идти вперед.

— Гони! Прямо на них! Время настало! Вперед! — приказал он Пэнтуэру. — Представь, что твой отец вместе с фараонов Аменхотепом II смотрят в этот миг на тебя. Покажи, что ты достоин славы великих завоевателей стран и народов!

— Это я могу!

Коленца рванула вперед, и Нехези крепко сжал в руке метательное копье. Они заходили с фланга и сейчас колесницы врагов были для них удобной мишенью. Это Хоремхеб настоял на такой тактике боя. Уж он то знал боевые возможности союзников Египта и ни в грош их не ставил. Они выполняли роль приманки для крупного зверя. Надеться можно было только на собственные силы.

Хабири заметили их и стали поворачивать лошадей, но было уже поздно. Подготовиться к отражению флангового удара у них не было времени.

Нехези метнул копье и сбил возничего с вражеской колесницы. Тот взмахнул руками и свалился на землю. Колесница потеряла управление и состоявшие на ней еще два человека также выпали из неё. Кони понесли никем не управляемую тяжелую обшитую медью повозку, и она столкнулась со второй колесницей. Удар! И колеса второй отскочили в стороны!

Повозка перевернулась и накрыла лошадей и людей. Послышался страшный и громкий предсмертный вопль.

Нехези не заботился в этот момент о том идет ли кто-либо за ним или нет. Он хотел во чтобы то ни стало восстановить честь Египта. Он бы сражался с врагами и сам. Пусть знают, что в армии фараона есть мужественнее люди.

— Смотри туда господин! — прокричал Пэнтоэр сквозь шум битвы. — Там их военачальник! Нас вынесло прямо на него!

— Где?!

— Да прямо пред нами! Вон то ряженное пугало! Видишь тот шлем с золотом и белыми перьями?! У нас есть шанс свалить его!

— Так вперед! Быстрее!

Нехези метнул еще одно копье. Но не сумел поразить цели на этот раз. Колесницу сильно тряхнуло, и его рука дрогнула.

«Лук!» — мелькнуло в голове Нехези и он решил сразить врага из лука.

Пальцы правой руки схватили лук, но колесница в этот момент опрокинулась, и его и Пэнтоэра выбросило из неё. Они удачно сумели сгруппироваться и отделались при падении легкими ушибами.

«Проклятие! — мелькнула мысль в его голове. — Атон не спешит мне помогать!»

Нехези вскочил и отбросил сломанный лук. Он обнажил свой меч. На него с выпученными глазами бросился спешенный воин врага. В его руке был боевой топор. Чиновник фараона пригнулся и поднырнул под руку нападавшего и всадил меч тому прямо в горло. От этого страшного удара голова противника практически отделилась от тела. Нехези обдало целым фонтаном горячей крови.

— Осторожно, господин! — услышал он крик Пэнтоэра, и резко обернулся.

Колесница вражеского предводителя была совсем рядом. Возница что-то заорал, а второй в золотом шлеме поднял копье.

Нехези отскочил в сторону, чтобы не попасть под копыта лошадей. Пэнтоэр бросился на помощь своему покровителю и клинком перерезал горло коренной лошади.

Нехези тем временем ухватился за поручень и прыгнул в колесницу, что замедлила ход. Он одним ударом сбросил вниз возницу и вторым снес голову вражескому военачальнику. И золотой шлем с пышным страусовым султаном полетел под ноги лошадям других упряжек.

— Он мертв! Пэнтоэр, он мертв! — заорал Нехези и поднял вверх свой окровавленный меч.

После этого все перевернулось, и Нехези снова упал. Что-то большой ударило его по голове, и он лишился чувств…

Очнулся Нехези уже в роскошных покоях правителя Кумиди на золоченом ложе. Рядом суетились врачи и стояли сам правитель города князь Ракеш и военачальник Хоремхеб.

— Что с битвой? — сразу же спросил Нехези.— Как там?

— Полная победа! — вскричал Хоремхеб. — Ты лично снес голову их командиру. Ну и удар у тебя! Я сам сегодня того не сделал, что сделал ты. После этого они стали поворачивать обратно, наши пехотинцы вернулись в бой. Правда, больше грабили павших, а не сражались. Кстати, тот самый золотой шлем, что по праву твоя добыча, кто-то присвоил себе.

— Мы сегодня сумели отомстить, господин, — произнес Ракеш. — Ты убил того самого вождя хабири, что виновен в нападениях на караваны наших купцов!

Нехези вспомнил дипломатическую почту, что разбирал еще у себя в Ахетатоне, по повелению Эйе. Тогда из Сирии писали, что хабири постоянно нападают на торговые караваны и препятствуют торговле между государствами. Города просили фараона немедленно прислать войска покарать ослушников и совершить священную месть, как и было положено в таких случаях.

«Если помощь не придет, то мы не сумеем больше удерживать Кумиди. Пусть Его святейшество пришлет нам фиванский корпус Амона, что в прежние годы отлично сражался в Сирии и принес немало побед. Если фараон не пришлет войска, то все земли верных фараону князей попадут в руки хабири»

Нехези высказал свои соображения Эйе, а тот доложил фараону обстановку, но Эхнатон и слушать ничего не стал. В последнее время ему постоянно говорили о войне, и эти разговоры приводили его в страшную ярость. О посылке войск в Сирию владыка Верхнего и Нижнего Египта даже думать не хотел. На это в египетской казне как всегда не было средств. Фараон строил новый храм Атону в Гелиополе.

Да и корпуса Амона в Фивах давно уже не существовало. Финансирование его прекратилось больше года назад и солдаты попросту разбежались. Теперь во все корпусе насчитывалось не больше сотни воинов, среди которых было 50 офицеров, которым некем было командовать.

Однако сам Нехези скоро получил приказ фараона отправиться в Сирию и построить там, в удобном месте, новый храм Атону. Для этой цели фараон Эхнатон отправил в Сирию 12 мастеров и четыреста рабочих. Кроме того, было собрано большое количество припасов и инструментов.

Но Нехези сразу же пришлось вступить в войну. Таковы были обстоятельства.

— Полный разгром большого отряда хабири! — вскричал Ракеш. — Теперь они не скоро сунуться сюда.

— Хабири это не хетты. Вот если под стенами города появиться войско царя Хаттусиллиса, то дело примет иной оборот! — вздохнул Хоремхеб. — Сюда бы настоящую армию, а не несколько мелких отрядов. Вот тогда можно было бы делать настоящую политику.

— Корпус Амона? — князь Ракеш посмотрел на Хоремхеба.

— Одни воспоминания остались от этого корпуса. Если так пойдет и дальше, то у Египта совсем не станет армии. Гарнизоны крепостей разваливаются. Корпуса Амона и Птаха распались сами по себе. Начальник войск Маи никуда не годный полководец. Он совершенно не думает об армии и умеет делать хорошо только одно — угождать фараону и петь гимны Атону во время богослужений.

— Так скажи фараону, господин. Расскажи все что ты здесь видел. Пусть пошлет войска. А то мы друзья Египта скоро совсем останемся ни с чем. Торговля совсем падает, — жаловался Ракеш. — Недавно большой караван вавилонского царя Буррабуриаша был дочиста разграблен.

— Разграблен? Кем? Хабиру?

— Нет. У нас и без них хватает своевольников. Царь Акко вышел за стены своего города и ограбил купцов. А мы живем за счет транзитной торговли и для нас караваны это жизнь. Понимаешь, господин? Царь Вавилона прислал письмо с требованием возместить убытки и наказать виновных. Но как это сделать? И теперь нового каравана ждать не приходиться. И скоро купцы найдут иные более безопасные пути. А с чем останемся мы?

— Слушай, Нехези, что он говорит, — поддержал Ракеша Хоремхеб. — А казначей фараона станет требовать от них ежегодную дань. А с чего они станут платить? Раньше со времен Тутмоса князья Кумиди платили дань фараонам согласно росписи, но фараоны охраняли торговые караванные пути, и город постепенно богател. Армия Египта обеспечивала здесь абсолютную стабильность. Но теперь фараон не думает о защите дорог. Регион из спокойного превратился в неспокойный. За что же им платить нам дань?

— Думаешь, я не знаю этого, Хоремхеб? Вавилонский царь много раз просил нас о помощи. Но фараон молчит, и слушать об этом не желает.

— Тогда египетскому владычеству в Азии пришел конец. Пока еще верные слуги фараона просят его, и посылают ему слезные послания. Но скоро они найдут иного господина. И мы увидим колесницы хеттов в Дельте. И кто же того станет на защиту империи, если армии больше нет? Снова мы увидим то, что видели во времена гиксосов.

— Я все это хорошо понимаю, Хоремхеб и обещаю тебе поговорить с фараоном, когда вернусь в Ахетатон. Кстати, мой человек Пэнтуэр? Жив? — Нехези вспомнил о своем вознице.

— Жив. Только помят малость.

— Это ничего. Я тоже немного помят. Но храм Атону строить нужно. Мне нужно немедленно вернуться к Кадешу, где ждут меня архитекторы и рабочие.

— Обстановка не благоприятствует строительству храма, Нехези. Твоих рабочих здесь могут разогнать.

— Ничего у меня сотня людей во главе с таким рубакой как Пэнтуэр…