Элизабет Чедвик - Величайший рыцарь Страница 32

Она сделала глоток вина. От ее слов Вильгельм невольно содрогнулся. Он был поражен.

– Как вы дошли до такой жизни? – он наклонился вперед на стуле. – Когда я видел вас в последний раз, вы были хозяйкой в замке.

Он внимательнее посмотрел на нее и понял, что измененный цвет одной из щек, который он принял за игру тени и румяна, на самом деле объясняется синяком. Он вспомнил о споре между мужчиной и женщиной, который они с Генрихом случайно услышали днем, проходя по лагерю, и задумался.

Клара горько рассмеялась.

– Когда вы видели меня в последний раз, я была л юбовницей, а не женой Амалрика. Наложницей. Моя мать была младшей дочерью рыцаря, а отец – странствующим трубадуром, который заманил ее в постель. Мне с самого начала предназначалось быть или служанкой у какой-то дамы, или проституткой, или монахиней. Я начала с первого, потом перешла во вторую категорию. Тогда Амалрик взял меня для собственных утех. Кто знает, когда-нибудь я, возможно, дойду и до третьего – приму постриг и буду каяться в своих грехах.

Вильгельм напрягся, подумав о брате и Алаис. Истории были очень похожи, только у Алаис имелась крыша над головой, и она родила Иоанну сына, которого тот явно обожал.

– Амалрик погиб во время стычки с войсками Гийома де Танкарвиля, – продолжала Клара. – Замок захватили. Я собрала все, что могла, оседлала верховую лошадь Амалрика и убежала к турнирам. Теперь я уже четыре года езжу по местам их проведения и нахожу «защитников», когда удается.

– Это очень грустная история, госпожа.

Она пожала плечами.

– Мне не нужна ваша жалость. Я живу одним днем и пока выживаю.

Вызов, горящий у нее во взгляде, очень сильно напомнил Вильгельму королеву Алиенору. Он склонил голову, признавая достоинства и гордость Клары.

– Но какой ценой? – спросил он. – Сейчас ваше лицо не говорит об удаче.

Клара коснулась синяка на щеке.

– Некоторые мужчины бесполезны, а некоторые бесценны, – сказала она тихим и хрипловатым голосом. – Когда я увидела, как вы приехали с молодым королем, то понадеялась, что вы относитесь ко второму типу. Когда я помогла вам сменить повязку, вы сказали, что не забудете про этот долг.

– И я не забыл, госпожа, – Вильгельм широко развел руки в стороны. – Все, что у меня есть, – ваше.

– В таком случае вы предоставите мне защиту на то время, что потребуется?

В голове Вильгельма пронеслись несколько мыслей. Некоторые были благородными, другие значительно менее пристойными.

– О какой защите вы говорите? – уточнил он, когда понял, что сможет говорить твердым голосом. – Мне попросить молодую королеву дать вам место среди своих служанок? Вам нужны деньги?

Клара поднялась на ноги, расстегнула булавку, которая удерживала полы плаща, и бросила его на стул. Под ним оказалось туго зашнурованное платье из желтого шелка, которое он помнил столько лет. Рукава доходили почти до пола, пояс был украшен жемчугом и гагатом.

– Говорят, что вы лучший рыцарь среди участников турниров, – заявила она. – Доблестный рыцарь.

Вильгельм пожал плечами.

– На полях турниров всегда ходит много сплетен, – сказал он. Это развлекает людей, но не всему можно верить.

– Я и не верю. Я слушаю и составляю собственное мнение. – Она посмотрела на него сквозь ресницы. – Деньги всегда кстати. Я сомневаюсь, что молодая королева возьмет меня на службу. Ей не нужна проститутка из Пуату.

– Я могу отправить вас к своему брату в Англию, – сказал Вильгельм. – Он не женат, но живет с любовницей, и у них родился маленький сын…

Клара покачала головой.

– Если даже эта женщина святая, она посчитает меня соперницей. Кроме того, у меня нет желания ступать на борт корабля – никогда. – Она склонила голову набок. – Я могла бы остаться с вами. Тем более что ваш слуга не вышвырнул меня вон.

Вильгельму часто делали подобные предложения, и обычно он вежливо отказывал женщинам. Но до этой минуты он не испытывал искушения, которому не мог противостоять.

– Я не стал бы давать такое приказание Рису в данном случае, – заявил он. – Но я не вижу, что от этого выигрываете вы.

Он встал, еще не зная, проводит ли ее из шатра или, наоборот, не позволит ей уйти.

– В таком случае вы или скромны, или несведущи, или хотите услышать комплименты. – Клара подошла к нему и оказалась так близко, как он редко позволял кому-либо стоять. – Какой женщине не хочется защиты рыцаря, славящегося такой доблестью и отвагой? Какой женщине не хочется такого мужчину? – она взяла его руки в свои, потом положила себе на талию и прижала ладонями его пальцы. – Конечно, если мужчина ее хочет, – добавила она голосом, в котором звучало желание.

– Мужчина в моем положении не может позволить себе любовницу, – сказал он, но не убирал руки с ее талии. Он чувствовал кости, обтянутые кожей. Клара явно голодала. Ребра казались острыми, живот был плоским.

– Я говорила о желании, а не о том, что вы можете себе позволить, – сказала она. – Подумайте о том, что для вас может сделать любовница и не может слуга.

Она обняла его за шею одной рукой и поцеловала. Это был поцелуй женщины, имеющей большой опыт в искусстве совращения. Тело у нее оказалось горячим. Ведь в нем текла восточная кровь трубадуров. Клара медленно сняла вторую руку с его пальцев у себя на талии и провела по его груди и животу вниз. От этого прикосновения у него по телу пробежала волна удовольствия.

Он почти потерял самообладание от всего этого. Ни одна женщина никогда не делала с ним ничего подобного, причем так смело и умело. Вильгельм резко выдохнул, и его рука непроизвольно сжала ее талию. Клара лизнула его в шею и легко укусила мочку уха.

– Я могу доставить тебе удовольствие, от которого ты просто сойдешь с ума, – прошептала она и запустила руку ему под кюлоты. – Боже! – она резко вздохнула и рассмеялась. – Ты появляешься с твердым прямым копьем не только на поле для турниров, да?

В этот момент надо было остановиться. Если бы Вильгельм был трезв, а желание не подогрето выступлением восточных танцовщиц, он мог бы найти в себе силы отдать ей свой матрас на эту ночь, а сам отправился бы спать на улице у костра. Но Клара была темноглазой, теплой и податливой в его объятиях, как могла бы быть молодая королева Алиенора Аквитанская, а ее прикосновения опьяняли его еще больше. Его сопротивление пало под ее натиском. Он отбросил доводы рассудка в сторону и позволил телу командовать, хотя на самом деле командовала она.

Клара легко прикоснулась к бедру Вильгельма.

– У тебя до сих пор остался шрам, – тихо произнесла она и провела губами вслед за кончиками пальцев – как будто прикоснулась перышком.

– Он останется до самой смерти, – Вильгельм прищурился, глядя на свое тело и на ее темные волосы, раскинувшиеся по нему. Если бы ты не помогла мне вовремя, сегодняшний день тоже не наступил бы. Я никогда не забуду ту доброту.

Она рассмеялась грудным смехом, и ее губы двинулись вверх по его бедру.

– Это было больше, чем доброта, – сказала она. – Это был и эгоизм, и вызов. Амалрик предупредил меня, чтобы я не вмешивалась – как же я могла не вмешаться? Но даже и тогда, когда ты был ранен, лежал весь грязный и окровавленный, я видела, каким ты можешь быть. – Клара подняла голову. У нее оказались глаза ночной кошки-охотницы. – Ты позволишь мне остаться?

Вильгельм колебался. Только что его охватывала страсть. Он попался в ее сети и словно раскалился добела. Теперь напряжение ушло, хотя то, что делала Клара, возвращало возбуждение. Разум подсказывал, что к этой встрече надо относиться как к случайной. Дать ей денег на дорогу, а потом, уехав с турнира, не оглядываться назад. Обычно Вильгельм прислушивался к внутреннему голосу, но этой ночью в нем зашевелилось что-то еще. Возможно, все дело было в ее кошачьей манере, которая напоминала ему Алиенору. Возможно, это было понимание того, что Клара – часть его прошлого, а то, что она для него сделала, заслуживает большего, чем горсть серебра перед отъездом.

– Я не прошу от тебя больше, чем ты можешь дать, – сказала она, словно прочитав его мысли и сомнения.

Вильгельм опустил руку ей на голову. Волосы под его мозолистой ладонью оказались шелковистыми и прохладными, как кошачий мех.

– А если я могу дать тебе совсем немного? – спросил он. – А если я скажу, что без меня ты будешь всего лишь чуть-чуть беднее?

– Значит, этого малого будет достаточно, и я знаю, что ты не прав, говоря о бедности. – Она села и оседлала его. – Ты не пожалеешь, клянусь тебе.

Прошло много времени с тех пор, как он был с женщиной, и его тело мгновенно отреагировало на положение ее тела и на то, что она делала.

– Тогда оставайся, – услышал он собственные слова.

Клара изогнулась дугой, приняв его плоть в себя, наклонилась и поцеловала в губы.