На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин Страница 30

Потом к Риа сватались другие юноши, в том числе Баок, — она даже не взглянула на них. Баок выбрал себе женщину — та встала рядом с ним.

Племя не сводило глаз с гордой Риа, с безумной Риа.

Опытный охотник-вдовец предложил ей себя — она отвергла и его! Ничего подобного ланны еще не видели. Рассерженный воин едва не ударил девушку кулаком — Рего властным окриком удержал его от безрассудного поступка:

— Риа не нарушила закон!

Риа отвергла всех юношей и мужчин. Ланны не скрывали своего замешательства: она обрекла себя на позор! Теперь она станет общей добычей мужчин, которых отвергла у праздничного костра.

Урбу поднялся — огромный, весь в пламени огненно-рыжих волос, — и медленно направился к Риа. Он ступал по-медвежьи, вперевалку, он ухмылялся, он сгорал от вожделения. Сейчас он первым овладеет Риа, апотом отдаст ее другим. Пусть ланны, глядя на нее, страшатся проявлять чрезмерную независимость, страшатся власти вождя!

Охваченная ужасом, Риа так же медленно отступала от костра. Никто не удерживал ее и не становился на пути у Урбу. Рего молчал, потому что сейчас он ничего не мог сделать. Риа поставила себя в исключительное положение, ничто не могло спасти ее от Урбу и от мести отвергнутых ею мужчин.

Урбу не спешил, он наслаждался бессилием девушки. Бежать ей было некуда — позади нее чернела ночь.

В этот момент из темноты выступил человек с тяжелой ношей на плечах, встал на пути у Урбу:

— Я принес выкуп!

К ногам Урбу упала туша кулана — Гал вернулся! Он совершил то, что едва ли по плечу самому опытному из ланнов, — в одиночку добыл кулана и принес к племенному костру!

Ланны забыли о Риа, а она уже ткнулась влажным от слез лицом в плечо Гала, она всем телом прильнула к нему, ища у него покровительства и защиты.

Гал догадался, что здесь произошло. Он крикнул:

— Я беру Риа в жены! Риа — моя!

Он надел на шею девушки ожерелье из камней-цветов, а Риа торопливо завязала у него на голове брачную ленту и опять ткнулась в его плечо. Брачный ритуал был соблюден: племя признало брак Гала и Риа!

Поистине ночь чудес! Такого еще не бывало: на глазах у всех женщина искала защиты не у племени, а у одного мужчины, стоящего перед племенем!

Ланны с изумлением разглядывали Гала и Риа: на шее у Риа радужно переливалось множество маленьких солнц — такого красивого ожерелья не было ни у одной из женщин-ланнов, а на груди у Гала, как предостереженье его недругам, желтовато поблескивали свежие клыки тигра — такие же, как у Рего. Гал вернулся назад не простым воином, а великим охотником!

Ошеломленный неожиданностью, Урбу остановился. Но по мере того как он осознавал, что Гал вернулся, принес ланнам выкуп, взял Риа в жены и преградил ему путь к ней, его охватывало бешенство, вот-вот готовое затмить разум.

Гал не испугался Урбу, он только заслонил собой Риа. Высокий — выше Урбу ростом! — он стоял свободно и смело, и его слова были достойны воина:

— Урбу, ланны смеялись, когда я в одиночку отправился на охоту. Яубил тигра, когда он ступил в мой след. Я охотился на тропе Жажды и убил кулана. Я вернулся в Брачную ночь и принес ланнам выкуп. Риа согласилась стать моей женой, и ланны одобрили наш брак!

Послышались голоса одобрения: Гал говорил правду. Но недоброжелательные голоса звучали громче:

— Риа отказала всем мужчинам! — выкрикнул Баок. — Она тоже должна заплатить выкуп!

Баока поддержало множество голосов — мужских и женских.

— Она отвергла мужчин, потому что ждала меня! — возразил Гал.

— Ты опоздал к началу праздника! — хрипло рассмеялся Урбу. Он был доволен, что возвращение Гала не изменило ничего.

Гал чувствовал, как нарастала опасность и как от страха трепетала Риа. Он один защищал ее от жестокости соплеменников. У него была только одна возможность предотвратить близящееся надругательство над Риа, ион тут же воспользовался ею.

— Урбу, я не боюсь тебя! Я принес выкуп за то, что раньше тебя отрезал кусок мяса. Я принесу выкуп и за то, что Риа отказала мужчинам племени. После восхода солнца я вызываю тебя на битву. Я убью тебя, как убил тигра! А после того как я убью тебя, я вызову на битву всякого, кто потребует от Риа выкуп!

Урбу недобро ухмыльнулся, оскалив неровные зубы. Такой вызов ему еще не осмеливался бросить никто. В другое время ланны подняли бы Гала на смех, но теперь им было не до смеха: слова и поступки молодого воина свидетельствовали о его незаурядной силе, а недобрая ухмылка Урбу сулила близкую беду. Ланнов охватило беспокойство: если в Брачную ночь прольется кровь, духи предков опять отвернутся от них, и чужие духи нашлют на племя новое зло. Тогда степи и леса перестанут давать ланнам мясо, воды рек и озер начнут уносить их в черные туманы, а травы, ягоды и плоды высохнут на корню…

Ланны знали, какие беды таились в неистовстве Урбу, и когда он метнулся к палице, стена воинов во главе с Рего отсекла его от Гала.

Племя разделилось — за спиной Урбу тоже встали воины, его сторонники и некоторые из тех, кто, подобно Урбу, вожделел к Риа. Среди них, вместе с Баоком, оказался Рун.

Предки не случайно предостерегали ланнов от междоусобиц в Брачную ночь: ни одна страсть не губительна для племени так, как безрассудная ревность мужчин. В кровопролитной битве из-за женщин они могли перебить или изувечить друг друга, и тогда некому будет защитить племя от голода, холода и чужих людей.

Урбу держал палицу в обеих руках и готов был пустить ее в ход, но Рего хранил спокойствие, а его палица находилась в левой руке, что означало мирный жест.

Рего сказал:

— Если Урбу прольет кровь ланнов, ничто не отвратит от племени беду!

Налитый бешенством, Урбу с трудом понимал, что говорил Рего.

— Гал поступил по законам ланнов, — продолжал Рего. — Он взял Риа в жены — все видели это. Урбу — вождь, ему не подобает нарушать обычай. Если Урбу нарушит закон, он перестанет быть вождем!

Слова Рего заметно охладили Урбу, он заколебался, не зная, что