Элисон Уир - Трон и плаха леди Джейн Страница 30

Батюшка все перечисляет пороки женщин, разглагольствуя, как обычно, целую вечность, прежде чем добраться до сути. Даже матушка начинает нетерпеливо постукивать ногой об пол.

— Завещание короля, милорд! — наконец прерывает его она.

— Да, завещание. Конечно. В конце декабря его величество внес дополнение в закон о наследовании, и оттого он немного изменился. Теперь, если линии троих его детей прервутся, корона перейдет к наследникам младшей сестры его величества, Марии, вашей покойной бабушки. Это означает, что если Эдуард, Мария и Елизавета умрут бездетными, ваша матушка станет королевой.

У меня захватывает дух. Перспектива ошеломляющая. На самом деле это ужасно. И батюшка, только что высказавший порицание государыням-женщинам, должно быть, внутренне раздосадован возможностью матушки стать королевой. Может быть, правда, он думает, что сам сможет править от ее имени. Хотя не представляю себе, чтобы она подобное допустила. Еще страшнее представить, что это была бы за жизнь, если бы миледи очутилась на троне. Что до меня, то идеальная королева должна походить на королеву Екатерину, добрую, великодушную. Но матушка совсем на нее не похожа.

Она поднимается, приняв уже, как мне кажется, королевский вид, и важно заявляет нам:

— Запомните себе на будущее, что вы дочери возможной королевы, и ведите себя подобающим образом. Отныне я стану еще менее терпима ко всякой дерзости и непослушанию. Необходимо всегда сохранять наше королевское достоинство.

— Да, миледи, — хором отвечаем мы, потупив глаза.

— Не забывайте — это большая честь для нашего дома, ибо его величество ради нас отклонил первоочередное право на престол королевы шотландцев, внучки его старшей сестры и моей тети Маргарет. Он объявил, что никогда не допустит, чтобы Шотландия правила Англией.

— Мы, конечно, молим Бога, чтобы принц достиг зрелости, женился и вырастил многих сыновей, — говорит батюшка, бросая многозначительный взгляд на матушку. — Как и леди Мария и Елизавета. Поэтому мы не должны предвосхищать восхождение на престол вашей матушки, так как это вряд ли произойдет.

Только потом, во время вечерней молитвы, меня осеняет, что если матушке случится умереть, то тогда я, ее старший ребенок, буду претендовать на престол.

Кэтрин рисует, а я спрягаю латинские глаголы, когда мы слышим мрачный набат церковных колоколов за окном. Вскоре после этого в нашу классную комнату неожиданно входит матушка. Вскакивая с места, замечаю, что она бледна и грустна.

— Простите, что прерываю вас, но я пришла сообщить новости первостепенной важности для нас всех, — объявляет она. — Его величество король оставил этот мир.

Она опускается на скамью, явно взволнованная и опечаленная.

— Когда же это случилось, миледи? — спрашивает доктор Хардинг.

— Он скончался третьего дня в Уайтхолле в два часа утра, — говорит она нам. — Под конец у него отнялась речь, но он смог пожать руку архиепископа Кранмера в знак того, что он умер в вере Иисусовой. Только что объявили о его смерти и провозгласили о восшествии на престол молодого короля.

Мне грустно слышать о смерти короля. Я знаю, что он бывал ужасен в своей жестокости, но ко мне всегда относился по-доброму. От мысли, что я никогда больше его не увижу, мне хочется плакать. Но поскольку матушка не плачет, то и мне приходится сдерживать слезы.

— Все уроки на сегодня отменяются, — объявляет она. — Джейн, Кэтрин, отправляйтесь к миссис Эллен. Она займется вашим трауром. Затем идите в часовню и молитесь об упокоении души короля.

Облачившись в угрюмые черные платья и капоры, мы стоим на коленях в молельне, сложив руки, и слушаем капеллана, который служит заупокойную мессу об усопшем короле. Наши родители спешно отбыли во дворец, дабы отдать последние почести покойному и быть в курсе всего, что происходит в коридорах власти.

Теперь у нас в Англии новый правитель, но не король Эдуард Шестой, ибо в свои девять лет он еще не способен управлять королевством. Регентом до совершеннолетия его величества будет брат покойной королевы Джейн лорд Хартфорд. Батюшка говорит, что помогать Хартфорду в исполнении его обязанностей станет регентский совет, куда войдут архиепископ и Джон Дадли, граф Уорвик. По словам батюшки, это один из самых опытных политиков и военачальников, хотя его отец был казнен за измену в начале правления покойного короля. Находясь в окружении королевы, я слышала, как об этих людях шептались, будто они тайные протестанты. Интересно, знал ли об этом наш покойный король. Может быть, он нарочно избрал их, предвидя, что однажды Англия станет протестантской? Мне не верится, потому что он всегда жестоко преследовал ересь. Но я помню, как королева Екатерина предрекала, что сразу после смерти отца принц Эдуард обратится в новую религию, ибо его воспитание и образование проходит под началом мужей, которые являются ярыми реформистами. И я не удивлюсь, что при лорде Хартфорде нам всем прикажут переходить в протестантство. И как мне кажется, это только к лучшему.

Мы с матушкой идем навестить королеву, чтобы выразить ей соболезнования. Ее не было у смертного ложа короля, а теперь, согласно традиции, время траура она проведет в уединении своих покоев.

— Я видела его за день до смерти, — рассказывает она нам. — Он вызвал меня к себе и сказал, что по воле Божией нам вскоре суждено расстаться. — Ее голос прерывается. Ей больно говорить о том, что происходило между ними. — Он сказал, что благодарит Бога за то, что ему дано умереть на руках столь преданной жены, и велел своим советникам, которые присутствовали при разговоре, обращаться со мной, как при его жизни. Я не могла говорить от слез, и он махнул, чтобы я уходила. Наверное, он не мог вынести вида моего горя. Больше он за мной не посылал. И умер, страдалец, не у меня на руках.

Я уверена, что она искренне скорбит о короле. Судя по тому, что я слышала, она не хотела выходить за него замуж, но в общем-то он оказался добрым и заботливым мужем.

— Я не думала, что мне будет так его не хватать, — признается она. — Пока я сижу тут взаперти целыми днями, у меня есть время осознать мою потерю и задуматься о том, что же мне делать теперь.

— Уверена, что вам следует остаться при дворе, ваше величество, — осмеливается посоветовать матушка. — Поскольку юного короля окружают одни мужчины, думаю, ему захочется материнской нежности.

Материнской нежности? — удивляюсь я про себя. Я и не подозревала, что миледи знает такие слова.

— Вы считаете, они позволят мне часто видеться с ним? Сомневаюсь, — задумчиво отвечает королева. — В любом случае о том, чтобы остаться при дворе, не может быть и речи, поскольку я терпеть не могу эту несносную леди Хартфорд с ее ядовитым языком, которая, конечно, станет еще более несносной в качестве жены регента. Кроме того, я устала от жизни при дворе, от церемонности, интриг, фальши. Я желаю свободы.

— Но куда же вы отправитесь, сударыня? — спрашивает моя матушка.

— К счастью, Фрэнсис, король оставил меня богатой вдовой. Он также завещал мне тот красивый дворец из красного кирпича на набережной Темзы в Челси. Мне бы хотелось переехать туда. После трех престарелых мужей, каждому из которых я была верной женой, я думаю, настала пора пожить в свое удовольствие.

— Самое время! — поддерживает матушка.

А мне трудно скрывать свое огорчение. Меня больше не повезут ко двору — если ни королевы, ни фрейлин там не будет. Не жить мне больше в гостях у дорогой королевы Екатерины. Если только она, конечно, не пригласит меня погостить в Челси…

— Как король и леди Елизавета восприняли весть о кончине отца? — спрашивает моя матушка.

— Ах, бедняжки, как они рыдали, когда регент сообщил им об этом, — рассказывает королева. — Милорд Хартфорд сказал, что ему долго не удавалось их успокоить, но под конец он все-таки убедил принца занять свое место на троне, чтобы принять присягу у собственных советников. Бедное дитя, ему ведь только девять лет.

Ее величество добавляет, что плач стоял и в парламенте при вести о кончине короля, и на улицах Лондона, когда вчера провозили тело в сопровождении пышного кортежа, в Сайонское аббатство, где оно оставалось ночь перед погребением в Виндзоре рядом с королевой Джейн.

— А вы, Фрэнсис, — какие у вас планы?

— А я, сударыня, стану служить нашему новому королю, как только смогу, — отвечает миледи. — Кроме того, мне нужно уделять внимание воспитанию дочерей, раздавать милости, вести хозяйство. Жизнь продолжается.

— И правда, — вздыхает королева Екатерина.

В детскую торопливо входит миссис Зуш и сразу же сообщает миссис Эллен, не в силах сдержаться:

— Дорогая, ни за что не поверите, что я сейчас услышала! Люди рассказывают, что когда гроб короля помещали в часовню в Сайоне, он вдруг возьми да раскройся — кровь и все остальное так и брызнуло на камни. Запах был ужасный!