Конн Иггульден - Врата Рима Страница 33

Он посмотрел на Марка, Тубрука и Каберу.

— Напейтесь допьяна, найдите себе женщину, если успеете. Сегодня мы не будем работать, а после сегодняшних неприятностей никому нельзя уходить до темноты. Завтра мы начнем думать, как провести сюда пять тысяч человек за пятьдесят миль, а потом через весь город. Вы разбираетесь в снабжении?

Марк и Гай покачали головами.

— Научитесь. Самая лучшая армия в мире без еды и питья ничто, ребята. Запомните это, а остальное станет само на места. Мой дом — ваш дом. А я пойду посижу в фонтане и напьюсь.

Он забрал у рабов три запечатанных кувшина с вином и ушел, как человек, у которого есть серьезная цель в жизни.

Тубрук проводил его кривой усмешкой.

— Говорят, однажды в Северной Африке накануне битвы с варварским племенем Марий в одиночку зашел во вражеский лагерь, держа в каждой руке по кувшину вина. Между прочим, в лагере было семь тысяч чуть ли не самых злобных воинов, каких только встречал легион. Он выпил все вино с вождем племени, несмотря на то что они не понимали ни слова из языка другого. Они пили за жизнь, за будущее и за храбрость. А на следующее утро он кое-как добрался обратно к своим.

— И что было потом? — спросил Марк.

— Римляне вырезали все племя, до последнего человека. А ты что думал? — рассмеялся Тубрук.

— А почему вождь его не убил? — все еще недоумевал Марк.

— Наверное, он ему понравился. Он многим нравится.

На двор вышла Метелла и с улыбкой протянула руки Гаю и Марку.

— Я рада, что вы не пострадали. Теперь в этом доме вы всегда найдете приют и убежище.

Она ласково посмотрела в глаза Марку, и он спокойно встретил ее взгляд.

— Это верно, что ты вырос без матери?

Он немного покраснел — что рассказал ей Марий? — и кивнул.

Метелла тихо ахнула:

— Бедный мальчик! Я бы взяла тебя к себе раньше, если бы знала!

Марк подумал, а знает ли она, чем легионеры сейчас будут заниматься с ее рабынями. В грубом мире Мария и его легиона Метелла была не к месту. Интересно, как выглядит его родная мать? Марку впервые захотелось найти ее. Марий, наверное, знал, как это сделать, но Марк не хотел говорить с ним об этом. Может, удастся перед отъездом спросить Тубрука.

Метелла разжала руку и погладила его по щеке.

— Тебе было трудно, но теперь все будет по-другому. Он медленно коснулся ее руки, и между ними возникло некое понимание. Внезапно в глазах Метеллы заблестели слезы, она отвернулась и ушла по крытой галерее. Марк посмотрел на Гая и пожал плечами.

— У тебя есть новый друг, — сказал Тубрук, глядя, как она уходит. — Ты ей понравился.

— Я уже не так молод, чтобы нуждаться в матери, — пробормотал Марк.

— Возможно. Зато она не так стара, чтобы не нуждаться в сыне.

В полдень у ворот началась какая-то суматоха. Часть легионеров бросилась на шум с мечами наготове, на случай, если противник решил нанести ответный удар. Гай и Марк поспешили во двор с остальными и остановились как вкопанные, разинув рты.

Перед ними стоял Рений. Он просунул голову через металлические прутья, а руками держался за поперечную балку. Рений выводил пьяную печальную песню; его туника была забрызгана вином и рвотой. Когда Гай, Марк, а за ними и Тубрук приблизились, с Рением как раз заговорил охранник.

Вдруг Рений схватил того за волосы и резко потянул к себе, так что решетка зазвенела. Солдат упал без сознания, остальные сердито зашумели.

— Впустите его и убейте! — закричал один.

Второй оборвал его: мол, это может быть уловкой Суллы, который хочет, чтобы они открыли ворота. Пока все озадаченно молчали, к воротам подошли Гай с Марком.

— Чем мы вам можем помочь? — сказал Марк, вежливо приподнимая брови.

Рений злобно прошипел:

— Я насажу тебя на меч, сучье отродье!

Марк рассмеялся.

— Откройте ворота! — крикнул Гай второму охраннику. — Это Рений, он со мной!

Охранник проигнорировал его, словно Гай не произнес и слова; правда, весь его вид говорил, что мальчишка не может отдавать в этом доме приказы. Когда Гай сделал шаг к воротам, другой легионер заступил ему дорогу, медленно качая головой.

Марк боком придвинулся к воротам и тихо обратился к стоявшему там охраннику.

Тот еще отвечал, а Марк сильно ударил его головой и повалил на землю. Больше не обращая внимания на охранника, мотавшего руками и ногами в попытках встать, Марк подбежал к большим засовам, прочно запиравшим ворота, и отодвинул их.

Рений упал прямо во двор и так и остался лежать; его здоровая рука подрагивала. Марк, посмеиваясь, начал закрывать ворота, как вдруг услышал металлический скрежет ножа, который достают из ножен. Он повернулся как раз вовремя, чтобы блокировать предплечьем выпад озлобленного охранника. Левой рукой Марк ударил его в губы и снова повалил, а потом закрыл ворота.

На Марка бросилось еще двое, но тут раздался голос: «Стоять!» — и все вмиг замерли. Во двор вышел Марий. По нему не было заметно, что он часа два кряду поглощал вино. Двое легионеров не сводили глаз с Марка, а тот спокойно смотрел на них.

— Боги! Что за шум в моем доме? — Марий подошел и положил тяжелую руку на плечо одному из мужчин, стоявших перед Марком.

— Тут Рений, — объяснил Гай. — Он приехал вместе с нами из поместья.

Марий посмотрел на фигуру, распростершуюся на земле и спящую блаженным сном.

— Он никогда не пил, пока был гладиатором. Теперь понятно почему. Что с тобой случилось?

Последний вопрос был адресован охраннику, который успел вернуться на пост. Рот и нос солдата были в крови, глаза негодующе горели, однако он не собирался жаловаться Марию.

— Ударил себя по лицу воротами, когда их открывал, — медленно ответил он.

— Чертовски небрежно с твоей стороны, Фульвион. Попросил бы моего племянника, он бы помог.

Смысл ответа был ясен. Солдат кивнул и утерся рукой.

— Рад, что мы со всем разобрались. А теперь ты и ты, — он указал негнущимся пальцем на Гая и Марка, — ко мне в кабинет. Нам нужно кое-что обсудить.

Он пропустил Гая и Марка вперед и пошел следом, бросив через плечо:

— Отведите старика куда-нибудь проспаться и не открывайте больше ворота, черт возьми!

Марк бросил взгляд на стоявших вокруг легионеров и заметил ухмылки. Правда, было не совсем ясно, разозлил он их или рассмешил.

Марий завел их в комнату, где стены были увешаны картами Африки, Римской империи и самого Рима. Он тихо закрыл дверь и повернулся к ним. Глаза его были холодны, и Гай почувствовал мимолетный укол страха, когда консул сосредоточил на нем мрачный взгляд.

— И что ты себе думал? — выплюнул Марий сквозь сжатые зубы.

Гай открыл рот, чтобы объяснить, что хотел впустить Рения, но передумал.

— Прости меня. Я должен был подождать тебя.

Марий стукнул тяжелым кулаком по столу.

— Я полагаю, ты понимаешь, что если бы двадцать отборных людей Суллы снаружи ждали как раз такой возможности, сейчас мы все уже были бы мертвы?

Гай мучительно покраснел.

Марий развернулся к Марку.

— И ты! Зачем ты напал на Фульвиона?

— Гай отдал приказ открыть ворота. Этот человек его не выполнил. Я добился выполнения, — твердо ответил Марк и, не дрогнув, встретился с взглядом старшего.

Консул в изумлении поднял брови:

— Ты ожидал, что он, ветеран тридцати сражений, будет слушаться безбородого четырнадцатилетки?

— Я… об этом не подумал.

Марк немного растерялся, и Марий снова повернулся к Гаю.

— Если я вас поддержу, то в какой-то мере лишусь уважения своих людей. Они все понимают, что ты поступил неверно, и ждут моего решения.

Сердце Гая упало.

— Из положения есть выход, но он обойдется дорого вам обоим. Фульвион — лучший кулачный боец центурии. Сегодня, когда ты, Марк, его ударил, он потерял лицо. Думаю, он с готовностью пойдет на товарищеский поединок, просто чтобы выяснить отношения. В противном случае он вполне может проткнуть тебя ножом, когда меня не будет поблизости.

— Он меня убьет, — тихо сказал Марк.

— В товарищеском поединке — нет. Ввиду твоего юного возраста мы дадим вам не латные перчатки, а простые, из козьей шкуры, для защиты рук. Вы вообще обучены?

Мальчики вспомнили о Рении и согласно пробормотали что-то.

Марий снова повернулся к Гаю.

— Конечно, если твой приятель покажет себя смелым воином, люди его полюбят, и неважно, победит он или проиграет. А я не могу допустить, чтобы мой племянник оставался в тени, понятно?

Гай кивнул, догадываясь, что сейчас услышит.

— Я поставлю тебя против другого легионера. Все они — чемпионы в каком-то виде спорта, потому я и выбрал их для сегодняшнего дела. Вы проиграете, но, если хорошо себя покажете, инцидент будет забыт и вы даже вызовете в моих людях уважение. Почти все они — уличные отбросы. Они ничего не боятся и уважают только силу. Другой выход — я прикажу им вернуться к своим обязанностям, не стану ничего делать, а вы спрячетесь в тени моего авторитета. Только так не пойдет, ясно?