Клара Моисеева - Меч Зарины Страница 30

― И у нас будут такие, ― уверенно сказал Фамир. ― Но прежде будем строить дома, срубы деревянные. Мы и пахарей своих будем иметь. Сейчас мы редко едим пшеничную лепешку, лишь тогда, когда удается обменять своих овец на зерно. Да еще рыщем по степям в поисках скифов-пахарей. А почему бы нам самим не возделывать землю? Разве на берегах Яксарта не вырастет хорошая пшеница?

― Вот еще что придумал! А кто уйдет с табунами? Кто погонит овец в горы? ― спросила Спаретра.

― Одни пойдут со стадами, другие будут землю возделывать. Когда нас гнали через селения Персиды, мы видели, как много у них и пастухов и пахарей. Персы хитрые. У них каждый сановник имеет земли, и все они возделаны. Много у них пахарей! В каждом доме слышен стук песта ― хозяйки разбивают зерна. И нам бы такой достаток!

― Скажи, Фамир, ― спросила Зарина, ― почему ты не ушел в ту пещеру, где были спрятаны ваши луки со стрелами и запасы пищи в дорогу? Ты бы мог там прожить...

― Так мог поступить только подлый злодей. Лишить братьев надежды на спасенье! ― воскликнул Фамир. ― Я бы скорее умер от голода, чем сделал такое!

Уже вечерело, когда отряд подошел к реке.

― О, как разлилась река! ― забеспокоился Ишпакай. ― Когда мы шли сюда, мы легко перебрались с того берега. А теперь как несется! Берега залиты.

― Плоты сделаем, ― предложил Фамир. ― Срубим вот эти деревья и сделаем плоты. Топоры у нас есть, и ремни кожаные найдутся.

― Тогда за дело! ― крикнула Зарина. ― Амазонки, помогайте. Не будем отдыхать!

Вскоре на берегу реки под ночным небом зазвенели топоры, повалились деревья и весело затрещали костры из сучьев.

Когда взошло солнце, уже были готовы плоты. На них можно было переправить скот и повозки с поклажей. Лошадей стали загонять в воду. Пока было мелко, они шли охотно, но, дойдя до середины реки, остановились. Одни из них повернули назад, другие стояли и не двигались с места. Табунщики измучились, помогая упрямым животным. Тогда каждый всадник взял под уздцы лошадь, помогая ей преодолеть быстрое течение.

Вместе с другими поплыла рядом со своим серым конем и Зарина. Многие уже достигли противоположного берега, где разгружались плоты, а Зарина все еще боролась с течением. Вдруг ее Серый захлебнулся и стал тонуть. Не призывая никого на помощь, Зарина изо всех сил старалась ему помочь. Конь снова всплыл, но как-то неловко дернул ногой и толкнул Зарину. Она взмахнула руками и стала тонуть. Фамир, стоявший на берегу, с нетерпением ждал Зарину. Он мгновенно бросился в воду и поплыл к ней. Вскоре он вернулся с Зариной на руках. Долго возились с Зариной, прежде чем к ней вернулось дыхание. Ее верный друг Серый стоял над ней и смотрел своими умными глазами. Фамиру казалось, что в глазах этих и страх и отчаяние, словно умное животное понимало, что явилось причиной несчастья.

Пока хлопотали вокруг Зарины, переправа уже закончилась, можно было собираться в путь. Но как поедет Зарина? Хорошо ли ей будет в повозке?

― Может быть, ей лучше полежать здесь? ― беспокоилась Спаретра.

О Зарине говорили так, словно она была совершенно беспомощна и не могла подняться. Как же все удивились, когда, открыв глаза, Зарина с возмущением заявила, что намерена поехать верхом и что няньки ей не нужны. Она поднялась, подошла к коню, но была так слаба, что едва стояла на ногах. Пришлось воспользоваться повозкой, в которой она не сидела с тех пор, как покинула родной дом. Вот когда пригодились мягкие войлочные ковры, заботливо приготовленные матерью!

Фамир сам взял вожжи и, тихо погоняя лошадей, стал вспоминать, как. давно-давно ― ему казалось, что это было очень давно, ― Зарина, повязав ему плечо, уложила его в эту же самую повозку и погнала коней, чтобы скорее покинуть поле брани, где вражеская стрела чуть не лишила его жизни. Тогда он впервые узнал, как добра и благородна эта смелая, гордая девушка. О Зарине говорили, что она красива и отважна, но что ошибется тот, кто будет ждать от нее доброго слова. Да и подруги Зарины звали ее гордячкой. Теперь Фамир понял, что они завидовали ей, завидовали ее красоте и смелости. Она уже не раз показала и смелость свою и преданность Фамиру, А теперь настал его черед. Теперь, когда опасность уже миновала, он радовался, что спас Зарине жизнь, радовался, что она жива, что она с ним и что вместе они возвращаются в родную долину.

― Фамир, а где мы построим дом? У самой реки?

― Я много думал об этом, Зарина. Не знаю, что скажут старейшины племени, а я бы сказал, что лучше покинуть берега Яксарта... Нам надо уйти далеко, в Сторону Восходящего Солнца. Туда не дотянется жадная рука Дария. Я бывал в тех краях ― там сурово, зато человек там волен. Там не придется платить дань. И там есть Долина Кедров, где могучие деревья упираются в синее небо. Вот где можно построить хороший дом.

* * *

Все кочевье радовалось великой удаче амазонок. Теперь уже девушек иначе и не называли. Только и слышалось: «Амазонки пришли! Амазонки перехитрили! Амазонки спасли наших братьев!»

Для Миромира возвращение амазонок было особенно радостным. Когда вернулся в шатер его сын Кидрей и рассказал, как ужасна жизнь пленников в Персиде и как трудно им рассчитывать на побег, Миромир почти перестал верить в успех похода Зарины. Он понимал, как трудно ей будет осуществить свой замысел, как нужно владеть собой, чтобы не растеряться среди врагов. Ведь каждую минуту они могут лишить ее жизни.

Старый вождь много думал над тем, как поднять степных воинов в новый поход против персов, но видел, что еще не пришло время осуществить такой поход. Кое-что ему удалось сделать. В отдельных кочевьях он договорился с саками. Бывалые воины стали готовить коней и оружие, припасать зерно, но до похода было еще далеко. И вот ― счастливое возвращение. Он знал, что Зарина его и отважна и смышлена, а вот оказалось, что много у нее выдумки и хитрости, а находчивость такая, о какой может мечтать только вождь племени. И снова Миромир размышлял: когда богиня призовет его в счастливый мир предков, последнее слово его будет о том, чтобы вождем племени избрали Зарину.

ПРИНЦЕССА СНОВА В ПУТИ

Необыкновенное оживление царило во всем кочевье. Весть о том, что племя Миромира вместе с людьми Мадия и другими саками намерено покинуть долину Яксарта и уйти в холодные края, к реке Катуни, дошла до самых дальних шатров, раскинутых в степи. Предстоящее переселение заставило многих призадуматься. А стоит ли? Ведь не так просто покинуть насиженные земли, где все так привычно и знакомо. Одни говорили, что у быстрой Катуни дремучие леса и полно всякого зверя, так что охота там богатая; другие утверждали, что там холодно и в шатре нe проживешь, надо дома строить, согреваться у очагов.

Особенно трудно было уговорить стариков.

― Мы выросли на земле предков, и здесь мы должны вернуться к ним. Зачем искать новые земли? И здесь прожить можно.

― Так не о том же речь, ― объяснял уже в сотый раз Фамир. ― Нам надо уйти подальше от кровопийцы Ахеменида, чтобы он не смог протянуть туда свою руку. Те земли свободны от податей, вот почему мы туда пойдем.

― Пусть протянет, ― упрямились старики. ― Протянет ― отрубим! Куда только девалась храбрость сакских воинов? Никогда прежде саки не были такими трусливыми!

― А там леса богатые. Там пушного зверя столько, сколько мы во всю свою жизнь не видывали, ― продолжал уговаривать Фамир. ― И степи там привольные. Станем и мы пшеницу сеять. Зачем "искать пахарей на других землях? Зачем менять скот на зерно?

Но старики расходились молчаливые и угрюмые. Они не решались покинуть родной край. Фамир понимал, что не скоро все это сладится. Один только Миромир умел предвидеть, как свободно и привольно заживут саки вблизи богатых лесов. Мечты молодых увлекли Миромира. Ему так же, как и Зарине, хотелось скорее увидеть хороший деревянный дом на берегу светлой реки, хотелось пойти на зверя. Саки, побывавшие в тех краях, рассказывали, как много там белки, выдры, енота, как много дичи.

Еще трудней было поднять племя Мадия. Для того чтобы двинулись с места повозки и шатры, нужно было, чтобы прежде всего захотел уйти вождь племени. А Мадий упрямился. Фамиру никак не удавалось договориться с отцом. Старик стал злобным и еще более несговорчивым, чем прежде. Хоть он и радовался тому, что вернулся домой его единственный сын, но не хотел простить Фамиру его непокорности. И еще одно огорчение было у старого Мадия. Кто-то похитил у него китайскую принцессу. На сердце у Мадия лег камень.

Принцесса исчезла внезапно, и Мадий узнал об этом в то утро, когда пошел к шатру Голубого Цветка, чтобы сказать о своем намерении жениться на ней. Он вел на привязи маленького жеребеночка, которого хотел подарить принцессе. Мадий был тогда в добром настроении и заранее придумал, как рассмешить принцессу. Он уже представил себе, как она ему улыбнется и как склонит перед ним свою голову. Но что же он увидел?.. Шатер был пуст. В нем не было ни принцессы, ни служанки. Словно они никогда здесь и не жили. Принцесса исчезла вместе со своими циновками и сундуками. Мало того ― исчезла ее колесница, не было и коней. А вокруг ― никаких следов. И что больше всего возмутило Мадия: никто вокруг ничего не видел и Мадию не удалось узнать, когда и куда ушла китайская принцесса. Словно все были в заговоре. Но какой мог быть заговор у чужеземной принцессы с людьми его племени? Близкие ему воины говорили, что это могло произойти темной ночью, когда все спали. А хитрая служанка извела немало мяса и так накормила собак, что ни одна не залаяла.