Эптон Синклер - Широки врата Страница 32

Гертруда Шульц дала Ланни о себе знать с помощью рисунка, и теперь ее муж делает то же самое! Было это потому, что они оба были художниками, и имели одинаковые мысли? Или это потому, что у Ланни в голове возникла эта идея, и теперь подсознание мадам передало её в фантастическое создание по имени Текумсе? Ведь в этом мире Ланни не упомянул никому о Труди и ее рисунке. «Скажите ему, что я очень хотел бы услышать, что он собирается сказать мне», — попросил Ланни и вкрадчиво добавил: «Кроме того, я глубоко признателен вам, Текумсе».

— Вы когда-нибудь действительно оцените меня. Этот человек пишет на рисовальной доске, что он Люди. Это правда?

— Совершенно верно. Спросите его, как он сам.

— Он говорит, что он прекратил ужасно страдать. Он говорит, что он никогда не верил в жизнь духов. Он смеялся над вами и мною, но, конечно, теперь он этого делать никогда не будет.

— Попросите его приходить чаще и рассказывать мне о себе. Есть причины, почему я желаю это знать.

— Он спрашивает, как его жена?

— С ней всё хорошо.

— Он спрашивает: Видели ли вы ее?

Вдруг что-то вроде молнии ударило в голову Ланни Бэдда. Нельзя вести двойную жизнь и не подозревать вещи, кажущиеся совершенно невинными. А может в мир духов проникнуть гестапо? Могут ли агенты гестапо подружиться с мадам и использовать ее, даже, если она этого сама не подозревает? Идея казалась фантастической, но она вертелась в голове Ланни. А это выглядело так, как если бы он сказал это вслух. «Ты мне не доверяешь!» — вскричал бас. — «Как я могу вам помогать?»

«Я доверяю тебе, Текумсе!» — воскликнул тайный агент. — «Разве ты не знаешь историю о человеке, который молился: „Господь, я верю, помоги моему неверию“. Помоги мне сейчас, передай мои сообщения Люди. Скажите ему, что я видел его жену, и она думает только о нем».

«Я хотел бы с ней пообщаться, Ланни.» — Это был сам Люди. Так бывало, что дух вступал в контакт непосредственно, когда сеанс шел особенно хорошо. Он говорил на правильном английском, как говорил в старые времена, когда Ланни посетил берлинскую квартиру Шульцев при осмотре работ Труди.

— Это трудно организовать, Люди, вы знаете, обстоятельства. Однажды, может быть, но не сейчас, если вы не можете добраться до нее сами.

— Я пытался, но не смог, там нет канала.

— Я надеюсь, что я увижу ее когда-нибудь снова, и предам ваши сообщения. Дайте мне пароль, чтобы убедить ее, что это действительно вы.

— На ее правом колене розовая родинка.

Любопытное «психическое явление» в самом деле! Ланни всегда пытался убедить себя, что эти откровения были продуктом телепатии, или чтения мыслей, или тем, чем его можно назвать. Он не рассказывал никому о Монке или о том, что этот человек сообщил ему о родинке Труди. Ему казалось очевидным, что в этот момент ум мадам принимает вещи из памяти Ланни и включает их в свои истории. Это увлекательно наблюдать, как психологу, возможно, трудно поверить в существование духов. Но, безусловно, это не сможет убедить Труди, что ее муж на самом деле посылает ей сообщение!

Исследователь долго и напряжено думал. Он должен вести разговор с опаской, зная, что недовольный вождь может в любой момент его прервать. «Люди», — пояснил он, — «вы должны понимать, что ваша жена ходит купаться летом, и многие люди видят эту родинку. Не можете ли вы придумать что-то, о чём знает только она?»

«Ладно», — ответил странный голос, смесь звуков, издаваемых старой польской женщиной, ирокезским индейцем и берлинским рекламным художником, членом социал-демократической партии. — Скажите ей: «Чин-чин».

— Будет ли она знать, что это значит?

— Она будет знать.

Вдруг из горла старухи вырвались звуки, походившие на лай маленькой собачки. Это было настолько реалистично, что Ланни мог себе представить существо в нескольких сантиметрах от своей лодыжки, прыгающей на него в ярости, что ему захотелось пнуть его прочь. Это продолжалось в течение целой минуты, а затем стихло.

«Это было Чин-Чин?» — спросил исследователь.

«Это был я», — сказал голос духа. «Труди расскажет вам об этом», — добавил он. — «Все делают глупые вещи, когда они молоды, счастливы, любят и любимы».

«Конечно», — сказал Ланни, который сам испытал всё. — «Она захочет знать, как вы перешли, Люди». Этот термин считался хорошим тоном среди спиритов.

— Было бы лучше, не касаться этого. Я был в Ораниенбурге. И не выдержал больше, ночью я грыз свои запястья, пока не порвал артерии.

— Скажите мне, где вы сейчас, Люди. Вы знаете, как много это будет значить для нее.

— Она придет сюда однажды, и всё узнает.

«Я хочу попытаться убедить ее», — настаивал американец. — «Вы можете помочь мне, объясняя ситуацию. У вас есть тело там, где вы сейчас?»

— Что бы я делал с телом, которое я покинул в Ораниенбурге и которое нацисты сожгли в печи?

— Вы знаете, все, что вы знали на земле. Вы знаете и другие вещи также?

— Очень много. У меня собственная память и память других тоже.

«Память людей на этой земле или на вашей стороне?» — Это было плохо сформулированный вопрос, который прервал сеанс.

«Что за разговоры?» — раздался голос старого воина. — «Вы не верите в то, что он говорит вам, и опять беретесь за своё».

«Но, пожалуйста, Текумсе!» — взмолился Ланни. — «Я так старался, чтобы помочь своему другу и его несчастной жене».

«Он хороший парень», — объявил вождь. — «Ради него я потерплю тебя, но ты совсем не хорош, ты просто заворачиваешь себя в длинные слова, и не веришь, что я могу тебе дать в глаз».

«Попробуй как-нибудь», — храбро сказал плейбой. — «Может это пойдёт мне на пользу».

«Вот посиди с мадам в темноте однажды ночью, и я покажу тебе, что я могу сделать. Только не говори, что это телеплазм! А сейчас иди и займись своими делами».

И это был конец. Ланни знал, что умолять бесполезно. Долгое молчание. А затем мадам начала вздыхать. Когда она вышла из транса, она спросила, как всегда: «Вы получили хорошие результаты?»

«Всё очень хорошо». — Ланни был счастлив сказать это, потому что такой ответ ей нравился. Она никогда не спрашивала о том, что слышали её клиенты. Она понимала, что это был плохой вопрос, поскольку люди часто слышали неудобные вещи о себе или о других. Вместо этого она легла и закрыла глаза, отдыхая. Наконец она заметила: «Я сегодня выиграла три игры в карты».

«Вы надули себя», — ответил он. Это была его обычная шутка, при которой она всегда хихикала. Она в своем сердце считала его своим сыном, заменив того, кого родила и потеряла. Каждый миг, какой он выделял из своей светской жизни, чтобы пообщаться с ней, был для неё подарком и мечтой.

Робби Бэдд вернулся в Ньюкасл, но у него не было никаких рождественских праздников. Он работал тяжелее, чем когда-либо в своей жизни, вознамериваясь показать всему миру, что он был не просто отличным продавцом и промоутером, но и руководителем, равным умением своему отцу, который не смог оценить его в течение своей жизни и умер, не исправив ошибки. Робби собрал большие суммы денег и собирался истратить их быстро и эффективно, что удивило его родной город. Он собирался построить завод, которым будет управлять самостоятельно, и сам создаст рынок для своей продукции. Над ним не будет ни отца, ни старшего брата, чтобы проверять его или мешать ему. Робби раньше страдал сверх оптимизмом, но осознал свои промахи и больше не повторит их. Не будет и спекуляций на Уолл-стрите, только производство в Ньюкасле, и продукт, подобный автомобилю тридцать лет назад. Есть ещё шанс заработать состояние. И проворным достанется успешный бег, а победа — храбрым, несмотря на утверждение Библии[52].

В стране, где жил Робби, человек, собравший несколько миллионов долларов для нового предприятия и быстро запустивший его, не был редкостью. Были люди, которые знали, как проектировать промышленные предприятия, и Робби теперь проводил с ними дни и ночи. Были люди, которые знали, как укротить приливы и отливы, сделать доки и обустроить гавань. Другие знали, как обустроить землю, и у них было оборудование, которое делало это с магической скоростью. Робби теперь заключал договора, как с первыми, так и со всеми остальными, и с теми, кто придет и зальёт бетоном фундамент, когда земля оттает от мороза. К лету лес стальных балок возникнет там, где раньше были болота и паслись коровы. Все это было обычным явлением в «стране неограниченных возможностей».

Робби бросил свою работу в Оружейной корпорации Бэдд, а Йоханнес Робин, вернулся домой из Южной Америки и приступил к работе, помогая с контрактами и закупками. Фирма «R и R», которая была шуткой Ланни в юности, стала реальностью на твердой основе. Ганси и Бесс поженились, Ланни рисковал своей жизнью, спасая Йоханнеса и Фредди, Робби помог Йоханнесу опять встать на ноги — все это связывало их сильнее, чем любые правовые отношения. Бывший еврейский финансовый магнат поможет своему другу своим мастерством, которое он приобрел за более, чем сорок лет в торговле, и никогда не будет беспокоиться о том, что получит взамен. Он может быть уверен, что его щедро отблагодарят и, что более важно, все будут вне досягаемости нацистов!