Серж Арденн - Анжуйцы Страница 31

Фанатичный запал насторожил барона, он откинулся на спинку стула, делая вид, что размышляет над предложением шевалье, на самом же деле его мысли были направлены лишь на одно – как поскорее унести ноги из этого проклятого городка.

– Не хочу разочаровывать вас, милый шевалье, но я, пожалуй, воздержусь. Исходя из ваших слов, можно предположить, что это не просто заговор, а заговор, в котором участвуют наивлиятельнейшие люди королевства. Я не знаю и не хочу знать их имен, так безопасней. Но не допущу ошибки, если скажу, что есть два обстоятельства, которые мне известны наверняка, и оба не позволяют примкнуть к вам и вашим друзьям.

Жермонтас, изогнув сутулую спину, уперся локтем в колено, а кулаком, другой руки, в бедро. Его вселяющий страх силуэт, напоминал стервятника, нависшего над жертвой. Не спуская хитрых прищуренных глаз, он внимательно наблюдал за бароном, пытавшимся донести до своего спасителя собственную точку зрения.

– Во-первых, если изложенные вами обстоятельства так серьезны, ручаюсь, что всё это проходит не без участия герцогини де Шеврез. А мой покровитель, как, впрочем, и я, не в восторге от её милого общества. Именно это, в первую очередь, заставляет меня, отклонить ваше любезное приглашение»

Пытаясь придать лицу бесхитростности, натянуто улыбнулся гость. Теряя терпение и отчасти самообладание, хозяин решил ответить «любезностью» на «любезность.

– Ну, что ж, если мы с вами встали на скользкий путь откровенности, то извольте и вы выслушать мои соображения. Вы, барон д’Эстерне, один из дворян Шампани, являющихся сторонниками графа Суассона, имя которого так старательно умалчиваете, называя просто своим сузереном. Не знаю, за что вас схватили люди кардинала, но знаю наверняка, Ришелье не арестовывает без веских причин. Вы враг «Красного герцога», а недругов он не щадит. Я полагал, если вы его враг, стало быть, можете стать моим другом. Именно по этой причине я, рискуя головой, вырвал вас из лап кардинала. Но, видимо, просчитался.

Шевалье разглядывая свою, довольно грубую, как для дворянина, кисть, теребил один из перстней с массивным рубином. Его голос был тих и внятен, как будто он разговаривал с ребенком или немощным стариком, что, в сущности, для молодых, а порой и зрелых мужчин, является одним и тем же. Жермонтас не выпячивая неприязни, всё же, не пытался скрыть разочарования, постигшего его, после, вполне откровенных признаний барона. Словом проницательный шевалье осознал, с кем свела его судьба, и понял, что унижает себя, объяснениями с подобным человеком.

А, что же д’Эстерне? Он был лишь тем, кем был. По крайней мере, так казалось Жермонтасу. Уместно лишь заметить – если представить, что барон своим поведением намеревался одурачить хозяина дома, то сделал он это, более чем виртуозно.

– Вы рветесь в замок Бланше-ле-Тур, где, как говорите, собираетесь отсидеться? Весьма опрометчиво. Всем хорошо известно, что эта твердыня принадлежит принцу крови де Суассону, и что Бланше не просто замок графа, а место где скончался его батюшка, Шарль де Бурбон. Эта крепость, древняя вотчина Суассонов, где прятаться опальным сторонникам графа, по меньшей мере, глупо. Этот совет -последнее, что я для вас сделал, и на этом покончим с благотворительностью.

Слова шевалье, заставили д’Эстерне побледнеть от ярости. От рассуждений Жермонтаса, за лье4 разило пренебрежением, обнажавшимся, с каждым сказанным словом.

– А ваш отказ.. .впрочем, это ваше дело.

Хозяин, демонстрируя нежелание более продолжать бессмысленный, на его взгляд, разговор, не вставая, дотянулся до кувшина и осушил оставшееся в нем вино.

– Ваш конь отдохнул, и вы можете отправляться куда и когда вам будет угодно.

Шевалье, не глядя на гостя, кивнул и, взяв в руки лютню, наполнил комнату чарующими звуками, едва ли совместимыми с состоявшимся разговором. Барон напряженно произнес:

– И вы не боитесь, что я предам вас?

Жермонтас гаигранно рассмеялся.

– Вы?! Да Господь с вами. Я ещё не слышал о человеке способном рисковать головой, не имея, хотя бы призрачных шансов сберечь её. Могу вас заверить, в вашем случае, на спасение нет даже надежды. Ришелье казнит вас, как только вы попадете ему в руки. Кардинал не терпит предательства. А вы, в его глазах, являетесь таковым, даже если донесете на его врагов, тем самым желая спасти жизнь самого Преосвященства. Уж поверьте мне, я знаю этого человека. Я даже не упоминаю тех причин, по которым вы были арестованы. Мне они не известны. Но одно я знаю наверняка, в замок Лош, так просто не ссылают. Всего этого достаточно для того, чтобы вас колесовали, затем воскресили и ещё раз умертвили, отрубив голову. А теперь прощайте, нам не о чем более говорить.

Барон заставил себя вежливо раскланяться. Он вышел из комнаты, и, спускаясь по крутой лестнице, искривил лицо в высокомерной улыбке. Жермонтас же, вскочил, как только услышал стук копыт, из раскрытого окна. Его лицо, обезобразил звериный оскал, он швырнул в угол комнаты лютню, и едва слышно прошипел:

– Каков мерзавец!

Глаза шевалье забегали по комнате, шипение сменил крик:

– Дюпон! Дюпон, черт тебя забери!

Дверь отворилась, и в комнату вошел рослый мужчина в потертом эсклавине и высоких ботфортах из грубой кожи. Звон шпор и скрип шагов заставил хозяина обернуться. Лысая голова, вошедшего, крепко посаженная на бычьей шее, склонилась в поклоне.

– Ты видел господина, только что, выехавшего из нашей конюшни?

Здоровяк Дюпон, молча, кивнул.

– Возьми ещё двоих, и прикончи его где-нибудь подальше от городских стен. Только по-тихому. Барон д’Эстерне направляется в замок Бланди-ле-Тур. Но ему совсем необязательно туда добраться…

****

Трое всадников вслед за бароном покинули просторную конюшню. Они, как люди, хорошо знавшие город, добрались до рыночной площади, быстрее д’Эстерне, миновав людные улицы. Кавалькада остановилась возле одинокой старой башни, очевидно некогда являвшейся частью грозной городской фортификации. Дюпон, следовавший впереди, обернулся и повелительно произнес:

– «Он едет на восток, поэтому вы следуйте через ворота Сен-Люкка, я же направлюсь к Заставе Калек. Он непременно покинет город через одни из этих ворот. Ему некуда деваться, мы настигнем его. Встретимся на постоялом дворе «Сытый мул», это в двух лье от Лез-Узаж, там сходятся наши дороги»

Оба молодца, его спутники, уже натянули повод, поворачивая коней, как услышали хриплый голос Дюпона.

– Житон, Армель, будьте начеку.

И Житон, и Армель были опытными и отъявленными головорезами, коим покровительствовал господин де Жермонтас, славившийся тем, что собирал под своё крыло подобных негодяев. Эти двое, как и прочие кто служил шевалье, с превеликим удовольствием выполняли всяческие сомнительные поручения, будучи твердо уверенными, что за каждую перерезанную глотку и простреленную грудь, их повелитель, заплатит сполна звонкой монетой. Миновав городские ворота, оба всадника заохотили шпорами скакунов, оставив лишь клубы пыли на желтой извилистой дороге.

В полу-лье от городских стен, тракт, что вел в указанную Дюпоном таверну, пересекала мелкая, узенькая речушка. Маленький каменный мост, соединявший её пологие берега, в большей степени напоминал чью-то глупую прихоть, чем переправу, которая вряд ли необходима там, где всадник может пройти вброд, едва замочив стремена. К слову, история возникновения этого моста, не менее нелепа, чем он сам.

Когда-то карета одного любвеобильного вельможи застряла посредине ручья, увязнув колесами в илистом дне. И всё было бы не так печально, если бы в экипаже, вместе с дворянином, не находилась его возлюбленная, она же похищенная жена его кузена, который, с дюжиной слуг, и настиг их именно в этом месте. Как, да что там было, нам доподлинно неизвестно, но похитителю удалось спастись, в отличие от несчастной женщины. Озверевший супруг, настигший увязший в иле экипаж, приказал слугам, привязать жену, к оси рыдвана, которую покрывал водный поток. Женщина, разумеется, захлебнулась и утонула, а спасшийся дворянин, на этом месте, возвел мост. Он назвал его в честь погибшей возлюбленной – мост «Изабэль».

Именно здесь, прямо возле моста, возведенного в честь красавицы Изабэль, прячась в высокой осоке, замер в засаде барон д’Эстерне. Сжимая в руках два больших пистолета, он время от времени приподымался на стременах, оглядывая дорогу.

Через четверть часа, послышался стук копыт, прервавший томительное ожидание дворянина. Барон взвёл курки и спокойно, что смутило и притупило бдительность преследователей, выехал на мост, преградив путь наемникам. Раздались два метких выстрела, разорвавшие умиротворенную тишину безветренного денька.

Только через несколько дней, жители одного из селений, что ниже по течению, выловили из реки два трупа с простреленными черепами.

1 Роше – свободная куртка, без застежки, с широкими рукавами, три четверти и отложным квадратным воротником.