Чабуа Амирэджиби - Дата Туташхиа Страница 33

Тут можно читать бесплатно Чабуа Амирэджиби - Дата Туташхиа. Жанр: Проза / Историческая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Чабуа Амирэджиби - Дата Туташхиа читать онлайн бесплатно

Чабуа Амирэджиби - Дата Туташхиа - читать книгу онлайн бесплатно, автор Чабуа Амирэджиби

Не буду тянуть с рассказом. Поплакала квишиладзев-ская Цуца, поплакала и сама, видно, не заметила, как стала напевать потихоньку, а потом и вовсе замолчала — сон ее сморил. Ольховых дров кругом набросано, а Цуца спит себе тихо-тихо, и жалко ее — сил нет.

Дата Туташхиа лежал, отвернув лицо, можно было подумать — он раньше ее заснул. Я ему ни слова: все равно, пока они не расстанутся, нам отсюда не выбраться. Немного погодя Туташхиа поднял голову и подал мне знак — приближался Чониа. Цуца, не могу сказать, что храпела — не храп это был, а сопела она, и довольно звучно. Чониа склонился над ней и, убедившись, что женщина спит, обшарил пустой хурджин и, ничего не обнаружив, стал рыться в корзине. Женщина зашевелилась. Чониа выпрямился и громко сказал:

— Вставай, Цуца, я уже здесь!

Она протерла глаза, села и принялась перекладывать из корзины в мешок кульки, банки, свертки. Чониа уселся рядом и уставился на нее, будто лишь сейчас впервые увидел.

— Тебе сколько лет, Цуца? — спросил он.

— Сколько? Тридцать два. А тебе зачем?

— Не дашь тебе тридцать два. Двадцать пять — двадцать шесть — от силы. Уж очень ты хороша, баба, в самом соку…

Она замерла и опять принялась перекладывать банки и свертки из корзины в мешок.

— Все при тебе. Только как же ты, в самом цвете женщина, царица прямо, без мужика обходишься — удивляюсь просто!

— Ладно тебе! — Цуца смутилась и тут же вся подобралась. — Как только у тебя язык поворачивается спрашивать про такое?.. Терплю, и все. А что мне делать, как не терпеть? — закончила она искренне и печально.

— Где были у него глаза, у этого Спиридона Сиоридзе? От такой жены чего искать?.. Подлец он распоследний… Таких подлецов и искать не надо, чтобы захотели в мужья к такой женщине. Я сам таких сколько хочешь наберу, — рассыпался Чониа.

Квишиладзевская Цуца сияла. Она млела от болтовни Чониа, она смущалась, эта громадина, словно девочка.

— Господу богу до нас и дела нет. Справедливость его не про нас. Одну всего сладость послал он человеку, а во всем другом — горе да беда. У тебя же и эту радость господь отнял, одну-то единственную. Да за что?

— Бесталанная я, Чониа, нет мне счастья, — ответила Цуца. — Не дал мне господь ни семьи, ни очага.

— Да ты сама на себя беду накликаешь, глупая ты баба… — ласково попрекнул ее Чониа. — Когда о мужниной ласке вспоминаешь, что с тобой бывает?

— Чего бывает? Терплю!! Куда денешься? Про коров вспомню, про кабана или про кур, а то сад или поле на ум придут, про них думаешь-передумаешь — глядишь, и позабудешь и мужа, и все… Да не заводи ты со мной об этом, далась я тебе, — неожиданно рассердилась Цуца.

— Э-э-эх! — вздохнул Чониа. — Вот тебе и справедливость божья.

Он вдруг помрачнел и поник весь, да так горестно, что мне показалось — еще минута, и он заплачет, но он не заплакал, а заговорил душевно и вкрадчиво.

— Телочка ты безгрешная, птица райская. Цуцико, сердце мое, кто ж это сказал, что нет бога на небесах! Без бога — кому еще послать нас друг к другу? Вот я возле тебя. Обниму, приласкаю, и не забыть тебе мою любовь никогда, по гроб жизни. Так оно и будет — помни мои слова.

Глаза Чониа скользнули по груди Цуцы. Он подобрался поближе к ней и дал уже было волю рукам, но поостерегся. А квишиладзевская Цуца все перекладывала и перекладывала свою снедь, но так и ждала, что еще скажет Чониа или позволит себе. Корзина была уже пуста, Чониа, видно, сообразил, что дальше тянуть нельзя, и его рука ящерицей скользнула по ее дородной груди. Баба оторвалась от корзины и уставилась на своего соблазнителя.

— Я сильный, очень я сильный. Поди ко мне, такого, как я, у тебя и не было никогда, сама увидишь.

Она расхохоталась:

— Тебе чего надо, Чониа, скажи бога ради?

Чониа рванулся к ее губам, но она взяла его виски в свои ладони и, откинув голову, спросила:

— А вот я сейчас раскрою рот, вдохну поглубже и с воздухом тебя втяну — чего будешь делать, а?

Квишиладзевская Цуца, видно, живо представила себе эту картину, и так ей стало весело, что у нее от смеха слезы потекли. Но смех вдруг оборвался, она замерла, вся напряглась и бросилась на Чониа с кулаками… Господи, как же она его колотила! Лупцевала что есть силы, лупцевала, да еще приговаривала:

— Это ты, да моим мужикам дружок? С бабой моих мужиков, дружков-то своих, поиграться захотел? Вот тебе, да еще разок, да еще получи! Сильный он, ах, какой сильный! Все вы хвалиться горазды, кобеля паршивые! Г лаз еще не прикроешь, а они бежать, сам сатана их не догонит! На тебе, да еще, еще получи, чтоб не забыл — раз уж такие вы все сильные, сильнее и не видать нам.

Цуца так отделала подопечного моего дяди Мурмана, что я и Дата Туташхиа чуть не выскочили из нашей засады, чтобы унять разъяренную бабу.

Чониа не сопротивлялся. Он только прикрывал лицо руками, пока не ослаб так, что и руки уронил — тут-то разошедшаяся Цуца и исполосовала ему всю физиономию.

— А теперь бери мешок, и чтоб духу твоего здесь не было, — видимо, ей самой надоела эта возня.

Чониа еле поднялся. Цуца взвалила на него мешок и подтолкнула в спину. Чониа двинулся, но не сделал и десяти шагов, как баба его окликнула:

— Брось мешок и поди сюда!

Чониа подчинился, но с явной нерешительностью, — на лице его был страх.

Держа его за шиворот, женщина пошарила у себя на груди толстыми, короткими пальцами, вытянула сложенную ассигнацию, сунула ее в карман Чониа и, повернув его лицом к мешку, приподняла и отшвырнула прочь. Он упал возле мешка.

— А теперь вставай и сам поднимай мешок. Я тебе десять рублей дала. Это доктору. Отдай деньги Бесии сполна, дрянь ты распоследняя, а то приду через неделю и покажу тебе, какой ты сильный, и еще добавлю.

Баба смотрела вслед Чониа, едва волочившему ноги, пока он не скрылся за пригорком.

— Многовато получилось, пожалуй, — промолвила она. — Отделала я его… а в чем только душа у мужика держится!

Мы возвращались медленно и молчали. Уже показался лазарет, когда Дата Туташхиа сказал:

— Чем же все это дело кончится, хотел бы я знать?

— Какое дело? — Я не сразу сообразил, о чем он.

Мой спутник шагал в глубокой задумчивости. Мы прошли еще шагов сто, прежде чем он очнулся. Я уже забыл, что он не ответил мне.

— Да все эти дела, они одной веревочкой перевиты.

— А как мне быть, что вы посоветуете? Ведь Чониа может легко прикарманить деньги, предназначенные дяде моему Мурману.

— Может, свободно может.

Мы шли молча до самого дома и уже поднимались на балкон, когда Туташхиа сказал:

— Мне кажется, все прояснится само собой. Образуется. Они сами договорятся между собой, и деньги сами найдут своего хозяина.

На балконе я заглянул в бочку. Там все еще было четыре крысы. Я понаблюдал за ними и, не заметив особенных перемен, сказал Туташхиа:

— Кир будет съеден.

— Но вы говорили, что Кир-то и выживет?

— Тут, видите ли, что получилось? Эта крыса гораздо сильнее и здоровее других. Кир одолел всех и, когда были разодраны первые две крысы, получил самую большую долю. Он обожрался. Не сможет переварить. Подохнет. Видите, как его скрючило? Не сегодня, так завтра уж непременно его прикончат.

В палате Чониа выкладывал из мешка провизию, разбирал, рассовывал, развешивал. Он взглянул на нас, и я почувствовал, как в нем натянулась струна подозрения. А может быть, он насторожился оттого, что мы застали такую пропасть всякой снеди, свалившуюся на него, будто с неба, тогда как сам он уверял дядю Мурмана, что у него на свете нет никого и нечего ждать, что к нему придут.

Больные, разумеется, не принимали ни малейшего участия в хозяйственных хлопотах Чониа. Казалось, они не замечали ни Чониа, ни его богатства, но было видно, все терялись в догадках — откуда свалилась на него этакая благодать?

На подоконнике стало тесно от бутылок и банок всех калибров. Чониа приспособил даже гвозди, торчавшие в стене: на одном висел мешок с мукой, на другом связки лука и чеснока, на третьем — перец и сулугуни, нанизанные на шнур. Свисали дородные куски копченого и вяленого мяса. Словом, палата походила теперь на кладовую зажиточной семьи и на крепостной бастион, под который были подложены бочки с порохом, — разом.

Чониа закончил свою возню и приступил к ужину. Подогретый хачапури он запил водочкой и отведал вареного сома под острым соусом. После этого ему почему-то захотелось холодного чурека с чесноком, а на десерт он пососал сахарный песок. Вроде бы сыт! Он собрал остатки ужина, вымыл миску и прилег было, но ему захотелось пеламуши, и в полной катхе его заметно поубавилось. Он насыщался с таким остервенением, будто час тому назад не мне и Дате Туташхиа летели в голову косточки от курицы квишилад-зевской Цуцы.

Варамиа лежал лицом к стене и, казалось, спал. Квишиладзе перебирал четки и ни разу не взглянул в сторону Чониа, Кучулориа исподволь, но с острым вниманием наблюдал за церемониалом ужина Чониа, за разнообразием блюд и, убедившись, что Чониа и в голову не приходит потчевать его, бросил ядовито:

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.