Ольга Малышкина - Невероятные приключения Брыся в пространстве и времени. Историко-фантастический роман для любознательных детей и взрослых Страница 3

Окинув взглядом теперь уже бывшее жилище и прихватив на всякий случай сосиску (неизвестно ведь, когда снова доведется поесть!), Брысь потрусил уже знакомой дорогой.

Добравшись до ворот и убедившись, что, кроме нескольких кошек, о которых предупреждала табличка, там никого нет, он осторожно, стараясь не привлекать внимания придворных особ (а судя по вальяжному поведению, это были именно они), прокрался к дворцовой стене и начал планомерный обход. Сосиска мешала, но съесть ее прямо сейчас запрещала сила воли.

Труба выросла словно из-под земли. Вернее, она торчала из каменной плиты, но точно такая, как показывал ему утром Савельич. Более того, решетка, предназначенная, чтобы загораживать входное отверстие, просто лежала рядом! Неужели судьба зовет?! Воодушевившись и поверив в свою счастливую звезду, Брысь заглянул внутрь и … содрогнулся: темно, хоть глаз коли, даже для острого кошачьего зрения.

Однако отступать было нельзя, иначе потеряет уважение не только Савельича, но и свое собственное. Чтобы долгие раздумья не поколебали решимость, Брысь сунул голову в трубу, оперся передними лапами о стенки и осторожно продвинулся вперед. Сразу выяснилось, что внутри слишком скользко, но было уже поздно: искатель приключений летел вниз, когтями высекая по грохочущему железу искры, а сосиска – впереди него, так как в момент падения не удержался и от ужаса крикнул: «Мама!»

Полет прекратился, когда Брысь стукнулся головой, – это закончилась вертикальная часть трубы. «Пути назад нет!» – последнее, что успел подумать он…

Очнулся от знакомого и очень приятного запаха. Сосиска! Толстенькая! Розовенькая! Вкуснющая! Брысь полюбовался ею, приходя в себя. Потом посмотрел вверх, мысленно простился с источником пусть слабого, но света и, зажав драгоценную ношу в зубах, отважно ринулся в темноту, благо труба оказалась достаточно широкой.

Пробежав без устали почти час, отважный кот вдруг спохватился, что забыл оставлять метки, чтобы, в случае чего, не запутаться в многочисленных поворотах. Теперь тереться о стенки не имело смысла, все равно обратной дороги не найти!

«Пора отдохнуть!» – огорченно подумал серо-белый авантюрист и даже не заметил, как сжевал весь пищевой запас. Загадав желание, чтобы сосиска переваривалась как можно дольше, он задремал, свернувшись привычным калачиком.

Приснился Савельич. Книгочей ругал, что Брысь повел себя так безалаберно и не оставил на пути следования никаких знаков. Смотреть на разгневанного философа было неприятно, и путешественник снова открыл глаза.

Без толку! Со всех сторон караулил мрак и доносились непонятные вздохи, скрипы и шорохи, приподнимавшие шерсть на загривке. Может, попробовать медитировать? Вызвать, так сказать, Савельича на разговор в эфире? Брысь напрягся, посылая флюиды в разные стороны, но то ли стенки трубы были непроницаемы, то ли его мысленные посылы терялись в лабиринте, ответа от мудрого друга он так и не получил.

Сосиска переварилась, другой не предвиделось, к тому же хотелось пить, и Брысь заторопился дальше, пытаясь вспомнить, что еще рассказывал Савельич про Дворец.

Лапы сами собой остановились…

Как он мог забыть?! Эрмитаж – это же несколько зданий, вдоль которых он каждый день бегал к приятелю в Летний сад! И все они связаны между собой длиннющей системой подвалов! Значит, и вентиляция тянется во все стороны, а не только во Дворец! Сколько же времени придется ему здесь провести?! И выберется ли он когда-нибудь хоть куда-нибудь, прежде чем силы окончательно его покинут?!

Печальную мысль Брысь додумать не успел, так как, сделав еще шаг вперед, снова полетел вниз…

Глава четвертая. 1837

Упал Брысь на какие-то склянки, которые в великом множестве стояли на широком дубовом столе. Прямо перед носом увидел оплывшую свечу – вероятно, он опрокинул ее при падении. Фитилек вдруг вспыхнул ярче, шаловливо подмигнул и стал слизывать огненным язычком разлившееся содержимое стеклянных бутылочек, пытаясь дотянуться до кучи старого тряпья на дальнем конце стола. «Это плохо!» – подумал кот, все еще находясь во власти чувств, «растрепавшихся» во время вертикального полета.

– Ах ты, чертяка! А ну брысь! Развелось вас тут!

Голос, хоть и назвал его по имени, но принадлежал незнакомому, устрашающего вида мужику. Он навис над Брысем, щекотнув длинной взлохмаченной бородой; бесцеремонно схватил за шкирку; скинул со стола и пинком отбросил в угол комнаты.

Теперь искатель приключений приземлился на все четыре лапы, но ошеломление еще не прошло, а потому он не двинулся с места, отрешенно наблюдая, как огромные ручищи хлопают по расходившемуся пламени, а тлеющие кусочки разлетаются по низкому сводчатому помещению. Один из них вспорхнул и исчез в дыре, через которую Брысь сюда попал.

Все происходящее требовало осмысления, и кот начал приводить себя в порядок, приглаживая шерстку языком. Еще в детстве мама объяснила, что эти размеренные движения очень способствуют умственному процессу.

Выводов напрашивалось, как минимум, два: он жив и находится в каком-то подвальном помещении, возможно, даже под Дворцом. Однако оставались и неясности – смущала одежда, которая была на мужике. Не то чтобы он раньше не видел тулупов, но в июне?! Хотя, и впрямь, не жарко. Может быть, каменные своды и летом не прогревались?

Наконец огонь был потушен, и человек принялся собирать склянки, не переставая ворчать. А Брысь достаточно пришел в себя, чтобы оглядеться в комнате.

Она была более чем странной. Помимо стола, на который он так неудачно свалился, у противоположной стены стояло диковинное сооружение, похожее на нижнюю часть печи, а над ней шатер, но только из железа. И повсюду деревянные полки, тоже заставленные всевозможными баночками, бутылочками и прочими стеклянными емкостями.

Брысь уже собирался незаметно выскользнуть через не плотно прикрытую массивную дверь, как сначала вдалеке, а потом все ближе и ближе стали раздаваться крики:

– Пожар! Пожар! Фельдмаршальский горит!

Что такое «пожар» он знал, видел однажды, когда жил во дворе старинного дома на Гребном канале. А вот «фельдмаршальский»? Наверное, что-то очень ценное, раз все так всполошились.

А суета разрасталась нешуточная: подвал сотрясался от топота десятков ног. Теперь уже кричали все сразу, без разбору, так что понимать смысл становилось все труднее:

– Воду, воду качай!

– Куда свое барахло тащишь? Наверх беги, государево спасайте!

– Семью-то вывезли? А Царь, Царь-то где?

– Куда вещи-то сносить?

– К Александрийскому! Да живей-живей! Ах, полыхает как!

Перепуганный Брысь заметался по комнате, не зная, что предпринять: то ли здесь в дальний угол забиться, то ли выбежать, пока до него никому нет дела. С Александрийским более-менее ясно – на площади колонна стоит, раньше столпом называлась, а вот причем тут Царь?! Может, про портрет говорят? Неужели и вправду Дворец горит? А как же кошки? А сокровища Эрмитажа?

Брысь не успевал сам себе задавать вопросы и, не выдержав неизвестности, выскочил из комнаты прямо кому-то под ноги. Споткнувшись, человек, одетый в необычные облегающие белые штаны и странного покроя мундир, стукнулся о каменный выступ, больно пнул кота и помчался дальше по темному узкому коридору. Следом бежали еще несколько в такой же чудной униформе, и каждый с топором или ломом. Наверное, служители Дворца, прижимаясь к стене, подумал Брысь и, на всякий случай, бросился за ними.

Коридор закончился ведущей наверх крутой лестницей, и отряд устремился по ней, задыхаясь от едкого дыма. Брысь мог бы нестись впереди, если бы знал, куда именно они направляются, но пока приходилось крутиться среди замыкающих, рискуя лапами и хвостом.

Навстречу, тесня друг друга, бежали люди, таща в руках кто свечной канделябр, кто фарфоровую вазу, кто картину в золоченой резной раме. А те, к кому присоединился перепуганный искатель приключений, поднимались все выше, пока не оказались на самом чердаке.

Там клубился дым. От него слезились глаза, а в горле что-то кололось, словно Брысь проглотил ежа-игольницу консьержки тети Маши, охранявшую вход в подъезд того самого дома на Гребном канале, во дворе которого он однажды зимовал и где (по чистой случайности!) тоже произошел пожар.

– Слуховое ищите! Через него на крышу галереи и ломайте её! Приказ Государя! Нельзя, чтобы огонь перекинулся на Эрмитаж!